Психосоматика - Антонио Менегетти

Психическая деятельность лежит в основании порядка универсума, которому мы принадлежим, которым установлены и индивидуализированы. Мы располагаем некоторой автономией в исполнении психической причинности. Кроме того, поскольку психика – это тотальный ум, различение сознания и бессознательного важно с педагогической точки зрения, поскольку дает понять, что психическая деятельность обширнее той зоны, которую большинству людей удалось заполучить через лингвистические и поведенческие стереотипы. Набор средств, которым располагает определенная цивилизация или отдельный человек, представляет собой усеченный вариант обширного потенциала, которым разумная природа наделила каждого из нас. Реальность природы и внутренняя психическая причинность действуют по-всюду. И неважно, осознается это действие или нет: оно синергично. Поэтому течение болезни, поведенческие реакции всегда тотально вовлекают целостную динамику психического кванта, который предоставлен данному субъекту в данных обстоятельствах и среде.

Психическое действие может изменить биологические координаты и исказить их на молекулярном уровне

Первая движущая причина, названная мною онто Ин-се, обладает единством действия. Мне удалось установить поведенческие характеристики Ин-се, этого шедевра утонченной механической инженерии, действующего синхронно с великими законами универсума и не допускающего противоречий.

Имманентность психической причинности поддерживает акт жизни, создает непрерывный аутогенез, восстанавливает на протяжении многих лет все наши клетки, за исключением церебральных и сердечных. Сам факт обновления предполагает предварительное существование базовой информации, которая придает единое направление различным процессам: на основе множественных переменных, находящихся в процессе становления, утверждается идентифицирующее единство.

Все изложенное синтезируется в следующие принципы.

1) Болезнь возможна в силу холистического гилеморфного единства. Болезнь всегда заключена в человеке, который является гилеморфным единством, единством формы и материи.

2) Болезнь – это средство защиты субъекта.

3) Болезнь может служить средством отмщения природы, преданной в детстве.

4) Поскольку тело – это слово души, болезнь предстает как язык психической деятельности. Болезнь является языком, повествованием больного человека. И для понимания смысла слов необходимо уловить намерение того, кто их произносит.

Медицина нередко расписывается в своей несостоятельности потому, что ее меры наталкиваются на субъективное намерение больных

5) Болезнь никогда не возникает по абсолютной и исключительной причине внешнего вредного воздействия. Она предполагает попустительство субъекта, его безответственное сообщничество, то есть психологическое соучастие в своей болезни. Самый умелый врач не сможет одержать верх над интенциональностью субъекта, потворствующей болезни. Медицина нередко расписывается в своей несостоятельности потому, что ее меры наталкиваются на субъективное намерение больных. Больной человек использует болезнь ради достижения цели, известной – сознательно или неосознанно – только ему самому.

Разнообразные модусы проявления энергии могут быть сведены к двум – эротизму и агрессивности.

1) Эротизм: любовь, удовольствие, удовлетворение, реализация организмического начала, то есть откровенное пристрастие к собственной идентичности в эгоцентрическом смысле.

2) Агрессивность: система поднятия тревоги, система осторожности, анализа, позволяющая провести защитную атаку, иными словами – защита идентичности.

Если эротизм предстает как удовольствие и реализация, как удовлетворение идентичности единства действия субъекта, то агрессивность является естественной защитой данной функциональности. Агрессивность – это самополагание индивидуации в историческом аутоктизе бытия, или историческая интенциональность растущей индивидуации, что согласуется с утверждениями онтопсихологической школы. Речь идет о постижении индивидуацией все большего согласно собственной априорной форме, следовательно, о возрастании индивидуации во имя бытия. Рост всегда определяется иерархией ценностей, изначально интенционированных той виртуальностью, которая внутренне присуща позитивному становлению. Все то, что не входит в перспективный порядок существования, является деформацией агрессивности. Но тогда необходимо не осуждать агрессию, выражающую, по сути, мощь становления в синхронизме со средой, а отследить инородное вмешательство, пользующееся данной силой бытия человека. Понимаемые таким образом эротизм и агрессивность предстают в свете экзистенциальной значимости.

Эротизм и агрессивность – два крыла эволюционного развития субъекта

Эротизм и агрессивность – два крыла эволюционного развития субъекта. Это две синергичные составляющие, конституирующие эволюцию организмического начала. Проводя анализ, каким бы он ни был, я слежу за направлением, развитием и его этапами, за цензурой и взрывными проявлениями одной из двух фундаментальных тенденций существования. Импульс эротизма первичен, а агрессивности – вторичен. Например, анализу не способствует определение типа культуры, общественных контактов или экономической ориентации субъекта: необходимо установить модус эволюции двух данных тенденций, то есть выяснить, с какими проблемами субъект столкнулся в существовании и каким образом узаконил диалектику двух фундаментальных импульсов с целью реализации самого себя в удовольствии и защите.

Зачастую болезнь является выражением и проявлением чувственности. Понять свой пол означает содействие своему здоровью, поскольку эротизм, проявление сексуальности – это функция высшего биологического равновесия.

Причиной как минимум 70 % болезней, в частности проказы, мигрени, СПИДа, является первичный импульс, связанный с агрессивностью.

Натуристичекие ориентиры, возможные с точки зрения тела – в большей степени способствуют высшим функциям.

Человек расколот на две половинки (отсюда слово «пол») для того, чтобы иметь возможность встретиться с любовью. Его двуполость образует момент слияния двух стремящихся друг к другу полюсов, в котором дух возвращается к самому себе. Однако общество наделило эту сферу человеческих взаимоотношений противоречиями столь острыми, что объединяющие принципы жизни, устанавливаемые бытием, с его «легкой руки» превратились в разъединяющие.