Мама - Алексей Гравицкий

– К вам обращаюсь я, – возвестил капюшон с помоста.

– Это чучело у них за главного, что ли? – шепнул Анри в самое ухо. Слава не ответил, лишь повел плечом.

– Скажите, пришедшие из мира хаоса, осознанно ли вы явились сюда? Желали вы найти Бога, место. Богом освященное, народ, Богом отмеченный, и примкнуть к нему?

Слава поймал на себе любопытствующие взгляды, пожал плечами.

– Мы просто ехали мимо. По своим делам. Ничего конкретного от этого места нам нужно не было. – Он замолчал.

Снова наступила тишина, снова лишь потрескивали горящие свечи.

– Мы просто ехали мимо, – зачем-то повторил Вячеслав.

– Этим людям не нужен Бог, – прозвучал голос из толпы.

Пропавший было отец Юрий снова выступил вперед.

– Зачем тратить на них время, ваше святейшество?

– Остынь, сын мой, – в голосе главного монаха послышалось раздражение. – Возможно, эти люди и не искали Господа, но, попав в обитель Его, нашли то, к чему стремились. Не так ли?

Последний вопрос был обращен к Славе. Что ж они все к нему-то прицепились? Он покосился на спутников, те молчали. Вячеслав покачал головой.

– Нет, мы преследуем иные цели. У нас свой путь. И мы хотели бы продолжить его.

– Это приспешники дьявола, – громко крикнул отец Юрий. – Они нечисты кровью, они пришли сюда, пошпионили и хотят уйти. Нельзя отпустить их.

– Дядька, – подал голос молчавший до того француз. – Ты чего это разошелся?

– Молчи, – взвизгнул толстяк. – В твоих жилах нечистая кровь. Ты дитя дьявола!

Толстый отец Юрий даже покраснел от натуги. Скотина, убивать таких.

– Чего? – вылупился Анри.

Истерично хихикнула Жанна. Слава дернулся вперед. Но до святого отца не дотянулся. Стоявший позади них молодчик в рясе довольно грубо дернул за плечо, возвращая на место. Ярость вскипела до предела. Он собрался уже поквитаться и с Юрием, и с тем козлом, что стоял сзади, но толстяк быстро подался вперед и едва слышно, на грани слуха шепнул:

– Хотите жить – не выпячивайтесь, – и отступил на шаг.

– Отец Юрий! Отойди от них, сын мой, – приказал главный. – И смери горячность в сердце своем. Господь наделил тебя разумом…

– Господь говорит, что все и всегда обижали русский народ, потому сам Господь выделил русских среди прочих. Вы же сами учили этому, ваше святейшество. Единственные, кто заслуживает Царствия Небесного, – русские. Люди отринули русский народ. Даже само название русские – прилагательное. В то время как любая другая народность – существительное. Англичанин, француз, японец, китаец, американец, грузин, украинец – все существительные. Они существуют сами по себе, а мы к чему-то принадлежим, прилагаемся. Мы, русские…

– Чушь собачья, – фыркнул француз. – Это только в русском языке такое различие. В английском, например, есть понятия «инглиш мен» или «рашен мен». Коротко «инглиш» и «рашен». Обе национальности в единой форме. Во французском языке…

– Замолчи, нечестивец, – снова взвился отец Юрий. – Только русский народ отмечен Богом и только русские могут достичь Царствия Небесного, если будут жить праведно. А вы, дьявольское племя, будете гореть в аду.

– Сын мой, – голос главного был зол и яростен. – Ты позволяешь себе недозволенное.

И тогда толстый монах посмотрел на главного. Молча направился к помосту. Шаги его были неспешны и уверенны. «Походка триумфатора», – подумалось Славе. Он поглядел на отца Юрия, тот шел к помосту со злорадной улыбкой на лице.

Записка придавала уверенности, которой не хватало в последние дни. Он чувствовал силу, он чувствовал, что может распорядиться теми, кого вчера боялся. От такого осознания становилось жарко, и отец Юрий еще сильнее раскраснелся. Завтра придет помощь. А сегодня он станет наместником.

Он шел к помосту, отцы и братья, заполонившие храм, зашушукались. Еще бы, такой фамильярности себе никто никогда не позволял. Юрий ступил на помост.

– А почему ты, называющий себя наместником Бога, противишься воле Господа в отношении этих слуг дьявола?

Наместник поднялся с кресла.

– Сын мой, ты не здоров? Как смеешь…

– Ведь Господь вложил частичку себя только в души русских, – продолжил, не слыша его святейшество, отец Юрий. – Именно русских избрал своим народом. Так сказано в Писании. Так сказано Господом.

В голосе его звучали гипнотические нотки.

– Возьмите его, – громоподобно рявкнул наместник. – И заприте где-нибудь, пусть поостынет.

Несколько монахов дернулось выполнять приказание, но Юрий сделал несколько шагов, остановился на вершине помоста и выставил руки вперед.

– Стойте! – голос его теперь тоже был подобен грому.

Каким хитрым образом выстроена акустика в этом зале, Юрий не знал, но расчет на то, что дело именно в ней, оказался верным.

– Братья мои! Голос мой окреп, потому что моими устами говорит сам Бог. Он, Господь наш, повелел блюсти чистоту крови. Русской крови. Он, Господь наш, повелел нам, живущим в его чертогах земных, не пускать в свои чертоги земные нечистых кровью, как не пускает их он сам в свои чертоги небесные. А буде вторгнутся слуги Диавола в Царствие Небесное на земле, изничтожать их до единого.

– Молчать! – заорал наместник.

Крик его был столь могуч и яростен, что, казалось, стены храма рухнут немедля, осыпавшись прахом. Но храм устоял. Наместник бросился к Юрию, но тот был готов к этому. Он выкинул руку вперед и что есть силы отпихнул его святейшество. Наместник отлетел в кресло.

– Знаете ли вы, братья, почему этот человек столь ревностно заступается за тех, кого должно сжечь на костре, как поступала с нечестивцами Святая Инквизиция?

Монашеская толпа роптала уже в голос, кто-то подался вперед, но на помост ни один взойти не решился. Боятся. Это табу, а они в этом плане как дети малые. Этим надо пользоваться. Именно сейчас.

Юрий ступил к массивному креслу наместника и сдернул капюшон, обнажая лицо, которое никто никогда не видел. Святое братство выдохнуло как один и отшатнулось. На троне наместника сидел молодой, лет тридцати пяти – тридцати семи, негр.

– Сука, – тихо сказал наместник, но голос его разнесся по всему залу, залезая в самые укромные закутки. – Надо было тебя раньше успокоить.

– Господь явился мне и остался со мной, потому что назвавший себя его наместником был слугой диявола. – Теперь отец Юрий говорил тише, но голос все так же мощно громыхал над головами монахов. – Возьмите этих дьявольских приспешников и их главу, заприте их. И завтра мы решим, каким образом предать их смерти. Брат Борис, – обратился он к стоящему за спинами «приспешников дьявола» бугаю в рясе. – За охрану нечестивцев отвечаешь ты.