Эхо великой песни - Дэвид Геммел

— Ему бы глотку перерезать, предателю, — буркнул Джудон.

— Пригласи его к себе перед собранием, — улыбнулся молодой человек, — и я переманю его на нашу сторону.

— И как же ты думаешь совершить это чудо?

— Так же, как совершил его с тобой, мой повелитель.

— Это уж слишком, — воспротивился царь партаков.

— Ты нуждаешься в его помощи, не так ли?

Джудон налил в кубок вина и залпом выпил.

— Хорошо. Но после победы он заплатит мне своей головой.

Рзак Кзен был человек серьезный. Предоставленный самому себе, он неустанно трудился бы на благо своего племени, увеличивая его достаток и укрепляя авторитет, потихоньку накапливая силы.

Не отличаясь воинственностью, он был тем не менее хорошим стратегом и пользовался большим уважением у вождей мелких племен, соседствующих с ханту. Его воины не вторгались на их земли, и там, где малые племена решали споры копьем и мечом, Рзак Кзен использовал торговлю. Линия Джудона Партакийского, помышлявшего о войне, не встречала у него одобрения. Он сидел в своем шатре со старшим сыном Гуа и ждал приглашения, уверенный, что оно непременно последует.

— Он предложит нам богатство, — предположил Гуа.

— Землю, — поправил отец. — Он пообещает расширить границы ханту.

— Это лучше золота, отец, — улыбнулся Гуа. — Мы могли бы попросить у него долину Гриам. Это откроет нам путь к морю и пойдет на пользу нашей торговле.

— Он не станет предлагать то, что принадлежит ему самому.

Он слишком жаден, чтобы расстаться с чем-то, что у него уже есть. Нет, он предложит нам аватарскую землю — возможно, один из пяти городов.

— И что ты ему ответишь?

— Скажу, что подумаю. Потом мы вернемся домой и приведем свое войско в готовность. Когда мы ему откажем, он первым делом нападет на нас.

— Зачем же тогда отказывать?

— Потому что он свинья и жрать горазд, как свинья. В конечном счете он ни с кем делиться не станет.

— Думаешь, Аммон станет?

Старик заглянул сыну в глаза и улыбнулся:

— Вот так-то лучше, ты начинаешь думать. — В голосе Рзака появилась нотка гордости. — Аммон, само собой, тоже не станет делиться. Он хочет видеть нас своими подданными, и мы будем ими — верными и преданными, а сила наша тем временем будет расти. Между Аммоном и Джудоном есть одна существенная разница. Можешь назвать мне ее?

— Оба они цари, и оба ищут славы. Я не вижу особой разницы между ними.

— Подумай, сын мой, и свет придет к тебе сам.

Рзак умолк. Гуа — парень с головой. Звезд с неба, правда, не хватает, но способен усваивать уроки и со временем станет неплохим вождем. Сам Рзак ясно видел разницу между двумя царями. Оба они ищут славы, это верно, но Джудон хочет ее для себя, Аммон же — для своего народа. Такие, как он, создают государства, такие, как Джудон, разрушают.

Приглашение поступило в сумерки. Рзак поднялся, хрустнув ревматическими суставами, и зашагал по песку к шелковому шатру Джудона. Стражи у входа не отдали ему чести, но расступились и подняли полотнище шатра.

Толстый царь возлежал на подушках, держа в руке золотой кубок с вином. Рядом с ним сидел молодой человек в белом бурнусе. Джудон жестом пригласил Рзака присоединиться к нам, и тот сел, подавив стон.

— Добро пожаловать, брат, — сказал Джудон. — Ты делаешь мне честь.

Елейным словам сопутствовала столь же елейная улыбка.

— Чем я могу служить тебе? — спросил Рзак.

— Ты можешь дать мне пять тысяч воинов. Аватарам конец. Один хороший удар, и они падут. Подумай о богатствах, которые достанутся победителям.

— Я и так богат. Мне до конца дней не потратить того, что у меня есть.

— Подумай тогда о новых землях, которые откроются перед тобой. Я представляю тебе доступ к морю через долину Гриам, а вдобавок ты получишь Пагару, первый из пяти городов.

Рзак посмотрел в глубоко посаженные глаза Джудона. То, что партак с такой легкостью предложил Гриамскую долину, вызвало у Рзака подозрение. Вождь ханту бросил взгляд на молодого человека в бурнусе. Тот был раздражен, но старался это скрыть, чем только укрепил подозрение Рзака. Слишком Щедрое предложение, и поступило оно слишком скоро. И то, и Другое его обесценивает. Говоря ровно и даже с улыбкой, Рзак ответил:

— Ты очень щедр, Джудон. Я подумаю над тем, что ты сказал.

— Я еще не закончил. Что всего желаннее для тебя из того, что есть у аватаров?

— Бессмертие, — не задумываясь, ответил Рзак.

— Я и его могу тебе дать.

— Ты напрасно смеешься надо мной, Джудон, — с холодной улыбкой произнес Рзак. — Не советую тебе делать меня своим врагом.

— Я и не думал смеяться. — И царь, обращаясь к молодому человеку добавил:

— Покажи ему!

Тот подошел к Рзаку и вынул из сумки на поясе дешевый зеленый кристалл. Вождь, выхватив из рукава короткий кинжал, приставил его к животу незнакомца.

— Я не люблю фокусов.

— Я тоже. — Молодой человек приложил кристалл к груди Рзака и закрыл глаза. Вождь ощутил, как проникает в него тепло, и ломота в суставах прошла. Молодой человек отступил назад. — С твоим ревматизмом покончено, — сказал он. — Я лишь дал тебе попробовать то, что ты можешь получить в будущем.

Рзак потянулся. Незнакомец не лгал: боль и окостенение как рукой сняло.

— Я же говорил, что мои друзья способны на многое, — хвастливо вставил Джудон.

Рзак подумал немного и спросил:

— Зачем аватару нужно, чтобы пали его города?

— Я не аватар, — спокойно ответил молодой человек.

— Не аватар, но владеешь их магией?

— Я владею тем, что не есть магия.

Рзак поднял с ковра пустой царский кубок, осушил свой и внезапно швырнул оба кубка в незнакомца. Тот, выбросив руки, без труда поймал их.

— Ты аватар. К чему отрицать?

— Ты ошибаешься. Мой отец был аватаром, а мать вагаркой. Они хотели убежать вместе, но их поймали. Мать вернули домой старухой, дряхлой и сгорбленной, из отца кристаллы вытянули жизнь.

— Обычная история — необычно в ней лишь то, что ты выжил. Я думал, что всех отпрысков подобных союзов умерщвляют.

— Это так, и моего брата, как ты говоришь, умертвили. Мы с ним были близнецы. Мать рассказывала, что в тот день я болел лихорадкой и лежал в доме у знахарки. Солдаты взяли мать с братом, а я уцелел. Мать растила меня четыре года, а потом умерла от старости. Ей было чуть больше двадцати.