Хранительница. Памятью проклятые - Купава Огинская

— Я не человек, — веско заметил Влад, — да и ты — тоже.

— Это не повод будить честную хранительницу только для того, чтобы она тебя чаем напоила. Дома что, заварка кончилась? — не унималась я, пытаясь решить, стоит ли ради незваного гостя утруждать себя и заваривать нормальный чай или хватит с него и пакетированного.

— Дома завелась племянница, за которой я прошу тебя присмотреть.

— Чего?

Влад уселся за стол, на то самое место, которое сейчас как раз согревало только просыпающееся, теплое солнышко. В этом свете городовой и правда не походил на человека. Солнечные лучи будто присыпали темные волосы пылью, высветлили глаза, сделав их почти белыми и сияющими, заставляя его щуриться и часто смаргивать. И строгий черный костюм по фигуре, расцвеченный утренними красками, приобрел какой-то новый, интересный оттенок.

— Сестра с мужем уехала в отпуск, оставив Аню на меня, — пояснил Влад, спугнув мое созерцательное настроение.

— Я не нянька, — буркнула враждебно, но с полки потянула бумажный пакет с недавно купленным заварным чаем.

Пусть пьет вкусняшку, рожа кислая, может хоть немного подобреет.

— Я и не прошу с ней нянчиться, просто побудь сегодня рядом. Пригляди.

— С ней что-то должно случиться? — насторожилась я. Возясь с заварником, видеть лица городового я не могла, но голос его мне не понравился. — Может, стоит для этого дела кого-нибудь поопытнее выбрать? Я не смогу ее защитить.

— Это всего лишь предчувствие, — попытался успокоить меня Влад, — интуиция, если желаешь. Сегодняшний день ты должна провести с ней, тогда никто не пострадает.

— Не пострадаю я? Или она?

— Не знаю, — искренне признался Влад, — в ее будущем я не вижу неприятностей, но и в твоем все спокойно. Насколько может быть спокойным будущее хранительницы.

— Подожди, ты теперь мое будущее просто так можешь видеть? Без держания за ручки.

— Ближайшие пару дней, — кивнул он, с интересом следя за тем, как я недрогнувшей рукой щедро выливаю половину заварничка со слабо настоявшимся чаем по кружкам, — если нужно увидеть больше, без тактильного контакта не обойтись.

— Обалдеть…

— Один день. — Вернулся к главному Влад. — Больше я не прошу.

— Ладно, поняла. Сегодня я развлекаю твою племянницу. А она согласится?

— Это не имеет значения, — пожал плечами городовой, с благодарностью принимая большую кружку чая. На суровую маску Дарта Вейдера, занимающую всю левую сторону этой самой кружки, он посмотрел лишь вскользь, — все будет так, как скажу я.

— Что-то тиранией пахнуло…

— Не преувеличивай. Лучше иди соберись.

Поморщившись, он подозрительно принюхался к чаю, но остался доволен и даже позволил себе одобрительную улыбку.

— Раньше, чем через полчаса я все равно никуда не уйду, — скрестив руки на груди, отчего одна особо неадекватная сова на груди приняла вид дерзкий, но одноглазый, я с вызовом смотрела на городового, который даже в сидячем положении ниже меня не стал, — нужно же Глеба предупредить.

Бросив взгляд на свои пафосные часы, он быстро подсчитал что-то в уме и согласно кивнул.

— Хорошо, — потер руки и дружелюбно поинтересовался, — так что ты там говорила о бутербродах?

— Так вот же, — кивнув головой на тарелку, стоявшую прямо перед ним, на столе, я невольно вздрогнула, только сейчас заметив, как поверх полотенца, укрывавшего пакет с бутербродами, покоится обычный, ухоженный на вид человеческий череп среднего размера, — черт.

Проследив за моим взглядом, Влад странно хмыкнул:

— Ах, да, его зовут Антонио, с сегодняшнего дня он будет жить у тебя.

— Зачем? — заторможено промямлила я, разглядывая мелкие рунные надписи, идущие по краю глазниц и провалов носа.

— Чтобы я мог связаться с тобой в любую минуту. Как показывает жизнь, телефон в этом плане не очень надежен.

— Я не собираюсь держать его в доме! — сейчас мне как никогда раньше хотелось, чтобы в дверь позвонила соседка снизу. Натравить бы ее на этого командира с диктаторскими замашками. — Это же череп!

— Привыкнешь, — ровно ответил Влад.

И тут в дверь позвонили… истеричные, длинные, очень знакомые звонки.

Не веря своим ушам, я бросилась к двери, резко ее открыла, в последнее мгновение успев сбросить цепочку, и застыла, восхищенно глядя на тетю Досю.

Федосья Савельевна, поднятая, кажется, прямо из постели, с забавно вздрагивающими от ярости мягкими бигудями, в коротких шортиках и тонкой маечке, явно дававшей понять, что мадам без бюстгальтера (зря она все же бюстгальтер не надела, ой зря-зря)

— Теть Дось, а чего это вы в такую рань поднялись? А Глеб еще спит, так что если у вас компьютер опять сдох, то вам пока без него как-то пожить придется.

Кажется, она меня даже не слышала, высматривая что-то у меня за спиной. И ведь даже нашла то, что искала…

— Ты! — стоило Владу только показаться в коридоре, скромненько став за мной, как Федосью Савельевну прорвало. — Блудливая скотина!

— Гхм, — уж кем-кем, но блудливой скотиной городового, судя по всему, еще не называли. Склонившись к моему плечу, он негромко спросил, — диверсия?

— Чего?

Тетя Дося нервно подпрыгнула, отчего все ее необъятное достоинство колыхнулось (хотелось бы сказать «волнующе», но к женщине ее лет подобное определение неприменимо), а я зачем-то закрыла ладошкой глаза городовому. Не знаю зачем, оно само как-то получилось. Зря он ко мне склонился.

— Ты зачем женщину на меня натравила? — весело спросил он, убирая мою ладонь от своих глаз. — Антонио все равно останется тебе. Я хочу иметь возможность связаться со своей хранительницей в любое время.

— Это возмутительно! Я буду жаловаться в полицию, я до губернатора дойду! До президента! — продолжала возмущаться тетя Дося, и голос ее с каждым словом становился все громче и громче. Если в скором времени она не успокоится, то у нашей милой беседы может появиться куча раздраженных, разбуженных криком свидетелей, — я не потерплю подобного произвола!

— Вообще-то я хранительница города, а не городового. Я должна следить за порядком на улицах и, к тому же есть телефоны… — продолжая неотрывно следить за тем, как изрезанное морщинами, одутловатое и совершенно некрасивое личико нашей милой соседки медленно багровеет, я даже не сразу осознала, что руку мою так никто и не отпустил, продолжая мягко сжимать ладонь.

— Звонки которых ты так легко игнорируешь, — отрезал он.

Сказать мне на это было нечего, а тетя Дося продолжала надрываться. Влад поморщился:

— Успокой ее.

— Почему я?

— Ты ее сюда привела, тебе с ней и разбираться, — сказал и отпустил-таки мою руку и даже отошел немного, всем своим видом давая понять, что помощи не будет, — пора бы тебе уже учиться отвечать за свои поступки, даже неосознанные.