Песнь Серебряной Плети - Бранвена Ллирска

В конце концов Фэй решила просто откровенно уйти от расспросов:

— Я не хочу об этом говорить, — искренне созналась она. — Скажем так, я влипла в крупные неприятности и… одна пренеприятная личность затянула меня сюда.

На удивление, никс не стал вытряхивать из нее подробности и лишь сочувственно улыбнулся:

— Надеюсь, эта «пренеприятная личность» — не мой дружок Шинви?

Фэй торопливо помотала головой:

— Нет, что ты! Он как раз был, в общем-то, очень даже мил. Конечно, поначалу я подозревала его в злых умыслах: знаешь ли, у нас… то есть, я хочу сказать, людей, — поправилась она, вспомнив, что сама-то вроде как к людям и не принадлежит, — о водяных лошадках рассказывают множество страшных историй. Что они, там, к примеру, воруют детей… Да и взрослых тоже… Топят их, едят, все такое…

Шинви чуть не подавился:

— Сырьём?

— Ну да, — смущенно покосилась на него Фэй. — Только печень выплевывают.

Никс лукаво усмехнулся, пододвигая агишки и Фэй наполненные бокалы:

— А что рассказывают обо мне? Что я похищаю смертных женщин и принуждаю их к сожительству на дне морском? Где ни света солнца, ни праведной веры христианской?

Фэй пригубила напиток, вдыхая чудный аромат:

— Да, примерно так.

Агишки вылакал свой бренди едва ли не залпом и требовательно уставился на никса. Тот, видимо, зная нрав и привычки приятеля, без промедления налил ему по новой.

— А почему ты и впрямь не живешь под водой? — осмелела Фэй. — Раз уж ты… — она не сдержала смешка, — Аквамен.

Нёлди выразительно показал на бутылку:

— Неудобно. Выливается.

Фэй захохотала.

— Что ж, резонно. Веская причина! А если серьезно?

— А если серьезно, то я — не рыба. Конечно, я могу находиться под водой до девяти часов подряд, но потом мне все-таки нужно подышать.

— Ну, все равно круто! — оценила Фэй.

— Тю! — фыркнул Шинви, опрокидывая четвертый стакан благородного напитка. — Кто ж такось не могёт-то?

На английском он говорил с теми же огрехами, что и на шилайди. Был тому виной вечно заплетающийся язык или какая-то странная причуда — Фэй пока так для себя и не уяснила.

— Да уж конечно, самое плёвое дело! — хохотнула она. — Все мои соседки день-деньской просиживают в ванной и дышат исключительно никотином!

Нёлди с одобрительной ухмылкой подлил ей бренди в бокал.

— Ты меня спаиваешь?

— Может быть.

Фэй и вправду захмелела.

— Слушай, а ты мог бы показать мне морское дно? — вдруг пришло ей в голову. — Это правда, что океан покрывает почти всю вашу планету?

— В каком-то смысле да, — уклончиво ответил Нёлди.

— А в каком нет?

— Видишь ли, наш мир очень сильно отличается от того, что тебе знаком. Он, как бы, нелинеен. В нем ты никогда не знаешь, куда попадешь, если будешь двигаться по прямой. В пределах Маг Мэлла он еще более или менее стабилен, но океан… Вполне может статься, что где-нибудь у нас под носом находятся другие земли, или же дыры, ведущие в другие миры. Но, как ни странно, до сих пор их никто не находил. Или же никто не возвращался из них. Но в целом, в целом — да. Наш мир — это бескрайний мировой океан. Ллир.

Фэй улыбнулась:

— И все же. Можешь или нет?

Никс нахмурился:

— Это трудно. И не уверен, что тебе понравится. Но да, могу.

Шинви весело подскочил и загарцевал по дому на двух копытах:

— По-о-о-ош-ш-ш-ш-ли-и-и-и, по-о-о-ош-ш-ш-ли! Ок-к-к-кунаться! Ок-к-к-коняться! Ок-к-кх-кониться!

И внезапно визгливым, нестройным голосом, завел похабную песенку, странно похожую на старинную шотландскую балладу о мельнике, плутоватой жене и чужой лошади у дверей. Правда, в исполнении агишки, она то и дело начинала смахивать на альпийский йодль, захлебываясь и взлетая под потолок. Фэй с хохотом пыталась подхватить припев, но йодлить у нее точно не получалось. Нёлди, хитро усмехаясь, извлек неведомо откуда маленькую девятиструнную скрипку с коротким грифом и расписными деками, и уверенно подхватил мотив. Заливистое пение струн закружило голову Фэй сильней любого бренди — и вот все трое, со смехом, гиканьем и ритмичным притопыванием, уже оказались за дверью, на ночном, безмятежно дремлющем берегу.

Седобородый владыка Океан качал крохотную эльфийскую землю, точно младенца на руках, а его немая темнокожая рабыня Ночь заливала весь мир густой черной патокой безмолвия. Только непослушные волны, с мышиным шорохом, толкались под ногами, неспешно выволавивая на песок мокрую сеть богини Ран, связанную из пены и йода.

Маг Мэлл исцелял любой недуг, а уж сердечную боль — и подавно. Каждый глоток его пряного ветра стоил тысячи поцелуев. Фэй вошла в прибрежную волну выше колен и оглянулась на Нёлди:

— Веди!

Никс критически окинул ее взглядом и требовательно кивнул на пончо:

— Снимай. В таком виде ты далеко не уйдешь.

Фэй на секунду оробела, но потом решительно стянула пончо через голову, скомкала и зашвырнула подальше на берег.

— И что теперь?

Мимо, фонтанами разбрызгивая воду, галопом промчался буйный агишки, уже вновь в лошадиной шкуре. Его ноздри бешено раздувались, темные бока отсвечивали серебром, а длинный роскошный хвост королевской мантией плыл по воде. Фэй со смехом отшатнулась. Никс приблизился и уверенно положил пальцы ей на макушку.

— Теперь тебе понадобится другое тело. Учти, что процесс трансформации достаточно болезнен, особенно для непривычного к ней новичка. И особенно — когда это принудительная трансформация, производимая извне. Уверена, что хочешь этого?

Глаза Фэй округлились:

— Ты собираешься меня… во что-то превратить?

— Думаю, проще всего — в небольшого тюленя. Наименьший стресс для мышц, скелета, легких и всех остальных внутренних органов. Думать и воспринимать эмоционально ты будешь по-прежнему, но физические ощущения, конечно, изменятся. И говорить все это время ты тоже не сможешь.

Фэй набрала побольше воздуха и, прикусив губу, кивнула. Нёлди зажмурился и ладони его медленно поползли вниз по ее волосам, щекам, шее, плечам и груди, талии и бедрам… Поначалу Фэй не чувствовала почти ничего, кроме легкого электрического покалывания и невольного возбуждения. Но минуту спустя она поняла почему: никс ничего особенного и не делал. Только исследовал, проверял, готовил. Когда же все началось всерьез…

Она считала себя привычной к физическим нагрузкам и сопутствующей им боли и травмам. Была знакома не только с крепатурой, ушибами и растяжениями, но и с вывихами, переломами и сотрясениями. И вот сейчас ей показалось, что все это происходит с ней одновременно. Единственное, чего ей хотелось в этот момент — вырваться из рук светловолосого волшебника и бежать прочь без оглядки! И она непременно так бы и сделала, если бы могла. Если бы тело в одночасье не перестало повиноваться ей, превратившись в жидкую глину, из которой никс хладнокровно ваял то, что задумал. И все, что она могла сделать — это вопить во всю глотку, с каждой секундой все меньше узнавая собственный голос.