Снежинки на его трицепсах - Стелла Грей

— Мед, — мурлыкнула она, поднимаясь и прижимая к груди полотенце. — Спасибо.

— Брось, — отмахнулся, усаживаясь на лавку. — Иди. Я немного побуду здесь, пока ты закончишь с процедурами.

— Спасибо, — повторила она, и мне вдруг показалось, что ее взгляд потеплел.

Опершись на шершавую горячую стену, я следил, как она вышла, как прикрыла дверь, как посмотрела на меня и тут же опустила ресницы. Нет, Алиса не была тверда в своих намерениях выгнать меня. Ей тоже было страшно остаться одной, никому не нужной в большом мире. И мне было страшно. За нее. Я вдруг понял это ясно, как никогда. Хотелось защитить эту хрупкую девочку от всех бед, заслонить собой, не дать сломать характер, полный очаровательной веры в людей и в справедливость.

Что-то перевернулось в душе. То, о чем и не подозревал раньше. Кажется, я запал на маленькую нимфу. Скорее всего, это было временным влечением и стремлением, но… оно мне нравилось. Чувства к Алисе будили во мне все хорошее, что еще оставалось. И уже за одно это я хотел отблагодарить девочку.

Только для начала стоило самому вернуть положение. Встать на ноги и сделать для Алисы нечто особенное — вот и цель появилась. Настоящая, та, за которую можно сцепиться зубами с матерыми волками.

Поведя плечами, я поднялся, решив, что выждал достаточно. Действительно, Алисы в предбаннике уже не было, сбежала. Я улыбнулся. Пусть бежит, теперь это не важно. Я чувствовал, что между нами появилась магия, некое призрачное взаимопонимание. И не собирался его ломать. Станет ли Алиса моей временной любовницей или навсегда останется испуганной девочкой, боящейся сойтись хоть с кем-то, я ее не брошу.

Стоило прийти к этому простому пониманию, как внутри стал разрастаться пожар, при этом тело наполнилось удивительной легкостью. Невероятное чувство, казалось, теперь я смогу все!

Толкнув дверь, вышел на улицу, снова поднимая голову к солнцу. С неба сыпался снег, кажется, начиналась вьюга. Я расставил руки в стороны и засмеялся, понимая вдруг: все будет хорошо. Я разберусь со всеми проблемами, порву в клочья любого вставшего на пути. Я смогу все, следуя к своей цели.

Алиса Селезневская.

Сердце колотилось, как бешеное. Билось о ребра в попытке проломить грудную клетку, а по телу, напротив, растекалась сладкая истома. Она никак не желала проходить, несмотря на то, что кожу вроде как выстудил уличный холод.

А еще я никак не могла заставить улечься искристую, совершенно иррациональную радость. Она волной поднялась во мне в тот момент когда Данила появился в дверях парилки и, несмотря на мой возмущенный визг, сейчас по-прежнему пенилась и бурлила где-то у горла.

Это было правильно, когда он уехал. Это было единственным верным решением, но… после этого дом, с которым я практически сроднилась, внезапно стал каким-то пустым. Чего-то уже не хватало.

Я понимала, насколько глупо выглядят мои мысли, но ничего не могла с этим поделать. забежала в дом, лихорадочно стягивая кофту на груди и пытаясь дышать глубоко и ровно. Да, я сбежала из бани, не в силах вот так вот сразу с ним встретиться. Не после того, что было. Хотя если разобраться, то, конечно, ничего необычного не произошло, он всего лишь меня лечил.

Лечил…

Темнота парилки, обжигающе горячий воздух, жгучие прикосновения веника к нежной коже и крупный мужчина, стоящий надо мной. обнаженной и беззащитной…

Эти мысли одновременно с полыхнувшей перед глазами картинкой вновь зажгли кровь.

Минуту я пометалась по комнате, заняв себя такими жизненно важными вещами, как развешивание полотенца и белья. После меня как щепку в океане прибило к берегу-окну, и я прислонилась разгоряченным лбом к холодному стеклу.

Остыть не получилось…

Спустя десять секунд дверь покосившейся баньки распахнулась и на улицу вышел Данила.

Он натянул лишь штаны, оставшись обнаженным до пояса, и двигался плавно, текуче, как огромный и очень довольный кот. Чрезвычайно довольный.

Мной на несколько секунд завладело чистое эстетическое восхищение. Ворошилов всегда был объективно красивым, но раньше на это не наслаивалось мое субъективное восприятие. А сейчас…

Он шел среди белого снега, и вокруг высокой фигуры вился едва заметный пар от разгоряченной кожи, на которую медленно опускались крупные снежинки. На волосы, на плечи, на мышцы, как их там, бицепсы-трицепсы… опускались и таяли, растекаясь каплями.

Данила скрылся из вида, а спустя полминуты в сенях загрохотали его тяжелые шаги, дверь отворилась и на пороге нарисовался улыбающийся Ворошилов.

Запоздало я вспомнила, что у этого полуголого идиота все еще бронхит!

— Привет еще раз, — совершенно беспечным тоном поздоровался этот гад и, бросив свои вещи около входа, спросил: — Чай есть? И рассказывай, чем и как ты лечишься.

От такой незамутненной наглости у меня даже глаза потрясенно распахнулись.

— Ворошилов… а ты ничего не попутал? Спасибо, конечно, за парилку, но главный вопрос это не снимает! Что ты здесь забыл?!

— Ну, я ж сказал. — Он сел на стул, скрестил ноги и пристально смотрел на меня.

Самое противное — даже не думал одеваться, смущая меня видом голой груди!

— Что ты сказал‘? — терпеливо переспросила я.

— Лекарства, Алиса. Антибиотики нужно принимать определенное количество дней.

— А, ну да, — несколько смутилась я.

Оправдание своей реакции я могла найти только одно: неловкость.

— А тут ты заболевшая. — Судя по всему, у Данилы, в отличие от меня, стеснения не было совсем. Хотя да, скорее всего, он-то как раз видел очень много голых женщин в своей жизни. А тут — лечил! Причина очень уважительная.

— Со мной все в порядке. Вовремя заметила симптомы.

— Это хорошо, — кивнул Ворошилов и наконец-то начал одеваться.

А я метнулась к аптечке, выгребла откуда все то, что принадлежало Ворошилову, сложила в пакетик и торжественно передала владельцу.

— Ага, спасибо, — он быстро убрал лекарства, натянул пальто и замер на пороге, переминаясь и очевидно не желая уходить.

— До свидания, — с нажимом пожелала я, испытывая огромное желание поскорее выставить его из дома… чтобы не начать интересоваться делами. Не спрашивать, где он остановился, не думать о том, кто же теперь будет делать ему уколы… это очень вредно. Это очень ненужно!

— До свидания, — эхом откликнулся Данила, поправил сумку на плече и внезапно шагнул вперед, кладя руки на мои плечи и слегка сжимая пальцы. — Алиса, дело в том, что… — он замер на полуфразе, словно не в силах произнести задуманного, а после резко мотнул головой и вышел из дома, на ходу попрощавшись.

А я осталась стоять в полной прострации и удивлении.