Прорыв - Владимир Поселягин

– Продовольствие, конечно, нужно, всегда пригодится, но пленных всё равно везти не на чем, – осмотрев груз, вздохнул я, отходя от борта.

Бабочкин с напарником прятали тела, пользуясь тем, что дорога пуста, хотя пыль была видна с обеих сторон, утащили их подальше в поле. Трава высокая, со стороны не видно.

– Товарищ майор, – обратился ко мне старший сержант-зенитчик. – Вы скажите, мы дойдём, сил хватит.

– Хм, – задумчиво осмотрел я их. – Стоя сможете доехать? Тут километров двадцать будет.

– Доедем, – за всех ответил тот.

– Отлично. Значит, так, капитана и того раненого в машину с продовольствием, там у заднего борта есть свободное пространство, полусидя поедут, всё легче. Остальные в наш грузовик. Бабочкин ко мне в кабину, а я за руль этой второй машины. Всё, грузимся.

Мы действительно смогли благополучно доехать до аэродрома. Грузовики загнали под деревья, и пока Лосев изучал, что мы добыли, кухня уже дымила, распространяя изумительный аромат борща. Всё продовольствие на аэродроме Лосев уже осмотрел, составил списки, теперь и тут нужно этим заняться. Пленных всех погнали к пруду мыться, даже раненых отнесли, на берегу отмывали. Через полчаса там же построили их всех голыми, и я толкнул речь, а то те в сильном недоумении были, их явно на военный немецкий аэродром привезли:

– Товарищи командиры и бойцы, перед нами стоит трудная боевая задача. Нужно, используя трофейную авиатехнику, нанести максимальный ущерб противнику. Нанося удары в такие уязвимые места, чтобы они быстро не оправились. Вся основная тяжесть ляжет на наших лётчиков. Штурман, не на вас, вы будете вместе со мной планировать операции, отправлять машины в рейды и вести журнал учёта боевых действий нашего отряда. Нужно ещё будет имя ему дать. Работать будем под немцев. Механикам к каждому вылету закрашивать номера на самолётах и наносить новые, приступить немедленно. Наши самолёты должны быть обезличены, чтобы немцы никак не могли понять, откуда наносятся удары, с каких аэродромов. Того, что мы захватили этот аэродром, противник ещё не знает, и нужно постараться, чтобы не узнал в ближайшее время. Лётчики-истребители будут осваивать «мессеры» и наносить бомбово-штурмовые удары, параллельно изучая эти машины. У нас есть два лёгких бомбардировщика, они будут работать только ночью. Задание всем дадим, бомб, топлива и боезапаса хватает. Я планирую, что мы спокойно сможем работать дня три-четыре, и за эти три дня и три ночи нужно успеть совершить максимально возможное количество самолётовылетов для штурмовки войск противника. Если вы ещё не поняли, то мы организовываем, пусть и временно, первый в мире авиационный партизанский отряд. После того как все ресурсы будут закончены, вас всех воздухом переправят к нашим. Транспортные самолёты для этого добудем. Поэтому техническому персоналу и лётчикам как можно быстрее закончить помывку, подобрать под себя форму, побриться и постричься, вы должны изображать образцовую часть люфтваффе, чтобы немцы как можно дальше ничего не заподозрили. Зенитчикам освоить две зенитки, взяв под охрану аэродром. Для танкистов есть танк с неполным экипажем, трофейная «тройка», остальные войдут в охранный взвод. Всем также привести себя в порядок и переодеться в трофейную форму. Мои бойцы научат, как правильно по уставу вермахта её носить. Обоим переводчикам пройти как можно быстрее в штаб, для получения своего задания. Лётчикам, для получения первого задания, быть в штабной палатке через два часа. После обеда советую сначала посидеть в кабинах истребителей, привыкнуть к непривычному управлению. Если что непонятно из обозначений, вызывайте переводчиков, те переведут, что тот или иной тумблер означает. Времени нет, вылетать нужно уже сегодня. На этом всё, продолжайте помывку. Разойдись.

Сейчас освобождённые пленные были в куда большем шоке, чем когда узнали, что их освободили и мы переодетые свои. Но разойтись бойцы не успели, сидевший на траве капитан, стоять ему сил не хватало, заметил:

– Вы, товарищ майор, так и не сказали, кто вы?

– Настоящего звания и фамилии не сообщу, это секретная информация, но я получил известность, воюя в тылу противника под именем майора танковых войск Корнева. Кстати, это реальный майор, только погибший в первый день войны. Его «эмку» расстреляли немецкие диверсанты в Белоруссии. А что касается боевого пути, то моторизованная группа под моим командованием в Белоруссии уничтожила штаб корпуса и фронтовой аэродром противника. Пленила двух немецких генералов, отправив их к нашим с важными сведениями. Это только крупные операции, средних и небольших было куда больше.

– Впечатляет, – серьёзно сказал капитан, пока другие с удивлением обсуждали услышанное. – Но вы ведь понимаете, что такой отряд, какой вы формируете, долго не просуществует?

– Максимальный срок неделя, но я думаю, раньше придётся сворачиваться. У меня стоит задача нанести максимальные потери противнику, а не терять своих людей. Я ещё планировал наносить одновременно воздушные и танковые удары, уничтожая тыловую инфраструктуру противника, но пока эту идею отложил, недостаточно сил и средств. Будем работать тем, что есть. На этом всё.

Оставив освобождённых и дальше принимать водные процедуры, тут Бабочкин суетился, нужно подобрать каждому форму по размеру, да ещё чтобы званиям примерно соответствовало, хотя последнее не критично, а я направился в штаб. Опросил, как дела у бойца, что сидел за радиостанцией, наши позывные уже дважды звучали, пришлось доставать радиста из зиндана и отправлять запрос. Было два задания, но их уже передали на другие аэродромы подскока, ничего срочного и важного, в общем, можно отдыхать. Так что я принял доклад от Васютина. Тот доложил, что танк уже в капонире, сам тот замаскирован, зиндан вырыт и используется по назначению, действительно так удобно охранять пленных. Одна из палаток готовится к приёму раненых, медикаменты есть. Обед вот-вот будет готов, Лосеву было выделено два бойца в помощь. На опушке были длинные столы и лавки. Немцы предпочитали принимать пищу с комфортом, посуды на всех тоже хватало, даже с излишком. Охрана несётся как положено, часть бойцов спит, им ночью отдыхать не придётся, включая старшину. Выполнив мой приказ, тот отсыпался, зная, что ночью у него будет работа. В общем, мои приказы были выполнены.

Дальше, когда бойцы и командиры были переодеты, покормлены и принимали технику и вооружение, зенитчики у своих зениток возились, там старший сержант командовал, лётчики пока изучали самолёты, у меня на «мессеры» было всего три пилота, а на лёгкие бомбардировщики два, старшина Краюшкин и лейтенант Грибоедов, командир СБ. Кстати, его я также отправил в палатку к старшине, пусть выспится, ночью ему предстоит много работы.

Когда два сержанта и старлей зашли – все трое были истребителями, найденными мной в той колонне военнопленных, – мы уже со штурманом, старшим лейтенантом Хороводиным сидели в палатке и работали с немецкими картами, где имелось множество обозначений, обсуждали план первых операций. Для начала мы посадили лётчиков изучать карты, хотя те тут и так воевали, ориентиры знали, поэтому я решил сразу приступить к делу.

– Как машины, изучили?

– Изучим, товарищ майор, немецкий техник хорошо помогает разбираться с ручками управления и как бомбы сбрасываются, – за всех ответил старший над истребителями старший лейтенант Подгорный.