В глубине стекла - Елена Искра

— Ты, Олежек, слишком требователен к людям. Чего ты от них хотел? Пацаны два года нормальной жизни не видали, конечно оттягиваются. Отгуляют, работать пойдут, переженятся и станут как все.

— Да я не о том! Я ведь тоже, когда на дембель ехал, всю дорогу не просыхал и потом ещё неделю квасил. Это всё понятно. Но ведь должно же у человека ещё что-то за душой быть. Неужели мы только для того и живём, чтобы нажраться да с бабами спать?

— У, как всё запущенно! Раз ты заговорил о разочаровании в людях, о высоком предназначении человека, я делаю вывод, что у тебя серьёзные проблемы на личном фронте. Дай угадаю. Поругался с Ольгой?

— При чём тут Ольга? С чего мне с ней ругаться? У неё своя работа, у меня своя, — Олег отвернулся от Вовки и посмотрел в окно, — при чём тут Ольга?

— Разве вы не встречаетесь? А я после того Дня учителя думал, что ты с ней, что у вас… Я даже к тебе не напрашивался, мешать не хотел. Вы же тогда…

— Тогда да, а потом будто обрезало. На следующий день домой ей позвонил, не подошла, в школе смотрит на меня так, словно ничего не было, и она не видит причины переходить на «ты». «Не хочу, — говорит, — среди твоих Свет и Тань затеряться». Слушай, зачем ты тогда Татьяну притащил?

— Кто притащил? Я? Я же тебя спросил: «Девочек берём?» Ты говоришь: «Берём!» Я к Светке, та Таньку с собой прихватила, они же подружки, а ты тут мне и заявляешь, что Ольгу хочешь позвать. Раньше сказать не мог? Пришлось Николаича срочно зазывать, хотя он больше насчёт выпить. А что делать было? Ольга согласилась, Таньке не скажешь: «Не ходи, не нужна больше», вот и получилось… Ты что же, за целый месяц так с ней и не поговорил толком?

— А как с ней поговоришь толком, если она вообще разговаривать не хочет: «Извини, мне некогда», «Я занята», «Извини, у меня нет времени». Как тут поговоришь?

— Может, и к лучшему? Не хочет — не надо, возьмём Светку, Таньку…

— Да иди ты со своей Танькой! Хочешь, приходи со Светкой, одна комната ваша.

— Ага, а ты будешь весь вечер с похоронным видом сидеть и брюзжать, весь кайф нам обломаешь.

— Тогда приходи с женой. Зачем ты Светке голову морочишь?

— М-да-а, — протянул Вовка, глядя на хмурое лицо друга, — тяжёлый случай, почти безнадёжный, но мы не доктора, мы попробуем вылечить. А Светка, Светке я голову не морочу, она сама всё лучше меня понимает. «Если найду что подходящее, — говорит, — ты не обижайся, сразу расстанемся, ты для меня не вариант». Вот так, дружок, ещё кто кого использует. Ладно, ты завтра не зови больше никого, а меня часам к двум жди, там подумаем. Или мне тоже не приходить?

— Конечно, приходи. Ты, Володь, извини меня, совсем я что-то… С журналами ещё этими, с Анечкой. Приходи, и Свету с собой возьми, я вам мешать не буду.

— Да уж… — задумчиво покачал головой Володька, — ладно. Завтра в два!

На другой день Олег проснулся рано, лёжа в кровати долго бездумно щёлкал пультом телевизора, переключая программы. Передачи шли в основном детские, он посмотрел «телепузиков», буркнул: «Кретинизм». Наконец валяться надоело и он встал, напился в кухне кофе и стал вяло, неохотно готовиться к Вовкиному приходу. Немного прибрал квартиру, начистил картошки и поставил её вариться, пересмотрел запас консервов, достал шпроты, сайру, ветчину в банке. В магазин идти совершенно не хотелось.

В двенадцать позвонили родители. Отец просто поздравил, спросил, как дела на работе, а мать долго спрашивала, что он ест, не запустил ли квартиру, хватает ли денег. Деньги родители переводили ежемесячно, в валюте, как они говорили, на квартплату. Но денег было гораздо больше, чем для оплаты трёхкомнатной квартиры, они приходили к Олегу на счёт, и он, не задумываясь, их тратил, оставляя свою учительскую зарплату на мелкие повседневные расходы. И хотя он не курил, практически не пил, да и шиковать был не приучен, деньги у него расходились практически без остатка. Впрочем, экономить он не привык. Он никогда не покупал дешёвого барахла, свято веря в поговорку, что скупой платит дважды, никогда не экономил на еде, любил свежие фрукты, овощи, соки. О том, как бы ему пришлось жить, если бы не было родительской поддержки, он не задумывался, считая, что обеспечить себе нормальное существование способен каждый, нужно только приложить к этому некоторые усилия.

Мать, закончив со своими вопросами, почмокала его в трубку и сообщила, что деньги ему на подарок они перевели, пусть он купит то, что хочется. За всей её болтовнёй в действительности скрывался лишь один вопрос, не собирается ли сын жениться. Олег это прекрасно понимал и, как мог, ее успокоил.

Неожиданно позвонил Володька. Олег уже подумал, что всё отменяется, но Володька, поздравив, как бы невзначай спросил, один ли Олег, ждёт ли его и, получив утвердительные ответы, отрубил: «Жди, скоро будем». Из чего Олег вывел, что Володька явится не один, а со Светкой.

Около двух он не выдержал и набрал Ольгин номер.

— Да? — голос Ольгиной мамы был ему уже хорошо знаком. — Ольгу? Она ушла. Нет, когда будет, не сказала. А что ей передать? Ничего?

Олег шмякнул трубку об аппарат. «Ну и чёрт с нею, тоже мне, девочка-ромашка. Не хочешь — не нужно, сейчас Володька приедет, посидим, потом что-нибудь придумаем», — подумал он. Но тут представил Ольгу, сидящей за учительским столом со стопкою тетрадей: голова склонена, чёлка падает на глаза, а рука с красной ручкой бегает по строчкам; он видел её балансирующей на качающейся парте возле портрета Архимеда: одна рука с тряпкою приподнята над головою, ну прямо «Девочка на шаре»; он видел её рядом с собою в сентябрьском парке: карие глаза внимательно, с неподдельным интересом глядят на него, он видел её…

«Вовка пришёл», — подумал он, услыхав трель звонка и открывая дверь. На пороге, впереди улыбающегося Вовки, стояла Ольга.

Придя из города в номер отеля, несмотря на желание повалиться на кровать, Ольга и Вика принялись разглядывать свои покупки.

— Фу, — Вика вытянула губы трубочкой. — Вроде бы покупали, покупали, а так ничего толком и не купили. Эту серебряную Нефертити я маме подарю, я всё равно серебро носить не люблю. Отцу — футболку, — она показала на скалящуюся акульей пастью майку. — Это на работе раздам, — кучка гипсовых скарабеев, закладок из фальшивого папируса, блокнотиков с древнеегипетскими божествами на обложках сиротливо покоилась на краю кровати. — Слушай, кучу денег истратила, а себе я ничего не купила!

Ольга с удивлением разглядывала горку своих, очень похожих на Викины, покупок.

— И зачем я это всё накупила? Ну кошечку эту я в сервант поставлю, календарь в классе повешу, а юбку, — Ольга ещё раз развернула свою пестрящую тропическими рыбками покупку, — её только на пляж надевать!

— Ладно, разберёмся, — Вика сгребла свои покупки в пакет и бросила на полку, — зато удовольствие, обалдеть! Я давно так душевно по магазинам не ходила! Ужинать идём?

— Идём!