Император. Гибель царей - Конн Иггульден

— Где-то недалеко римское поселение, — уверенно сказал Гадитик. — Вдоль берега их сотни, и мы не первые узники, которых здесь высаживают. Наверняка сюда заходят торговые корабли. Еще до конца лета мы попадем в Рим.

— Я не поеду, — заявил Юлий. — Не хочу возвращаться в лохмотьях и без денег. Я выполню то, что обещал капитану.

— А что ты можешь? Даже будь у тебя корабль и люди, потребуются месяцы, чтобы найти одного капитана из сотен, — возразил центурион.

— Я слышал, как эти негодяи называли его Цельсом. Есть с чего начать поиски.

Гадитик вздохнул.

— Послушай, Юлий. Я не меньше тебя хочу поквитаться с ублюдком, но это просто немыслимо. У нас нет ни оружия, ни денег, чтобы набрать команду.

Юлий твердо посмотрел на центуриона.

— Значит, добудем золото и снаряжение, потом наберем команду, найдем корабль и отправимся на охоту. Станем действовать в такой последовательности.

— Добудем?.. — спросил Гадитик, пристально глядя Юлию в глаза.

— Что ж, я сделаю это один, хотя потребуется чуть больше времени. Но если вы останетесь, то у меня есть план, как забрать наши деньги и с честью вернуться в Рим. Я не хочу ползти к родному порогу, как побитая собака.

— Мне эта мысль тоже не по нраву, — согласился центурион. — После уплаты выкупа моя семья обречена на нищету… Жена будет счастлива, когда я вернусь, но потом придется влачить жалкое существование. Я согласен выслушать твои соображения. Вреда не будет, если мы обсудим твой план.

Юлий взял его руку, крепко пожал, затем повернулся к остальным.

— Ну, а вы? Вернетесь домой, как обиженные дети, или готовы потратить несколько месяцев и обрести то, что потеряли?

— У них в сундуках не только наши деньги, — размышлял вслух Пелита. — Они постоянно держат на корабле добытое золото и серебро. Значит, и казна легиона еще там.

— Это собственность легиона! — твердо заявил Гадитик. К нему вернулся командный голос. — Нет, парни. Я не вор. На серебре легиона стоит печать Рима. Оно пойдет тем, кто за него служил.

Все одобрительно закивали.

— Вы рассуждаете так, словно золото перед вами, — подал голос Светоний. — Оно на корабле, плывущем далеко в море, а мы — голодные оборванцы, затерянные на чужбине!

— Ты прав, — ответил Юлий. — Лучше пойдем по дороге. Она достаточно широкая — значит, где-то недалеко деревня. Поговорим о деле, когда снова почувствуем себя римлянами, сбреем бороды и поедим по-человечески.

Все двинулись за Юлием к проходу в кустарнике, оставив Светония на берегу с открытым ртом. Через несколько секунд он захлопнул его и рысцой побежал догонять товарищей.

Пока Антонид рассматривал обезображенный труп, некогда бывший Ферком, палачи безмолвно стояли у него за спиной.

Брезгливо морщась, их начальник смотрел на обуглившиеся ступни и радовался, что сумел немного поспать, пока мучители занимались подозреваемым.

— Он ничего не сказал? — переспросил Антонид, удивленно покачав головой. — Клянусь Юпитером, чего вы с ним только ни делали… Как человек может вынести такое?

— Возможно, он ничего не знал, — угрюмо произнес один из палачей.

Антонид помолчал.

— Возможно. Для большей уверенности надо было привести сюда его дочерей.

Казалось, страшные увечья, нанесенные Ферку, гипнотизируют Антонида; он близко наклонился к телу, рассматривая каждый ожог, каждую рану, и негромко посвистывал сквозь зубы.

— Поразительно. Не думал, что в нем столько мужества. Он даже не пытался назвать вымышленные имена?

— Нет, господин. Он не сказал ни слова.

За спиной Антонида солдаты обменялись выразительными взглядами. Спустя секунду их лица снова стали безразличными и непроницаемыми.

Варрон Эмилан, радостно улыбаясь, пригласил оборванных офицеров в свой дом.

Уже пятнадцать лет прошло с тех пор, как он вышел в отставку, но Варрон не забыл жизнь в легионе и готов был помочь молодым людям, которых пираты высадили на пустынный берег. Они напоминали ему о большом мире, существующем где-то далеко и не имеющем никакого отношения к здешней спокойной, размеренной жизни.

— Присаживайтесь, присаживайтесь, друзья, — приговаривал он, указывая на скамьи, покрытые коврами.

Когда-то они были великолепны, однако выцвели и поблекли от времени, как с сожалением заметил хозяин. Впрочем, до этого им дела нет, подумал он про себя, наблюдая, как гости рассаживаются.

Двое остались стоять, и Варрон понял, что это командиры.

— Судя по вашему виду, вы побывали в плену у пиратов. Ими просто кишат здешние воды!

Интересно, что бы они сказали, узнав, что Цельс частенько заглядывает в деревню, когда захочет поболтать со старым приятелем, передать ему сплетни и новости о городской жизни, подумал Варрон про себя.

— Однако же твою деревню они не трогают, — заметил тот из командиров, что был помоложе.

Варрон пристально посмотрел на него, отметив внимательные холодные синие глаза. Один зрачок был темным и увеличенным; казалось, он видит собеседника насквозь. Несмотря на внешнюю неухоженность, эти люди выглядели сильными и уверенными в себе — не то что те жалкие оборванцы, которых Цельс высаживает на здешнем берегу примерно раз в два года.

Хозяин решил, что ему следует быть осторожным. Мысленно он похвалил себя за то, что велел сыновьям взять оружие и притаиться снаружи.

— Тех, кто платит выкуп, пираты оставляют на нашем берегу. Уверен, они считают наше селение полезным: через него люди возвращаются к цивилизации, и все знают, что разбойники отпускают людей, если получают за них деньги. Чего вы от нас хотите? Здесь живут одни крестьяне. Рим дал нам за службу землю, чтобы мы ее возделывали, а не гонялись за пиратами. Полагаю, этим должны заниматься те, кто служит на галерах.

Последние слова Варрон произнес с издевкой в голосе, ожидая, что молодой человек смутится или улыбнется. Твердый взгляд синих глаз оставался серьезным, и хозяин почувствовал нарастающую тревогу. — Для горячих бань наше селение слишком мало, но вам с удовольствием разрешат помыться в домах и одолжат бритвы…

— Как насчет одежды? — спросил начальник постарше.

Варрон подумал, что не знает ни имен, ни званий бывших пленников, и слегка смутился. Разговор принимал непривычный оборот. Последняя группа освобожденных рыдала от счастья, что нашла соотечественников на чужбине и увидела настоящие каменные дома.

— Ты у них старший? — спросил Варрон, глядя на молодого.

— Капитаном «Ястреба» был я, — вмешался Гадитик. — Но ты не ответил на мой вопрос.

— Скорее всего, мы не сможем дать вам одежду… — начал хозяин.

Молодой римлянин прыгнул на него, схватил за горло и потащил со скамьи. Задыхаясь от боли и ужаса, Варрон почувствовал, как его повалили на стол и прижали. Прямо перед собой он увидел холодные синие глаза.