Роза токсичная - Юлия Шолох

Давай, милая, переходи к действиям. Всё уже миллион раз продумано и решено! Даже напрягаться не нужно, просто следовать сценарию.

Розалин обернулась. Она надеялась, как же она надеялась, что господин Браббер не увидит всего того смятения и неуверенности, которые её охватили!

Он стоял всё так же вдали, это радовало. Но совершенно не годилось для разговора. Розалин пошла к нему. Медленно, почти заставляя себя делать шаг за шагом.

Господин Браббер не двигался. Замер. На его лице жили только глаза, которые за каждым её шагом следили со всё нарастающим нетерпением.

От слабости ничего не осталось. Господин Браббер снова был хорошо одет, ухожен и имел здоровый цвет лица. Значит, и его трость — притворство. Только вот… лёгкая тень вокруг глаз, слегка сжатые губы… нет, всё же он ещё не отошёл от того своего приключения.

Что же там произошло?

— Как вы себя чувствуете? — Спросила Розалин.

— Вы пришли, чтобы узнать о моём самочувствии?

Розалин растерялась. Она пришла, чтобы его убить. Но не сразу. Как такое скажешь?

— Я пришла, потому что считаю, вы должны объясниться.

— Вот как? — Сухо спросил он. И сжал губы, давая понять, что ничего такого делать не планирует.

— Вы не желаете рассказать, что значила та наша встреча? Что вы делали в тайном проходе? Почему спрятались от господина Старозельцева?

— Не слишком ли много вопросов?

Вдруг Розалин со всей определённостью поняла, что он ничего не скажет. Совсем. И разозлилась.

— Тогда у меня есть к вам просьба.

Показалось, или его губы чуть дрогнули в презрительной ухмылке? Розалин поспешила добавить, пока её не остановили.

— Я хочу перевестись в ваш отдел. Работать у вас.

— Что?

Господин Браббер вдруг рассеянно взглянул на свои руки, которыми продолжал сжимать письма, бросил письма на стол, а потом как слепой нащупал стул и сел.

— Что вы сказали?

— Я хочу перевестись в ваш отдел.

— Зачем?

— Я не уживаюсь с господином Лукавиным и с его учениками. И боюсь животных.

Господин Браббер вдруг взглянул на Розалин так… по-особенному. Будто видел гораздо больше, чем на самом деле перед ним стояло. Положил на стол руку и слегка пошевелил пальцами… еле заметное, слабое движение.

Розалин не поняла, что произошло. Внутри неё вспыхнул жар. Ей привиделось, будто эти пальцы провели не по воздуху… а по её коже. Непередаваемо сладкое прикосновение, которое будто отключило в ней предохранитель опасности.

Она приоткрыла рот и резко вздохнула. Господин Браббер, пристально рассматривая её, подался вперёд… оба остановились уже через миг, не понимая, что, собственно, только что произошло. Что они делают?

Розалин отпрянула, невольно сунула одну руку за спину и сжала её в кулак. Нужно… нужно разрушить то, что она почувствовала. Этого нельзя допустить. Вся её ненависть… всё отвращение будто перерождались в нечто другое. Против её воли. Слабой, никчемной воли!

— Я промолчала по вашей просьбе о том, что видела. Взамен я хочу, чтобы вы оказали мне услугу. Хочу работать с вами.

Господин Браббер тоже пришёл в себя и смотрел в сторону.

— Да, но как это сделать? — Задумчиво спросил он.

— Не имею понятия. Сделайте как-нибудь.

Он снова перевёл взгляд на Розалин. Смотрел и думал, и ей казалось, он не замечает, кто именно перед ним стоит. Наверное, так же равнодушно он смотрел бы и на Ассоль. Или… Как он на неё смотрит? Когда они совсем одни, когда никто не видит?

Горит ли в его глазах тот же самый огонь, который вспыхнул только что? Который был так отчаян и горяч, что чуть не превратил её сердце в труху?

— Я выполню вашу просьбу. — Тихо сказал господин Браббер.

Розалин неловко кивнула. Теперь она старалась избегать его взгляда, потому что её пугало… всё происходящее её пугало. Но отступать поздно. Она будет работать с ним рядом, и узнает, как продвигается исследование. Это единственное, что имеет значение.

— Хорошо.

— Отправляйтесь в канцелярию и пишите прошение о переводе на другое место работы. Куда, не уточняйте.

Розалин чуть не поблагодарила. Чуть. Но успела удержаться, только высокомерно кивнула, давая понять, что услышала, и пошла на выход. У двери ещё подумала, что надо бы проявить вежливость и попрощаться… но не смогла. Ей казалось, если она сейчас оглянется… хоть на мгновение… если скажет хоть слово… произойдёт что-то роковое, непоправимое.

Розалин дёрнула дверь и вышла в коридор.

* * *

Заходить в отдел магических животных она не стала. Личных вещей, которые хотелось бы забрать, там не осталось. Конечно, она не прочь была бы посмотреть напоследок на необычайного зверя… но кто же её пустит? Особенно когда узнают, что Розалин, не предупредив, написала просьбу о переводе.

Остаток дня прошёл скучно. Большую его часть Розалин просидела в одиночестве в своей комнате. Только перед ужином сходила в канцелярию, к помощницам госпожи Лисецкой. Обе они были такими же крупными, но в отличие от начальницы, её харизмой не обладали. Общаться с ними было неприятно, Розалин чувствовала себя какой-то нищей просительницей. Она отдала заявление, которое написала заранее, в комнате, и ушла раньше, чем её засыпали вопросами, что же случилось, почему же она приняла такое поспешное решение. Может быть, ученики господина Лукавина до неё домогались? Если да, то пусть расскажет в подробностях, как именно, а они помогут, чем могут. Хотя единственное, чем они могли помочь — полоскать имя Розалин по всем встречным-поперечным.

В общем, Розалин отправилась на ужин. И там поняла, что утром, когда новость о её заявлении станет всем известной, а Туя уедет… наступит не самое простое время.

Все станут её ненавидеть. Правда… возможно ли, что господин Браббер оставит у себя Ассоль, а Розалин просто возьмёт второй помощницей?

Может ли такое быть? Розалин только сейчас пришло в голову. Нет, этого не случится. Но почему нет? Она ведь не уточнила, что хочет на место Ассоль, она просто сказала — хочу к вам в отдел.

Чёрт!

Туя была занята своими мыслями и опять почти ничего не съела. Она спросила, конечно, как дела, но Розалин не стала её мучить — было видно, что мысленно Туя слишком далеко. Волнуется, видимо, за отца.

Розалин вздохнула. Родители — ещё одна тема, про которую она себе запретила думать. Хорошо хоть у них с Викой был младший брат, который ходил в сад, а не в школу, поэтому остался в родном мире. Родители не остались совсем одни.

Теперь он, должно быть, совсем взрослый…

Остановись!

В общем, Розалин горячо и искренне пожелала Туе хорошей поездки, и чтобы с её родными всё было в порядке, и пошла спать.