Приключения поручика гвардии - Юрий Шестера

«Надежда» отдала якорь в Петропавловской гавани, и все жители города уже были на ее берегу. Первыми к нему на катере подошли Резанов и Крузенштерн. После взаимных приветствий губернатор поинтересовался:

— Как переговоры, Николай Петрович?

— Да никак. Японцы отказались от заключения торгового договора.

— Вот упертые азиаты! Никак не могут отказаться от своей дурацкой самоизоляции, — сокрушенно покачал головой Кошелев.

— Это плохая новость, — вступил в разговор Крузенштерн, — но есть и хорошая.

— И какая же, разрешите полюбопытствовать?

— Я привез вам соль.

— И сколько же? — сразу же оживился губернатор.

— Много. Две тысячи мешков!

— Да Бог с вами, Иван Федорович! — в неподдельном испуге замахал руками Кошелев. — Вы же вчистую разорите губернскую казну!

— Успокойтесь, ваше превосходительство, прошу вас. Считайте это просто подарком. Японский император просто откупился, в том числе и солью, за отказ от заключения торгового договора.

— Благодетель вы наш, дорогой Иван Федорович! — чуть ли не прослезился губернатор. — Ведь теперь нам ее хватит на много лет!

Среди встречающих возникло видимое оживление. Раздались радостные голоса и возгласы одобрения.

— Эх, жаль, что сейчас не сезон — ведь лосось еще не пошел на нерест, — сокрушался Кошелев. — А то мы бы от всей души насолили вам в дорогу отменной рыбы, а господам офицерам, кроме того, и красной икры — и малосольной для употребления в пути и недолгого хранения, и крепко соленной, которая сохранилась бы до самого Петербурга.

* * *

Резанов вызвал к себе Андрея Петровича.

— Могу поздравить вас. Мой личный секретарь получил известие из Петербурга о тяжелой болезни своего отца и попросил меня, по возможности, отпустить его вместе с торговой миссией. В другое время я бы подумал об этом, так как это очень способный и исполнительный помощник, но теперь удовлетворил его просьбу. Так что, Андрей Петрович, вам предстоит исполнять его должность, — официальным тоном сообщил он. А затем улыбнулся: — Теперь вознаграждение будете получать не из кассы Министерства иностранных дел, а от Российско-Американской компании, причем в значительно большем размере. Я ведь все-таки, как-никак, представляю это акционерное общество.

В другое время Андрей Петрович сразу бы обратил внимание на несколько наигранную скромность камергера. Ведь Резанов не просто «представлял» Компанию и был не только одним из главных ее акционеров, но и возглавлял ее Главное правление в Петербурге. Так что практически обладал неограниченными полномочиями в принятии решений. Однако сейчас ему было не до этих умозаключений.

— Большое спасибо, Николай Петрович! Я постараюсь в полной мере оправдать ваше доверие.

— Не сомневаюсь.

Затем сообщил, что в отсутствие Баранова взбунтовались индейцы, штурмом взяли Архангельскую крепость, уничтожили ее, перебив всех жителей, в том числе женщин и детей. Баранов, вернувшись из поездки, при поддержке команды «Невы», успевшей вернуться с острова Кадьяк, разбил их, а на месте бывшего индейского селения стал строить город Новоархангельск, который станет административным центром русских владений в Америке.

— Информация конфиденциальная, — подчеркнул он. — Подробности узнаем на месте. Теперь следующее. По достоверной информации Кошелева, скоро из Охотска должно прибыть сюда компанейское судно, на котором мы и отправимся в Русскую Америку. Так что принимайте дела у вашего предшественника, входите в курс дела и готовьтесь к поездке.

— Бедному собраться — только подпоясаться, — полушутя, но с готовностью ответил Андрей Петрович.

— Не прибедняйтесь! Теперь вам не надо будет оплачивать проезд из Петропавловска до Новоархангельска, так что денежные средства у вас на данный момент будут вполне достаточными, — с удовлетворением заметил Николай Петрович.

Через несколько дней пришло компанейское судно «Св. Мария» из Охотска. «Надежда» уже была готова к выходу в океан, но, как ни торопил Крузенштерн, разгрузка двух тысяч мешков с солью еще не была закончена. Начальник экспедиции пребывал в приподнятом настроении, так как шлюп покинули все пассажиры во главе с Резановым, и он стал единоличным хозяином на своем корабле.

Андрей Петрович передал попугая вестовому и вручил поморщившемуся Фаддею Фаддеевичу сумму на его пропитание, а также остатки корма.

— Ты слишком щепетилен, Андрюша, — посетовал мичман.

— Тем крепче будет дружба, — парировал тот.

— Когда теперь встретимся?.. Ведь ты непременно застрянешь в своей Русской Америке, да еще под покровительством твоего столь могущественного патрона.

— Так, наверное, и будет, — не стал отнекиваться Андрей Петрович, — но в любом случае встретимся в Петербурге.

И друзья обнялись на прощание.

* * *

Теперь он посетил Григория Ивановича. Убывающим в Петербург сухопутным путем торопиться было некуда. Пока Резанов доберется до Новоархангельска и пока сюда прибудет высланное им судно для доставки их в Охотск, пройдет не один месяц. Но это не имело никакого значения, ибо в дальний путь через Сибирь они смогут отправиться только тогда, когда установится санный путь.

Андрей Петрович горячо поблагодарил Григория Ивановича за те знания, которые он почерпнул от него как в дружеских беседах, так и в совместных походах на Тенерифский пик и при обследовании Нукагивы.

— Теперь благодаря вам, Григорий Иванович, я и сам, пожалуй, смогу возглавить небольшую экспедицию. А это может очень пригодиться в Русской Америке, куда я и направляюсь.

И он рассказал ему о договоренностях с Резановым и своих дальнейших планах.

— Честно говоря, завидую вам как натуралист, ведь там такие возможности… Новый, практически неисследованный с научной точки зрения край. Возьмите, к примеру, Стеллера, натуралиста из экспедиции Беринга, который пробыл на Американском континенте всего-навсего десять часов, но вошел в историю научного мира. А спрашивается, почему? Да просто потому, что первым описал морскую корову, стада которых обитали только на Командорских островах, открытых Берингом, и она вошла в научный обиход под именем стеллеровой коровы. Правда, теперь это вымершее животное, так как менее чем за четверть века они были повсеместно уничтожены промышленниками из-за чрезвычайно вкусного мяса.

Я же, как и всякий уважающий себя ученый, не лишен честолюбия и хотел бы оставить свой хоть какой-нибудь след в истории науки. Поэтому искренне, от всей души желаю вам, дорогой Андрей Петрович, успехов в далекой и еще мало изученной Северо-Западной Америке.

* * *

Андрей Петрович еще раз обернулся назад с мостика «Св. Марии». Над всей панорамой восточного берега Камчатки доминировали белоснежные конусы Корякской и Авачинской сопок. «Увижу ли их когда-нибудь еще?» — с грустью подумал он. И старался запечатлеть их незабываемый вид в своей цепкой памяти.