Личная жизнь шпиона. Книга первая - Андрей Борисович Троицкий

Союзе. И о советской власти. Роман отложили в долгий ящик. Видимо, ждали, когда автор изменит политические убеждения, снова станет прогрессивным и напишет о Союзе другую статью. Ну, хвалебную, восторженную.

— Что вы знаете об Алексее Разине. По-вашему, что он за человек? Вы ведь с ним общались? Только правду. Обещаю: ваши слова дальше этого кабинета не уйдут.

— Вы знаете, мне неловко говорить об Алексее за глаза. Неосторожным словом я могу навредить ему.

— Вам, уважаемая Роза Иосифовна, сейчас нужно о себе думать, не о Разине. Вы, кажется, собрались уезжать из Союза. Вот об этом и думайте. Ну, чтобы отъезд прошел гладко. Без осложнений. А Разин и без ваших забот обойдется. Понимаете?

Роза очень хорошо понимала, о чем толкует этот симпатичный молодой мужчина. В его силах сделать так, что дальше Москвы она никуда не уедет, даже если каждый день будет околачивать пороги ОВИРА и просить разрешения на выезд, — никто не поможет.

— Да, да, — она горестно вздохнула. — Конечно…

Она пустила слезинку и сообщила, что уже давно пришла к выводу, что муж покойной подружки связан с госбезопасностью. Однако для всех знакомых и друзей Алексей был ответственным работником общества Дружбы народов, а теперь вроде как сотрудник Внешторга, поговаривали, что там он далеко не последний человек, но среди своих старых знакомых не задирает носа. И вообще он умеет жить, ну, в смысле — без наличных он никогда не сидит, а за границей, наверное, на всем экономит. И это хорошо, это важно, что мужчина попусту деньгами не сорит.

— А почему вы решили, что он умеет жить, что у него много денег? Откуда такая информация?

— А я Алексею не наврежу своей болтовней?

— Вы даете официальные показания следствию, а не болтовней занимаетесь.

— А… Тогда конечно… Ведь все официально…

Роза после минутных раздумий вспомнила, как пару раз назад Алексей возвращался из Нью-Йорка. Кораблем до Европы, а дальше поездом Париж — Москва. Багаж оказался такой, будто министр приехал, на Белорусском вокзале пришлось взять трех носильщиков с большими телегами, чтобы дотащить его коробки до стоянки, а там его ждал автобус, — с работы прислали. Трикотаж, дубленки, обувь — надо думать, это в основном подарки для начальства. Ясное дело, оставишь начальника без подарка, — другого найдут и отправят за границу вместо тебя. Когда-то Роза Иосифовна хотела слезно попросить его привести телевизор, фирменный, с большим экраном, — за него никаких денег не жалко. Но как-то не сложилось поговорить-то, все время вокруг было слишком много людей.

В положении Разина, с его связями и деньгами, настоящие карьеристы начинают носом крутить, выбирать нужных знакомых, но Алексей от старых друзей не бегал. Возможно, сейчас его привычки изменятся.

* * *

— Еще вопрос, — Орлов щелкнул пальцами. — Мне нужно знать, с кем, с каким мужчиной, встречалась Татьяна Разина? Ну, пока муж по командировкам катался?

Роза прикрыла рот ладонью и надолго задумалась, что-то решая про себя. По всем прикидкам выходило, что Танечке она навредить не сможет, потому что подруга давно гуляет в райских кущах и не думает о плохом, да и Алексею как с гуся вода. А себе Роза может легко испортить жизнь. Думать нечего: пока следствие не вытянет из нее все, — об отъезде в Израиль можно забыть.

— Танечка иногда встречалась с одним интересным мужчиной, я про него много не знаю. Но, кажется, он что-то преподавал в каком-то вузе. Помню только фамилию: Греков.

Орлов сделал пометку у себя в блокноте.

— Точно Греков?

— Да, точно, Имени не помню. Я видела его только один раз. Он избегал Таниных знакомых. Не знаю, отчего так. И еще она поддерживала отношения с Константином Сергеевичем, ну, фамилию забыла, — сказала Роза. — Интересный высокий мужчина, веселый. Умеет на гитаре играть, поет.

— А чего это он такой веселый? В лотерею выиграл?

— Про лотерею не знаю. Он администратор, то ли в Москонцерте, то ли в Московской консерватории. Чего уж промеж них было, не знаю. Где-то год назад я достала натурального кофе, взяла бутылку вина и торт. И завернула к Танечке без звонка. Думала посидеть… А там уже этот Костя, да… С гитарой. И дым коромыслом.

— И что за песни вам спел Костя?

— Дворовые песенки, городской фольклор. «Дело было в старину под Ростовом-на-Дону», «Мамочка, я доктора люблю» и еще что-то… Вскоре мы встретились второй раз. Таня сказала, что хочет посидеть у меня. Отметить публикацию в литературном журнале. Она пришла, и этот Костя увязался. Принес свою гитару. Позже он то ли уехал, то ли с Танечкой разругался. Я о нем больше ничего не слышала.

— Он употреблял жаргонные словечки?

— Ну, может быть.

— Татуировки у него были?

— Да, на предплечье. Кинжал, что ли… Не помню точно. Может быть, он на флоте служил. Там это у всех.

— Что в последнее время показалось вам странным в ее поведении?

— Один раз я столкнулась у нее с каким-то спекулянтом. Я его и раньше видела, но в другом доме, в другой семье. Он покупал для перепродажи фирменные вещи. И еще деталь: Танечка взяла у меня деньги взаймы. Долг не отдала, но снова одолжила. Деньги у меня были. Перед отъездом в Израиль я продала старинную коллекционную мебель и фарфор, картины маслом, бабушкино наследство. Такие вещи все равно не позволяют вывезти. Первый долг она вернула. А второй не успела. И еще я слышала, что она связалась с процентщиками. Ну, гражданами, которые… Ну… Сами понимаете…

— И много она у вас заняла?

— Первый раз тысячу двести. Второй раз… Это уже не важно. Я ей все простила.

— Вы часто встречались?

— Раньше часто, но последнее время Таня была чем-то занята. Я не хотела мешать.

Роза Иосифовна вышла на воздух в первом часу ночи, чувствуя, что коленки дрожат. Чудом в кромешной тьме поймала такси, пообещав три счетчика водителю. Сесть за руль своей машины, брошенной на улице, она после всего пережитого не смогла.

Глава 15

На следующий день на месте Шор сидела вторая подруга Разиной Клавдия Захарова, по образованию инженер-экономист, по должности заведующая производством на пищевом комбинате, по характеру веселая и романтическая женщина. На ней был импортный зеленый жакет, узкие джинсы, заправленные в сапоги на высоком каблуке, и песцовая шапка, которую Захарова то и дело поправляла. В отделении милиции она прошла ту же процедуру, что накануне Роза Шор. Захарова быстро сникла, устала от вопросов, странных намеков, скрытых угроз, и рассказала все, о чем спрашивали. Протокол вел капитан