Первая жена Иуды - Анна Данилова

Ната кивнула головой – лгать оказалось совсем просто.

– Но больше такого не случится. Все-таки чужой человек в доме… Это напрягает. Вся наша жизнь была у нее на виду. Ни поскандалить, ни полюбиться с мужем… Стены хоть и толстые, но все равно… Значит, так, давай обсудим условия…

Ната слушала вполуха и кивала головой, получалось, что ее все устраивало. Когда же речь зашла о деньгах, она снова, несколько забывшись, стала торговаться: пятьсот долларов, по ее мнению, было маловато, она запросила семьсот.

– Послушай, дорогуша, у меня на кухне отличная бытовая техника, тебе практически ничего не придется делать руками… Разные там комбайны, ломтерезки, посудомоечная машина, стиральная машина, пылесос, который сам все чистит и моет… Тебе придется лишь нажимать на кнопки!

– Унитаз тоже сам моется? – гнула свою линию, увлекшись, Наташа.

– Сколько тебе платили Веретенниковы?

– Сказали тоже – Веретенниковы! Они, во всяком случае, не торговались. Я имела тысячу, но у них и квартирка побольше вашей, еще я ей на даче помогала, – Ната окончательно вошла в роль и теперь не собиралась сдаваться. Стояла на своих семистах.

– Ладно. Договорились. Только учти – выходные я тебе сама назначать буду, когда мне удобно. По рукам?

– Хорошо. Только мне бы аванс…

– Первые деньги увидишь лишь после испытательного срока – через неделю.

– Вы вот сказали, что ваша прежняя домработница жила у вас… Значит, у вас есть свободная комната. Мне бы хотелось, чтобы и у меня, пока я здесь, в квартире, был какой-нибудь свой угол. Быть может, мне придется работать по десять часов, я же могу устать… Я же живой человек… Да и кушать мне бы не хотелось при вас…

– Отлично. Можешь пользоваться комнатой. Только ночевать будешь отправляться домой.

– Не вопрос.

Ната вдруг поймала себя на мысли, что не прочь на самом деле поработать в этой чистой и уютной квартире, да еще и получать не такие уж и маленькие деньги. Если учесть, что она хорошо готовит и все быстро делает, так у нее останется куча свободного времени… У хозяев наверняка есть компьютер, можно будет развлечься играми, Интернетом, пока никого нет дома. Надо еще посмотреть, что представляет собой муж этой дурынды…

– Я могу посмотреть свою комнату?

Рындина уставилась на нее округлившимися глазами.

– А ты девушка не промах. Пойдем, покажу тебе твои апартаменты…

Комната бывшей домработницы скорее напоминала спальню: просторная, с большим окном, с прозрачными, в густых складках, занавесками, широкая кровать, убранная красивым узорчатым покрывалом, ковер нежно-голубого цвета…

– Отличная комната. Мне здесь нравится.

– Мне тоже, – усмехнулась Тамара. – Ну что, будем пить кофе?

– Знаете, мне пора домой, я же еще не сказала мужу, что нашла работу… Он должен прийти на обед, вот я его обрадую…

– А кто у нас муж?

– Так, ничего особенного, финансист… Звучит громко, но хозяин платит ему, к сожалению, маловато… Но у него большие перспективы. Он молодой, умный, его ценят…

– А дети? – спохватилась Тамара. – У вас есть маленькие дети?

– Вот детей, к сожалению, пока нет. Но у нас еще все впереди…

– Разумеется. – Рындина и на этот раз не сумела скрыть усмешку. Понятное дело, ей удобна домработница, не обремененная маленькими детьми.

К кофе подали остатки большого торта, фрукты. Тамара оказалась на редкость общительной женщиной. Но больше все-таки расспрашивала, чем рассказывала о себе сама.

– Я во всем стараюсь быть осторожной. Меня к этому приучил мой муж. Вокруг так много проходимцев, мошенников, никому нельзя верить… Вот только захочется сделать кому-нибудь доброе дело, как окажется, что человек этот недостойный, что у него темное прошлое или он просто пьяница… Нам вот дачу строили, так я там на таких кадров насмотрелась… А ведь мы с Гошей платили им хорошие деньги, даже повариху наняли, чтобы она им готовила прямо на даче… А потом так случилось, что нам достался дом в деревне, в Татищеве, может, слышала? Неплохой дом, но мы его тоже отремонтировали… за ним присматривает очень хорошая, надежная женщина… Вот говорят – благотворительность… А что такое благотворительность? В нашем обществе благотворительность воспринимается порой как дурость… Я почему вдруг вспомнила про это… Когда встал вопрос о том, кто будет присматривать за домом, я совершенно случайно на вокзале встретила одну женщину… Стоит себе в сторонке, плачет, вроде как обокрали ее… Так ее жалко стало! Я хотела дать ей денег и вдруг подумала: а что она с ними будет делать? Пойми, нормальная женщина, у которой есть семья дети, дом, вряд ли будет стоять на вокзале и плакать… Значит, у нее проблемы. В семье ли, на работе или вообще по жизни… И зачем мне такая нужна? Я дала ей червонец, заглянула в глаза, а в них – такая пустота… Не женщина, а так, оболочка одна… Больше того, я вдруг почувствовала к ней отвращение…

…Вечером, когда Ната спала, ожидая возвращения мужа с работы, в дверь позвонили. Пришла соседка, за луком. Сказала, что приезжал какой-то человек, наводил справки о ней и Мише, расспрашивал соседей, что за семья, есть ли дети, не пьющие ли люди, не наркоманы ли…

Когда за ней закрылась дверь, она набрала номер сестры:

– Рита, это я. В двух словах расскажу, где была и что видела и слышала… Удивительное дело, скажу я тебе… Меня проверяют…

К счастью, Смирнов вызвался сопровождать ее в течение дня, за что Рита была ему очень благодарна. Она понимала, что у него, возможно, есть свои дела, но, судя по всему, судебных процессов, требующих его участия, в этот день не было, хотя телефон его не умолкал ни на минуту, начиная с того момента, как он встретил Риту на вокзале. Они быстро и легко узнали друг друга, вероятно, Марк описал ее во всех подробностях. Павел Смирнов – довольно молодой еще, лет сорока, худощавый белокурый мужчина в светлом костюме и рыжих ботинках. На тонком, с горбинкой носу поблескивают стекла очков. Речь быстрая, он картавит, но приятно, мягко.

– Вы еще красивее, чем Марк мне описал вас, – пробормотал Павел, стараясь не глядеть на нее, немного смущаясь. – Рад, если смогу вам чем-то помочь…

Москва сияла в лучах утреннего солнца, после недавнего дождя асфальт под ногами был влажным. Смирнов подхватил небольшую дорожную сумку из рук Риты:

– У меня машина совсем рядом…

Новенький автомобиль нежно-голубого цвета поджидал их сразу за аркой Павелецкого вокзала.

– Такое утро хорошее, нежаркое… Марк сказал, чтобы я сразу отвез вас в морг…

– Хороший Марк, ничего не скажешь. В морге мне самое место…

– Вы всегда так мрачно шутите?

– Да нет, просто, когда речь идет о морге, мне всегда становится не по себе…