Молитва за отца Прохора - Мича Милованович

По ночам я прогуливался, слушая стрекот сверчков в траве, он ободрял меня, наполняя волшебной силой, почему-то мне чудилось, что они отпевают тех, кого мы похоронили в этих горах. Слушал я и ночных птиц, когда пронзительные голоса сыча, филина и совы рассекали ночь.

Может быть. Может, вы и правы, доктор. Может быть, во мне, действительно, живет поэт, которому я не даю выйти наружу, чей голос я душу, и вместо него во мне говорит другой человек, слишком трезвый и до боли прозаичный, и это меня разрушает.

Среди беженцев была пара учителей из Граба Жарко и Нада Йовашевичи. Он был родом из Марковицы, а она из Пирота. Были это настоящие народные учителя, которых сейчас уже нет, настоящие просветители по призванию. Народ их принял как родных, они возвращали сторицей. Они жили жизнью села и шагнули далеко за пределы своей профессии и своих обязанностей. Они везде успевали, без них невозможно было представить ни одного начинания в селе. Они организовали курсы по оказанию первой помощи, курсы кройки и шитья, занятия по гигиене в сельских условиях, собирали средства для помощи бедным детям, открывали школьные кухни, учили неграмотных крестьян, приводили в порядок двор школы. Жарко прекрасно играл на скрипке и гармони. Нада умела произнести волнующую речь на похоронах односельчан.

Как-то раз, очередной бессонной ночью на Градине, я отправился погулять и встретил на лесной тропе двух человек. Подойдя ближе, я узнал Живорада Шипетича и учителя Жарко.

– Бог в помощь, отец, – поздоровался Живорад.

– И вам также. Не спится?

– Сейчас не время спать, – сказал учитель. – У нас проблемы.

– Двое детей больны, у них высокая температура, продолжил Живорад.

– Похоже на грипп, могут заболеть все остальные, – добавил учитель. – Надо срочно что-нибудь предпринять.

– У вас есть лекарства? – спросил я.

– Здесь нет, учитель хочет сходить за ними в село, сказал Живорад.

– Боюсь, это слишком рискованно, болгары блокировали все село, увидев, что люди сбежали, предупредил я их.

– Как-нибудь проскочу, детей надо спасать, вздохнул учитель Жарко.

И он ушел.

– Бог да поможет тебе, благородный человек, крикнул я ему вдогонку.

Он только махнул рукой и исчез в ночи. Тогда только миновала полночь, а не было его до зари. При нормальных обстоятельствах на дорогу туда и обратно ему требовалось не более двух часов. Всех нас охватило беспокойство, особенно учительницу Наду. Остаток ночи все мы бодрствовали в ожидании. Жарко вернулся, когда уже всходило солнце. Он рассказал, что болгары патрулируют все село, особенно в центре, ему пришлось поджидать момент, чтобы юркнуть в школу. Затем так же долго он не мог из нее выйти. Чуть не попал к ним в руки. Он принес таблетки и ампулы для инъекций, что было большой редкостью. Детям сделали уколы, и к концу дня жар у больных спал.

Следующей ночью едва не случилось большое несчастье. Некоторые заметили сомнительных людей возле убежища, а дозорные не отзывались. Народ перепугался, затаился, матери зажимали детям рты, чтобы сохранить тишину. Учительница Нада, когда расплакался ее двухлетний сын, закрыла ему лицо одеялом и прижала его слишком сильно. Ребенок остался без воздуха и почти задохнулся, началась борьба за его жизнь. Еле удалось его спасти.

Однажды ночью мне захотелось сходить к алтарю в развалинах, чтобы побыть одному в этом святом месте. Как только я подошел к нему, кто-то окликнул меня из темноты:

– Отец Йован!

Я узнал голос Живорада.

– Что случилось, друг? – спросил я его испуганно.

– Пойдем со мной, поможешь, корова моя телится!

Мы ускорили шаг, он попросил найти еще кого-нибудь опытного в таком деле. Я разбудил Гаврилу Ружичича из Горачичей и Милутина Вучетича из Зеоке. По пути к нам присоединился учитель Жарко. Мы стояли перед коровой, которая как раз освобождалась от благословенного плода утробы своей. Теленок шел неправильно, задом наперед. Мы ухватили его за ноги и потянули. Намучились и мы, и корова, у которой это были первые роды. Наконец на свет Божий, посреди леса, появился крупный теленок мужского пола. Так за время нашего изгнания мы получили трех новых членов общества – двоих детей и одного теленка.

На следующий день свой опыт в этом деле мы показали еще раз. На Градину прибежал паренек из семьи Зимоничей из Горачичей и попросил кого-нибудь пойти с ним на пастбище, где у него телилась корова. Мы пошли с Гаврилой и Милутином. В этот раз все прошло гладко, корова отелилась легко и быстро. Потом Гаврила нам рассказал, как это место получило необычное название: «Миладинов сон». Якобы дело было так. После окончания Первой мировой войны Миладин Стеванович из Горачичей не поладил с местными властями. Они послали жандармов, те нашли его, спящего, на пастбище и избили так, что он от побоев скончался. С тех пор народ называет это место в память о случившемся.

Каждый вечер с наступлением темноты люди собирались на развалинах бывшего храма Юстиниана, я читал вечернюю проповедь, а учитель Жарко рассказывал о положении на фронте. Он узнавал новости по радио, у него был приемник на батарейках. Нас обоих слушали с большим вниманием.

Я говорил примерно следующее:

– Братья и сестры, бездушные враги гонят нас, как овец, в смертельный загон, наша смерть их питает. Помолимся Тому единственному, Кто может нас спасти, защитить нас от преступников, Свою всемогущую руку возложить нам на головы, сохранить наши дома. Во дни великого несчастия обратитесь к Тому, Кто заботится о невинно страдающих и готов их защитить. Молитесь Господу, Он один может лишить силы врагов наших. Мы, верующие в Него, нашли прибежище в этом святом месте, на руинах бывшего дома Его, разрушенного безбожниками в давние времена, мы с полным правом полагаемся на милость Его, которой Он окропит нас. Просите Всевышнего, чтобы Он восстал против тех, кто запачкал руки кровью нашей, закоптил лица свои гарью, сжигая дома наши.

Братья и сестры, давайте же помолимся Господу и за наших убийц и мучителей, чтобы Он вернул им разум и возвратил на путь человечности. Мы должны оставаться людьми чистого сердца и светлого образа, так как месть – это знак немощи мстителя. По-христиански же – прощать и отвечать добром на зло, любовью на ненависть.

Тогда, доктор, кто-то спросил меня:

– Отец Йован, как мы можем любить наших палачей, причинивших нам неимоверное зло?

– Люди! Если мы не можем их любить, то хотя бы не надо их ненавидеть. Обуздаем в сердцах наших лютую змею ненависти, иначе она их, и так надорванные, окончательно разорвет. Покажите человеку ружье, и лицо его омрачится. Покажите ему цветок, и он улыбнется. Зло можно победить только красотой души своей.

После этого мы спели псалом Давида: «Надеемся на Господа и не убоимся никого». Эти слова, думаю, вливали в людей веру в себя и в победу справедливости.

Затем учитель Жарко рассказал о политической ситуации в мире. О западном и восточном фронте и о боях на нашей земле. О Сталинграде, блокаде Ленинграда, о планах союзников высадиться на Балканах. Рассказал он и о жестоких схватках сербов между собой, о борьбе, которую вели партизаны, четники и лётичевцы.