Жандарм - Андрей Саликов

Командир – капитан Михайлов.

Зам – я.

Начальник разведки – фельдфебель Овцын.

Ответственный за вооружение и минно-взрывные припасы – вольноопределяющийся Сытин.

Командир саперов – старший унтер-офицер Немов.

С командованием завершили, теперь приступим к штатному расписанию. По итогам боевых действий структуру надо реформировать.

Первое. Это разведка. Убеждать в этом никого не надо. Так получилось, что ею занимается Овцын, у него уже подобраны люди, проверенные в реальных боях.

– Дежурный.

– Слушаю, вашбродь.

– Как только фельдфебель Овцын прибудет, немедленно ко мне.

– Есть.

– Свободен.

Второе. Саперы. По замыслу они должны были стать единственной ударной силой, для этого они имеют специальную амуницию. Но в реальности штурмовиками являются все бойцы отряда, просто саперы наиболее подготовлены к штурмовым действиям. Похоже, что здесь я допустил ошибку, не готовя к штурмовым действиям всех бойцов. Сейчас саперы будут придаваться непосредственно тем группам, которым потребуются их навыки и вооружение. Вместе они будут применяться при разведке боем и штурме укреплений противника.

Третье. Раненые. Им мы оказываем всю необходимую помощь, но наличие в отряде своих собственных медиков необходимо. Те, кто по здоровью не могут нести службу, не выкидываются в отставку, а оставляются на нестроевых и тыловых должностях. И это очень хорошо поднимает дух подразделения. Осназ своих не бросает. Этот девиз работает, и каждый боец это знает.

Четвертое. Стрелки. С этим все ясно. В отряде есть пятерка снайперов. Их сводим в отдельную группу, и распоряжается ею непосредственно командир.

Пятое. Стрелки получают нормальную подготовку штурмовых действий и переименовываются в штурмовиков.

Шестое. Хозяйство Сытина. Часть инвалидов к нему – и люди при деле, и мне спокойно. Режим секретности: нельзя допустить, чтобы наши наработки ушли за границу. Похоже, все. Теперь это все надо претворять в жизнь, причем мне. Сам взялся, так что не вой.

– Войдите, – крикнул я, услышав стук в дверь.

– Вызывали, вашбродь? – услышал я голос Овцына.

– Проходи, Вань. Садись. Разговор у нас, похоже, долгий будет. Прочти. – Я дал ему бумагу с новыми штатами.

– Толково. Давно по-хорошему надо это было сделать.

– Вот сейчас и будем делать.

Спустя пять часов на свет появилось руководство по подготовке бойцов осназа. В него вошли наши наработки с примерами реальных боев. Прошнуровав листы, мы стали ждать Михайлова.

– Господин капитан, разрешите?

– Входите. Что у вас?

– Вот. – И я подложил на стол плоды нашей работы.

– Так. Молодцы. Не забудьте о пополнении. Только учтите еще, что теперь мы подчиняемся князю Имеретинскому. У кого-нибудь есть варианты, почему он с нами связался?

– Есть, – мгновенно ответил я. – Он сейчас стал подчиненным у Скобелева, а был начальником. С нашей помощью он явно стремится реабилитироваться. Понятно, что такую силу, как сводная жандармская бригада, ему не дадут. Но нас – вполне. И главное, он единственный, кто видел нас в бою. Даже Скобелев спокойно отнесся к нашему расформированию, потому что не знал всех наших возможностей.

– Угадал. Ваня, нам приказано взять языка из редута Омар-бей-табия.

– А чем им траншеи не нравятся? – удивился Овцын.

– Контрольный язык? – негромко высказал я свою догадку.

– Очень похоже. – Михайлов протянул мне конверт. – В нем приказ о содействии тебе для проведения разведки. Вопросы еще есть? Тогда свободны. И вот еще, Сытина ко мне направь.

– Есть.

– Так, Вань, ты своих забирай и начинай работать, а я буду трясти пехоту и пушкарей.

– Давай. Только Сытина к командиру ты направишь.

– Хорошо. Пользуетесь все моей добротой.

Иван отправился к своим разведчикам, а я во владения Сытина.

– Сергей, посмотрите, может, вам это пригодится. – И вместо приветствия, он протянул мне нечто, напоминающее пистолет Верри.

– Здравствуйте, Алексей Николаевич.

– Ой. Извините, я забыл поздороваться.

– Будьте в следующий раз внимательнее. Что это вы такой радостный?

– Вот…

Далее он описывал мне принцип действия, характеристики, а я с внимательным видом пропускал все мимо ушей.

– Сергей, а вы меня слушаете?

– Бог с вами, Алеша, с чего вы… – И тут до меня дошло. Пистолет Верри. Сигнальная ракета. М…к, кретин! – Сколько сейчас в наличии образцов и зарядов к ним? – Мой резкий переход от «вежливого выслушивания гения» к получению конкретной информации выбил Сытина из колеи.

– Три пусковых устройства и восемь зарядов.

– Первое. Все это передать мне. Второе: садитесь писать патент…

– Но патенты не пишут, их…

– Мне без разницы, но патент должен быть оформлен как можно быстрее. Вам все ясно?! Бумагу.

Спустя пять минут я протянул свои выкладки по использованию их в бою.

– Возьмите – и с чертежами к командиру. – Вспомнив, зачем его вызывал Михайлов, предупредил: – И еще, Алеша. У вас есть опытный старший унтер-офицер?

– Да.

– Тогда возьмите его с собой.

– Хорошо.

Офицер, обеспечивающий разведку. Звучит красиво и загадочно, пока с этим обеспечением не столкнешься. Если с пехотой было просто – показал бумагу, и вот тебе помощь, которую можно оказывать, то есть мне не гадили и не мешали работать Овцыну, – с артиллеристами такой номер не прошел: меня послали вместе с бумагой. «Жандарм не может ничего понимать в искусстве стрельбы» – так они мне ответили. Но с приведенными весомыми аргументами, в виде «вессона» с взведенным курком, упертого в челюсть комбату, и десятка штурмовиков и саперов, не желающих умирать из-за фанаберий пушкарей, они поняли, что были не правы.

После этого желающих выступать не нашлось, и я занялся делом: распределил цели между орудиями и заставил произвести пристрелку, колышками отметил положение каждого орудия для стрельбы ночью, а после долго объяснял, что от них требуется делать после подачи сигнала ракетницей. Но, слава богу, все непонятные моменты утряс. Теперь осталось только подготовиться самим.

Два часа – это очень мало, но для нас они были бесценны. До автоматизма все отработать не удалось, но согласованность действий бойцами была приобретена. В группе захвата идет Овцын с пятью разведчиками, а я с группой прикрытия обеспечиваю ему коридор для возвращения. Вроде все сделано, бойцы провели тренировку, а волнуюсь. От того, как мы сейчас сработаем, зависит наша судьба. Выполняем – мы на коне, и прошлые грехи списываются, если нет, то… Не надо нервничать. Мысли только на победу.