В глубине стекла - Елена Искра

— Ну ладно, пойдём погуляем немного.

Они побродили немного по парку и вышли к морю на пустынный тёмный пляж. Тихое, необъятное море, будто огромный спящий зверь, лежало у. их ног. Прибой был почти незаметным, как дыхание спящего.

— Ой! Красота какая! — Ольга сбросила босоножки и по холодящему песку вошла в воду. Вода лизнула её тёплым мокрым языком. — Тёплая! — восторженно взвизгнула Ольга. — Вот бы искупаться!

— Давай! — подошедший сзади Вовчик уже расстёгивал рубашку.

— Я купальник не взяла.

— А мы так! Всё равно нет никого! — Вовчик снял ботинки, сбросил джинсы и, оставшись в трусах, бросился в воду. Вода ответила на его вторжение всплеском светящихся в ночи брызг. — Bay! Во прикольно! Сто лет такого кайфа не ловил! Иди в воду, чего ждёшь?

«Действительно, что я? — подумала Ольга. — Бюстгальтер сниму, а трусики оставлю». Она быстренько разделась, стараясь ни о чём не думать, повторяя про себя: «Я только искупаться, я только искупаться», сложила одежду на лежак и стала осторожно входить в воду. Стало жутковато, вода была пугающе-тёмной.

— Давай, давай, не боись, — подплывший Вовчик взял её за руку, повёл.

Они немного поплавали в молочно-тёплой воде и вышли на берег.

— Ой, а вытереться нечем, — зябко повела плечами Ольга, — холодно.

— Иди, погрею, — Вовчик плотно и крепко притиснул её к себе и начал целовать, втискивая свой язык между её сжатыми зубами.

— Не надо! Пусти, — Ольга вяло отбивалась, пытаясь прикрыть обнаженную грудь, понимая, что это безнадёжно, что пришла она сюда сама и разделась тоже сама. Она всё равно продолжала слабо сопротивляться, пока он укладывал её на песок, но потом перестала…

«Так тебе, дура, и надо», — подумала она потом, когда Вовчик уже затих, сердито спихнула его с себя и села.

— Ты чё?

— Ничё! — зло буркнула Ольга. — Отвали!

В номере она долго стояла под душем и стояла бы ещё дольше, если бы вернувшаяся Викуля не забарабанила в дверь.

— Вылезай! Мне тоже нужно!

Когда они обе уже улеглись, Викуля, сладко потянувшись, будто сытая кошка, забормотала засыпая:

— Ну и правильно, что ты своего Вовчика сюда не пустила. А то бы до утра мучиться пришлось. Санька, качёк фигов, то ли гормонами в своё время обкололся, мускулатуру растил, то ли перепил сегодня… Я уж с ним и так, и этак, еле-еле на один разик раскачала, — она сонно хихикнула, — а Вовчик твой припёрся, в дверь скребётся: «Сань, ну открой, я спать хочу!» Он как, ничего? Хочешь, махнёмся в следующий раз? А? Ты что, спишь? Ну спи, спи.

Ольга не спала. Хотя часы показывали уже три часа, сон не приходил, но и обсуждать с Викулей то, что она считала обсуждать неприличным, она не хотела.

Сегодня она опять не испытала того, что испытывала только с Олегом, и тщетно пыталась испытать все эти последние три года. А первый раз это пришло как раз тогда, четвёртого ноября.

Олег проснулся поздно и один. Когда и куда ушла Вера, он не помнил. Помнил только, как он ей что-то рассказывал про себя, про школу, про Ольгу, как, достав бутылку виски, всё пытался выпить. Ещё помнил, как лежал на кровати, раздетый, а Вера сидела рядом, одетая, и гладила его по голове прохладной ладошкой. Помнил и тихое, почти не слышное сквозь наваливающийся сон: «Дурачок! Какие же вы, мужики, дурачки».

Олегу было плохо. Казалось, что всё тело пропиталось алкоголем, и его пары вырываются наружу при каждом выдохе. Жутко хотелось пить. Пустая полуторалитровая бутылка из-под минералки стояла рядом с кроватью, выдул, видимо, за ночь целиком. Но хотелось ещё. Бутылка виски, стоящая возле телевизора, вызвала сильнейший рвотный позыв, так что Олег бросился в ванную. После душа стало легче, но не хотелось ни на завтрак, ни на работу. «Да что, я не могу себе в свой собственный день рождения выходной устроить», — подумал Олег и отправился прямиком на пляж.

Там он перекинулся парой слов с дежурным в пункте выдачи разных плавательных прибамбасов, повесил объявление на русском и английском: «Сегодня дайвинга не будет», поплавал в море и, окончательно очухавшись, отправился в город. «Имею же я право на отдых», — успокаивал он себя.

Минут через пятнадцать он остановился возле «Таверны Одноглазого Джо». Заведение это называлось иначе, но работающий в нём одноглазый араб чем-то так напоминал Олегу героев «Острова сокровищ», что настоящее название никак не застревало в памяти. Араб кое-как говорил по-русски и по-английски, легко и без обиды откликался на «Джо Сильвера», хотя звали его, конечно, по-другому, да и Сильвер был, вообще-то, одноногим, а не одноглазым.

— Ага! My dear friend! — радостно улыбаясь, встретил он Олега. — You не был долгий время! Как дъела, земляк?

Все местные продавцы почему-то очень быстро усвоили обращение «земляк», вызывавшее у Олега ухмылку. «Ничего себе, землячок, — думал он, глядя на чернокожего, в мелких кудряшках Джо, ну прямо рязанский кореш или гарный украинский хлопец».

— Сделай мне кофе по-турецки и фруктовый салат с клубникой и дыней, — улыбнувшись в ответ, сказал по-арабски Олег. Приехав в Египет, он решил выучить арабский, но это оказалось сложнее, чем он думал, уж очень был непохож этот язык ни на один из знакомых Олегу языков. За этот год он научился понимать, о чём говорят и кое-как объясняться, но до знания языка было ещё очень далеко. Поэтому он пользовался любой возможностью для практики.

— О! Ты стал говорить гораздо лучше, — польстил ему Джо, — сейчас всё сделаю. Тебе сначала салат или кофе?

— Знаешь, сделай мне сначала кофе, потом салат, потом ещё кофе, — решил Олег.

— Много кофе опасно, сердце будет тух-тух, — показал рукою Джо, как начинает биться сердце от крепкого кофе. — Может, лучше чай?

— Ничего, давай кофе, — египетский красный чай, который местные жители тянули литрами с утра до ночи, Олег не любил. — Давай кофе и минералки к нему холодной.

— А! — понимающе осклабился Джо. — «Сушняк!» — произнёс он по-русски. — Может, пиво?

— Да отвяжись ты, чучело, — буркнул по-русски Олег себе под нос, — неси, что сказал! No! — «перевёл» он на английский.

Выпив горячий густой напиток, запив его ледяной минералкой, он принялся за чашу, в которой истекали соком перемешанные кусочки дыни, клубники, киви, ананаса и банана. Мерзкий привкус во рту прошёл, в голове посветлело. Вторую чашечку кофе он пил медленно, не торопясь, задумчиво осматривая всё вокруг, словно видел впервые.

Таверна имела глинобитные стены с широкими, ничем не закрытыми оконными проёмами. Рамы со стёклами здесь были только в магазинах, в других помещениях окна были простыми отверстиями, прикрытыми, в лучшем случае, решетчатыми деревянными ставнями. Крыша таверны была покрыта охапками сухого тростника, хорошо спасающего от жары. В оконных проёмах голубело море, врывался лёгкий ветерок, было тихо.