Роза токсичная - Юлия Шолох

А ведь это хороший способ подобраться к нему близко. Разве она в том положении, чтобы перебирать?

Розалин перед выходом из комнаты заглянула в зеркало, в свои глаза и сказала себе — ты сделаешь всё, что нужно, чтобы его остановить. Всё. Слышала? Учись прятать это выражение брезгливости и смени на глупое хлопанье глазками и надутые губки. Ты с ним даже в постель ляжешь, если будет необходимо. Поняла? Но пока, возможно, удастся обойтись малыми жертвами.

Завтрак ничем не порадовал — Туя пока не придумала, как им захомутать господина Браббера. Да и вообще до сих пор не свыклась с мыслью о внезапной влюблённости Розалин и чувствовала себя при упоминании данного момента неловко. Особенно это было видно, когда на завтраке появилась Ассоль, неожиданно очень счастливая. Ею даже Линетта была довольна. Обе смеялись и разговаривали, и со стороны казалось, у них всё замечательно.

Розалин морщилась с досадой. Вид цветущей Ассоль мог поколебать решимость Туи помогать Розалин с завоеванием мужа. Да что там Туя… сама Розалин вдруг почувствовала стыд. Может, Ассоль на самом деле влюблена в господина Браббера, чисто и искренне, по-настоящему. Возможно, они составили бы замечательную пару и до конца своих дней были бы счастливы вместе. Если бы не Розалин…

Жаль… но жизнь жестока. Розалин не допустит их сближения. И кстати, это к лучшему, ведь жизнь господина Браббера вполне может прерваться резко и неожиданно. По сути, Розалин окажет Ассоль услугу, когда заранее избавит от мучений и страданий из-за потери любимого человека, не допустит, чтобы та стала молодой вдовой.

Совесть успокоилась, а Тую Розалин дёргать не стала. Они договорились пока никому больше не сообщать о влюблённости Розалин, пусть вначале Розалин поговорит с господином Браббером и убедится, что не собирается отступать. Она, конечно, не отступит, но Туе нужно время. Она сама сделает свой выбор и если он будет в пользу Ассоль… что же, Розалин продолжит действовать в одиночестве. Ей ведь не привыкать. После того, как не стало Вики её постоянно пытались остановить. Разве что Лантана не нудела и не задерживала, а остальные… даже помогая, они через слово просили ещё раз подумать, ещё раз всё прикинуть, ещё немного подождать. Пожалуй, только Лантана понимала, в каком они положении, потому что постоянно жила среди местных. А в Питомнике всё тешили себя надеждой, будто случится чудо и всё наладится само собой, все неприятности однажды истают и наступит пора всеблагой радости! Старцы такой настрой культивировали и одобряли. А Розалин… нет, Розалин не согласна была ждать чьей-то милости, поэтому отправилась решать свою судьбу и судьбу Питомника самостоятельно.

Вот в таком настроении — одиночества и решительного настроя действовать вопреки неблагоприятным обстоятельствам — Розалин вошла в отдел магических животных.

Господин Лукавин отсутствовал, а все три его ученика суетились и перемещались по комнате, будто не могли найти себе места. Они передали Розалин задание от начальства — написать запрос на поставку бытовых товаров, в частности, клеток для новых финелек, а когда она прошла в кабинет, закрыли за ней дверь. И данные по температурному режиму сами сняли и ей передали, оставалось только внести их в журнал.

Эта деятельность была необычной.

Дело в том, что большую часть времени в отделе магических животных никто не работал. Ученики болтались без дела, господин Лукавин чаще всего просто прохаживался между клеток и изливал на окружающих бесконечные повествования о своей бурной юности, и изредка отправлял кого-нибудь создавать финельки. Судя по всему, этот процесс практически не требовал магии. Розалин думала, что и сама бы прекрасно справилась, но она не желала принимать в этом участия. Настолько не желала, что даже ни разу не подсмотрела, что именно делают ученики в процессе погружения существ в анабиоз.

Уборку в отделе делала приходящая вечером женщина. Клетки из-под палки чистили ученики. Корм и еда подавались из ёмкостей, которые достаточно было пополнять раз в несколько дней.

Деятельность отдела магических животных была отработанной. А бумажный завал Розалин разобрала, так что работа очень быстро превратилась в рутину.

А сегодня что-то изменилось. Розалин сделала вид, будто не замечает напряжения, но дверь в большой зал приоткрыла и чутко прислушивалась к каждому звуку.

Почти перед самым обедом раздались странные крики, явно нечеловеческого происхождения, скрежет, ругань, вполне себе человеческая, и звук открывающейся большой двери. Несколько рабочих затащили в отдел массивную клетку, закрытую плотной тёмной тканью. И внутри кто-то был. Существо бесновалось, клетка подпрыгивала и ходила ходуном.

К тому моменту, когда Розалин встала из-за стола и выглянула в большой зал, рабочие уже дотащили клетку до комнаты, куда Розалин не пускали и теперь ждали, пока господин Лукавин, на редкость собранный и серьёзный, отопрёт дверь. Потом затащили груз в комнату.

Раздался повторный визг. Странный, переливчатый, как бульканье.

Ноги понесли Розалин поближе. Господин Лукавин недовольно взглянул на неё, но она не заметила. Потом начальник заскочил в комнату, потянул дверь, чтобы её закрыть. В последний момент рабочие практически бросили клетку на пол, и покрывающая её ткань сползла вниз.

Внутри было что-то странное — яркое, светящееся, словно горка углей. И при этом огонь был будто мех — из тончайших полосочек. И шевелился.

Розалин не успела рассмотреть лучше, дверь захлопнулась, словно голодный рот, который, наконец, получил еду. Визг как отрезало. Значит, на двери ещё и противозвуковая защита!

Ну что же, никаких сомнений — вот оно — настоящее магическое животное!

Сегодня на обед пришло мало народу. Но Розалин не заметила, она была поглощена мыслями о том, что происходило в комнате, куда доставили магического зверя. И размышляла, стоит ли делиться новостью с Туей. Та была молчаливой и о чём-то думала, да так, что её голова ощутимо трещала. Ну, или так казалось, потому что Туя то и дело морщилась и прикасалась к вискам пальцами. Тыкала в них, будто хотела проткнуть насквозь и поправить изнутри то, что мешает.

И сегодня она мало ела. Оставаясь неизменно худой, даже тощей, обычно Туя сметала целую тарелку с горкой, в этот раз же едва прикоснулась к мясу и овощам. Её плечи заострились и платье в мелкий голубой горох висело на ней, как на вешалке. Будто Туя целую неделю приём пищи пропускала, а не один обед.

В общем, ей точно было не до очередных проблем Розалин, но та всё же не смогла сдержаться.

— Туя. — Наконец, решилась Розалин. — Послушай! Я видела… к нам сегодня клетку доставили… а там какой-то зверь. Магический. Он светится… горит! Но я не поняла, кто, его сразу спрятали. И никто ничего не говорит. Ученики носы воротят, господин Лукавин даже не слушает… Туя… У тебя что-то произошло?

Надо было сразу догадаться! А Розалин только со своими заботами и носится! Хотя терпеть не может, когда кто-то рядом так себя ведёт — словно он главнее всех прочих и ни у кого априори не может быть более серьёзных дел.