Психосоматика - Антонио Менегетти

Из слияния двух тел развивается совокупность, отличная от них обоих. Высший психодуховный оргазм позволяет двоим познать друг друга в третьем измерении, ощутить и постичь чистоту, а через отрицание, забвение своей частичности найти ту точку, в которой нет ни мужчины, ни женщины, ни пениса, ни влагалища, а только увеличившееся в объеме единство жизни.

Я сознательно не рассматриваю эротизм в его упаднических проявлениях, ибо считаю подобные данные поверхностными и, следовательно, уводящими от динамизма практического эроса. Кроме того, кинематограф, литература, журналистика, и особенно откровенно порнографические издания, с лихвой освещают всю феноменологию сексуального поведения. Что же касается внешней техники, то описания восточной классической литературы до сих пор остаются непревзойденными. Таким образом, здесь мне хотелось бы уточнить, что с точки зрения онтопсихологии является извращенным, а что – аутентичным.

Мне представляется, что в общем и целом чувственный заряд сильнее в женщине и распространяется он в висцеральной, эмоциональной и эпидермической тональности; этот динамико-пространственный эротизм вызывает у женщин прихотливые и необузданные психосоматические патологические реакции. Поскольку в мужчине чувственный заряд более локализован (зона гениталий и дополняющая зрительно-оральная сфера), он более концентрирован и кажется более импульсивным и непосредственным, но в действительности он намного слабее женского. Кроме того, в женщине заряд увеличивается постепенно и становится наиболее сильным после окончания менструального цикла или «менопаузы». Существует ошибочное мнение, что у многих женщин после наступления климакса начинается старение организма, вызывающее заболевание. В связи с этим следует помнить, что эротический заряд реализуется на биологическом уровне, но биологическим не является. Эндокринные процессы, происходящие в яичниках и матке, не охватывают собой всю полноту эротического заряда.

Эротический заряд реализуется на биологическом уровне, но биологическим не является

Заряд предваряет любой свой биологический феномен. Органические набухания и ежемесячное кровоизлияние гарантирует женщине определенный метаболизм, неотъемлемый от чувственности, но с окончанием менструального периода она становится более открытой собственным зарядам и, не умея управлять ими по причине усвоенных ею социальных категорий, вынуждена осуществлять разрядку влечения истерического характера. Таким образом, избыточная (вследствие вытесненности из собственного гетерофункционального обращения) часть жизненной силы во избежание полного затухания направляется в другие соматические зоны: запрещенный эрос переживается на уровне патологии.

Именно начало менструального периода защищает женщину от постпубертатного кризиса (в противном случае половое созревание протекало бы очень бурно и было сопряжено с серьезной опасностью). Созревание юноши кажется более бурным только из-за отсутствия соответствующих «менструаций», однако у юношей наблюдаются месячные циклы и ночные поллюции, спасительные для тех, кто вынужденно соблюдает целомудрие.

У многих матерей с наступлением климакса усиливается потребность бессознательной близости с ребенком – объектом компенсации.

Сложный феномен менструаций, будучи рассмотренным с позиции органического здоровья женщины, никак не доказывает своей «естественности». Скорее он предстает в виде нанесенной женщине раны во имя стратегических интересов вида, отличного от человеческого. Даже с экологической и генетической точек зрения в общем и целом менструации – не свойственный человеческому виду феномен[51].

К сожалению, из-за социальной неполноценности, испытываемой женщиной на протяжении всей жизни, и из-за вытеснений, возникших под воздействием рефлективной матрицы и присущих обоим полам, в эротическом поведении проявляется садомазохистская проекция. Определенная агрессивная инициатива или пассивная податливость, если они устраивают обоих партнеров, – вполне нормальное явление. Что же касается садистских аспектов (любое насилие с одной стороны и сознательное сопротивление с другой), их необходимо отнести к социально-культурным допущениям или маниакальной эйфории инстинкта, который подвергся излишнему подавлению и из-за которого процесс вытеснения не завершился. Мазохизм, когда он не является адаптацией с целью выживания, служит ожиданием получить удовольствие через перенесенное насилие и проявляется посредством проекции собственной агрессивности на объект (любимый и запретный). Мазохист сам, при помощи латентных и семантических полей бессознательного[52], провоцирует партнера с садистскими наклонностями, обладающего зачастую зависимой психологией, который и является истинной жертвой. Мазохизм помогает избежать цензуры «Сверх-Я»: поскольку виновный объект сформирован другими, чувство вины отступает перед удовольствием, достигаемым без боязни самокастрации; кроме того, психология трансфера позволяет во многих случаях присваивать явной жертве право на мщение, то есть на психическую кастрацию и идентификацию с матерью.

Провести границу между сексуальной нормой и сексуальным извращением непросто, однако можно обозначить некоторые общие принципы.

К сожалению, в этой малоизученной сфере точные и естественные науки уступили фанатичности организованной религии – самой мощной социальной стратегии человечества[53]. В сфере сексуального поведения есть две основные области, в которые религия считает своим долгом вмешаться со своими заветами и наставлениями: деторождение и сексуальные побуждения человека, поощряя одни виды удовольствия и запрещая другие; эти правила, по сути, представляют собой социальный контроль, подчиняющий потребности индивида интересам преемственности и стабильности общества.

Установив универсальность сексуальных обычаев и практики[54], можно считать еженедельную мастурбацию – при отсутствии партнера – актом, способом ментальной гигиены. Петтинг должен завершаться оргазмом. Внебрачные связи – благо (поскольку обогащают процесс роста индивида), если они: