Игры небожителей - Галина Владимировна Романова

— За город.

— И ты за ним?

— Да.

— Как далеко уехали?

Она ощущала своим плечом его плечо и неожиданно почувствовала успокоение. Он сильный. Он рядом. Он не обидит. Он защитит.

— Я не знаю, куда он собирался, но таксист его выкинул по пути. Возле одного придорожного отеля. И ругался, отъезжая. Может, он нагадил в салоне, не знаю. — Володина ладонь неожиданно накрыла ее руку, его голос сделался еще тише. — А потом, Настя, началось самое интересное.

— И что же?

Она не отняла своей руки. Ей так стало еще спокойнее: крепкое плечо, надежная рука. Язык жестов говорил о том, что он считает, что они вместе. Что он не предаст. Но что-то потребует взамен.

А по-другому не бывает.

— А потом он снова сел в машину и уехал. И я видел, с кем он уехал. И больше его никто не видел живым.

— То есть ты хочешь сказать, что, возможно, видел, как Сашка уезжает на машине с предполагаемым убийцей?!

— Да.

— Он… Он добровольно сел в машину?

— Абсолютно! Он не испугался. Он ни о чем таком не подозревал. Он даже обрадовался, когда машина остановилась возле него. Принялся шутить. Сел на переднее сиденье. Уехал. И все…

И все!

Во рту сделалось кисло. Она испугалась, что ее сейчас стошнит. Стало стыдно и противно, и она попыталась прогнать все видения, разбуженные Володиным рассказом.

Ночь за городом. Темно, холодно, сыро. Весенние ручьи к вечеру схватывались морозом и оглушительно хрустели тонким льдом под ногами. Сашка был в ботинках на тонкой подошве. И ему, наверное, было зябко ступать по подмороженным лужам. И куртка на нем была тонкая. Она это точно помнила.

— Шарф… — произнесла она.

— Что? — Володя наклонился ближе, отвел прядь волос с ее лица. — Что шарф?

— На нем не было шарфа. Я это вспомнила только что. Как же тогда…

— Но это был его шарф? Ты была на опознании.

— Да. Его. Шарф точно был его. Но когда он был у меня, на нем его не было.

Володя поставил локти на коленки, уперся подбородком в скрещенные пальцы рук. Задумался. Через минуту посмотрел на нее.

— А ведь точно. Шарфа на нем не было. Я вспомнил. Тонкая куртка. Он все время дергал воротник, пытаясь поднять его повыше. Морозно было. А на видео…

— Что на видео?! — Она плотно прижалась к его боку, это ее успокаивало и трясло не так.

— На видео из ресторана, я это точно помню, на нем был шарф. Ты видела этот ролик?

— Нет. Когда я спохватилась, его уже удалили.

— А я успел. Там точно был шарф. И что у нас получается?

Шарф на Сашке был, когда он скандалил с Ильиным в ресторане. Оттуда он сразу направился к своей бывшей жене, то есть к ней. Или не сразу? Или успел куда-то завернуть? Неизвестно.

Но когда он приехал к ней, шарфа на нем не было. Он все пытался посвятить ее в какую-то свою тайну. Она закрывала уши ладонями и громко, фальшиво пела, чтобы не услышать. Он ушел. Сел в такси. Поехал куда-то за город, Володя — за ним. Но до нужного места, очевидно, Сашка не доехал. Поскандалил с таксистом. Или элементарно не заплатил. И тот его высадил возле придорожного отеля. И снова без шарфа…

— Значит, шарф был в машине того человека, который подобрал его и увез убивать. — Настя обхватила Володину руку, прижалась щекой к плечу. — Ты… Ты видел, кто это?

— Нет.

— А машину? Номера рассмотрел?

— Разумеется. И даже попытался потом пробить через знакомых. И вышла какая-то чепуха.

Володя осторожно забросил руку ей на плечо, плотнее придвинул к себе. И даже, кажется, поцеловал ее в лоб. Поцелуя она не почувствовала, зато ощутила его дыхание на своей коже.

— Какая чепуха, Володя?

— Машина эта зарегистрирована на человека, который уже несколько лет как покойник. Машина старая, дряхлая. Странно, что она вообще ездит.

— Да? И на кого же зарегистрирована машина, которая увезла той ночью Сашку к месту гибели?

— На его покойного отца, Настя.

Он был зол на весь белый свет, начиная с полоумной старухи, направившей его на поиски флешкарты в пионовой клумбе, и заканчивая Громовым, повадившимся начинать свой рабочий день с визита к ним в отдел.

Приедет, усядется на стул для посетителей, кофе тут же требует. И разговоров! Достал своими разговорами. Сил нет.

— А ты не ропщи, Князев, — с притворной ласковостью улыбался ему начальник отдела Новиков Владимир Павлович. — Человек выше званием к тебе приехал, не побрезговал. За советом, можно так сказать.

— Да за каким советом, товарищ майор! Вынюхивает. Хочет за мой счет себе очередную звезду на погоны поиметь, — ворчал Князев.

— А ты против?

— А я не «за»! Мне звезда тоже не помешала бы.

— Ой, ой, ой, — майор хитро прищурился и погрозил ему пальцем. — Видел тут как-то, видел тебя. И не одного! А с такой звездой, что все другие звезды затмить может.

Это он про Ирку, ревниво догадался Виталий. И не стал продолжать разговор, ушел, козырнув. Трепать языком имя своей девушки старому ловеласу он точно не позволит. Как не позволит Громову влезать в ход его следственных действий.

— Ну, ты мне скажи, старлей, ты будешь возбуждаться по заявлению училки, нет?

— А у меня пока нет никаких заявлений от нее, — отвечал Виталий, осторожно выверяя каждое слово.

— Ну как же так?

Громов нагло насыпал себе в чашку три ложки сахара, не заботясь о том, что выскреб его со дна сахарницы. Получалось, Виталию кофе пить без сахара? Но Громова это вовсе не беспокоило.

— Она пришла к тебе с утверждением, что к ней обратилась за помощью девушка ее бывшего ученика. Как там его фамилия? — Громов оглушительно пощелкал пальцами.

— Игумнов, — нехотя подсказал Виталий.

— Вот… Игумнова похитили люди Глеба Ильина. Увезли в неизвестном направлении. Девушка бросилась за помощью к учительнице, а потом… — Громов громко хлебал из чашки. — А потом и сама исчезла. А на учительницу было совершено покушение. Украли сумку. Нанесли тяжкие телесные. Как не возбуждаться, старлей?

Виталий порылся в бумагах. Выдернул одну, помотал ею в воздухе.

— Вот, товарищ капитан, официальный ответ из города, где проживает мать Варвары Карновой.

— И что там? — безо всякого интереса откликнулся Громов.

— А там показания матери Карновой. Она утверждает, что ее дочь со своим парнем гостила у нее в период… — Виталий назвал числа. — И были они живы, здоровы и вполне довольны жизнью, которой, опять же с ее слов, ничто не угрожало. И ее слова подтвердил местный участковый, проживающий по соседству с матерью Карновой.