Разрез! История хирургии в 28 операциях - Арнольд Ван Де Лаар

Поэтому для техничного хирурга общая анестезия была чистейшей тратой времени. По крайней мере, в Европе обезболивание в повседневной хирургической практике применяли неохотно. Многие хирурги публично высказались против этой опасной и, по их мнению, ненужной чепухи. В Англии анестезия считалась «уловкой янки», полезной для шарлатанов, не сумевших овладеть искусством проведения быстрых операций. Поэтому хороший хирург в 1853 году все еще действовал быстро, кроваво и по стандарту. Однако вскоре все изменилось благодаря расстройству нервной системы у королевы Виктории. Как только она набралась смелости испытать на себе наркоз и отметила его чрезвычайную пользу, никто более им не пренебрегал. Это был именно тот импульс, который открыл для широкой общественности новое, неизвестное, но крайне важное изобретение.

Джон Сноу был сыном фермера и непрофессиональным анестезиологом, который написал небольшую книгу об эфире и хлороформе и изобрел специальную маску для постепенной и дозированной подачи хлороформа. Через год после первого эфирного наркоза в Бостоне, в 1847 году в Эдинбурге Джеймс Янг Симпсон осуществил первую анестезию хлороформом. То, что в 1853 году намеревался сделать Сноу, хотя и было редкостью, новшеством все же не являлось. Знала ли Виктория, что доктор Сноу, по сути, не был экспертом и не имел представления о рисках и возможных побочных эффектах своего замысла? Обладал ли он должным опытом? Сколько раз он проводил наркоз? Вводил ли он в наркоз беременную женщину и можно ли это вообще делать? Сноу, вероятно, поднимался по лестнице дворца в королевские покои с колотящимся от волнения сердцем. Был вечер, коридоры, залы и лестничные пролеты освещали газовые рожки. Прислуга, разумеется, была обеспокоена. Совет министров стоял наготове, народ пребывал в тревожном ожидании, из-за дверей до ушей Сноу уже доносились переполненные страданиями стоны дамы. Учитывая состояние королевы, была ли она в силах почтительно и спокойно принять этого совершенно незнакомого человека? Он будет сидеть у изголовья кровати, на которой лежит монархиня с родовыми схватками. Поскольку ему не позволили использовать самодельную маску для наркоза, он накрыл нос и рот ее величества обычным чистым носовым платком, на который, при помощи небольшой пипетки, медленно капал хлороформ из бутылочки. Между прочим, хлороформ перехватывал и его дыхание, это было неизбежно, потому Сноу приходилось время от времени отворачивать лицо, чтобы сделать глубокий выдох и вдох.

Сноу тщательно за всем наблюдал и все записывал. Он давал рожающей королеве вдыхать хлороформ, каплю за каплей, пока она совсем не перестала ощущать боль. При этом он заметил, что схватки не стали менее интенсивными. 7 апреля 1853 года, в двадцать минут первого пополуночи, Сноу, согласно его записям, стал лить по пятнадцать капель хлороформа на носовой платок ее величества, когда та испытывала наиболее сильные схватки. «Ее величеству стало значительно легче, боли при сокращениях мускулатуры матки во время схваток практически не было, и между фаз схваток она полностью расслаблялась», – пишет он. Хлороформ никогда не имел одурманивающего действия, во время родов королева постоянно находилась в сознании. Ребенок родился в 1:13. Королева вдыхала хлороформ в течение 53 минут. Послед появился несколько минут спустя, а королева была сильно впечатлена обезболиванием и «выразила свою благодарность за действие хлороформа». По словам Виктории, «…этот хлороформ был благотворным, успокаивающим и чудесным средством». Маленький принц получил имя Леопольд. Он был восьмым ребенком, ее четвертым сыном. Альберт был несказанно счастлив, однако вскоре Виктория впала в депрессию, которая оказалась самой тяжелой из всех, что она переживала.

Позднее в медицинском журнале The Lancet появилась разгромная статья. Религиозные христиане были вне себя, ведь в Священном Писании сказано, что женщины должны рожать в муках. Однако для широкой общественности эта новость была бомбой. Во Франции обезболивание хлороформом под заманчивым названием L’anesthésie à la reine (королевский наркоз) стало чрезвычайно популярным. Люди больше не хотели оперироваться без обезболивания, и хирурги вынуждены были удовлетворять запросы пациентов.

Всего через несколько десятилетий после прецедента Виктории быстрая хирургия канула в Лету. Операции проходили по новым правилам. Благодаря анестезии у хирургов теперь было время работать с должной аккуратностью, не отвлекаясь на дерганья и крики пациентов. Операции стали точными, скрупулезными и сухими. Вместо большой суматохи и чванства, разбрызгивающейся крови и воплей теперь в операционных залах царили спокойствие и размеренность. Никто больше не разрезал все ткани разом, все делалось осторожно и обдуманно, постепенно, слой за слоем, а кровотечение останавливали до того, как нужно было сделать разрез в другом месте, а не «на обратном пути», в конце операции. Благодаря великим новым героям – Тренделенбургу, Бильроту и Фолькману – хирургия стала наукой точной, а халаты – белыми.

Одним из таких великих людей был американец Уильям Холстед. Он изменил способ лечения паховых грыж и рака молочной железы, благодаря ему хирурги стали надевать резиновые перчатки. Вместе с несколькими коллегами он создал рабочую группу, целью которой стало дальнейшее развитие местной анестезии – чудотворного нового средства. При этом обезболивающее вкалывают в непосредственной близости от нерва, вследствие чего чувствительность теряет лишь небольшая область; пациент остается в сознании и не испытывает болезненных ощущений от процедуры. Члены группы регулярно собирались, чтобы проверить действие обезболивающего друг на друге. Средство, которое они вкалывали друг другу, было кокаином. Это были фантастические вечера, и Холстед не только стал пионером местной анестезии, но и зависимым от кокаина. Конечно, кокаин уже давно не используется для местной анестезии. Из него получают вещества, которые имеют такое же воздействие, но без эффекта привыкания.