Снежинки на его трицепсах - Стелла Грей

— Да что ему будет? Гринписовцы, которым ты писала, говорят, уже след взяли. Не дадут морских гадов в обиду. Так что о себе думай, милая. Бледная вон вся, худая совсем. Едь-ка ты домой, баню затопи, прогрейся как следует и отдохни. Нечего сидеть в этой морозилке.

— Да, пойду уже, — поднявшись, улыбнулась женщине. — до свидания.

— Всего хорошего. — Она снова промокнула лоб платком и, подхватив брошенное в проходе ведро, ушла убирать помещение.

А я побрела за курткой, понимая, что жизнь моя меняется. Как бы мне не хотелось сохранить ее в том же виде, что и раньше, судьба уже приготовила новые испытания. Оставалось только верить, что где-то там, за этими крутыми виражами, ждет счастье. Не может же вечно фортуна стоять ко мне задом?

Оказалось, еще как может.

На улице разразился настоящий мороз, а я, в отличие от Ворошилова, не могла позволить себе такси. Пришлось идти на остановку, ждать общественного транспорта и трястись всю дорогу от холода. Быстро намокшие сапоги не грели; прохудившаяся куртка оставляла желать лучшего, от чего меня продуло со всех сторон. И, когда, наконец, добрела до дома, в носу неприятно засвербило.

Простуда дошла и до меня. Только отлеживаться было некогда.

Переодевшись в куртку, все еще пахнущую Ворошиловым, я вышла во двор и начала расчищать занесенную снегом дорожку. Затем нанесла в дом дров, растопила печь и, совершенно околев, расплакалась.

Давно мне не было настолько себя жаль. Но, самое страшное, я не понимала, из-за чего расстроена больше: по причине простуды, продажи океанариума или… отъезда Данилы’? Все смешалось в моей несчастной голове, дурацкая слабость навалилась с такой силой, что впору было завыть…

Не помню, как доползла до кресла, которое теперь прочно ассоциировалось с Ворошиловым; усевшись в него, закрыла глаза и мысленно попросила у высших сил терпения.

“Мне бы только не раскиснуть, — думала, кутаясь в одеяло, оставленное Данилой. — Нужно собраться, я же сильная…”

А слезы тем временем все катились по щекам не унимаясь. Как же давно я не позволяла себе плакать… Как же давно не пускала в дом и в душу чужаков…

В этот миг я поняла, как бесконечно одинока.

Матери, по сути, нет, остальные родственники умерли. У меня даже кота не было, хотя где это видано, чтобы в частном доме, где полно мышей, не было ни одного усато-полосатого.

Ему бы наверняка пришлись по вкусу все лакомства и рыбные деликатесы, которые утром оставил Данила. Вот только мне ничего не хотелось.

В итоге, так и уснула, пригревшись в ватном одеяле, и намерением завтра утром хоть что-то изменить в своей жизни. Может, действительно кота завести?

Но моим планам было не суждено сбыться.

Около пяти утра я проснулась от того, что нос забился и отказывался дышать нормально. Горло драло болью, а где-то в районе трахей саднило начинающимся пожаром.

— Ну спасибо тебе, Ворошилов, — прохрипела я. — Даже уйти из моей жизни нормально не смог, напоследок бронхитом заразил.

Вот только в отличие от Данилы, я симптомами пренебрегать не собиралась. Тут же, поднявшись на ноги, я заварил себе малиновый чай и принялась изучать оставшуюся от больного аптечку. Антибиотики в уколах я пока отвергла, но с ходу закинулась львиной долей укрепляющих препаратов.

Если удастся пришибить заразу на подходе, то, дай бог: и не разболеюсь. Только одно меня беспокоило: в океанариум с водой, моржами и гидрокостюмами ход мне был противопоказан.

Около восьми утра я позвонила Грымзе Петровне. Я долго думала, как подать ей то, что не сумею выйти сегодня и завтра, но старая зараза больше обрадовалась моей простуде:

— Ой, Алисочка, лечись. Здоровье дороже, его ведь за деньги не купишь. Так что отдыхай. Можешь даже без больничного. Нечего по больницам лишний раз бегать, еще там чего подхватишь.

Соглашаться с ней не хотелось, но пришлось. В ее доброту я не верила, скорее, Грымза была только рада, что я свалю с ее горизонта и не буду мешаться под ногами пару дней.

Чтобы быть хоть немного спокойной, на всякий случай набрала уборщице и сторожу, попросила присмотреть за своим морским зверинцем. Потому что теперь, когда даже моя и без того редкая сменщица уволилась, Гоша и остальные рисковали остаться голодными.

Убедившись, что зверей покормят, я отложила телефон в сторону и бездумно уставилась в противоположную стену.

Итак, что-то нужно было менять, но вначале истопить баню и хорошенько прогреться. И пофиг что только раннее утро, главное, что у самой жара нет.

Данила Ворошилов.

В Мурманск я вернулся за полночь, заселился до утра в одну из дешевых гостиниц, едва дополз до кровати и рухнул в объятия Морфея.

Всю ночь мне снилась Алиса, укоризненно глядящая на меня и заявляющая, что это я во всем виноват. Я пытался оправдываться и за океанариум, и за свое поведение, но она отмахивалась, говорила, что я идиот, и виноват в чем-то еще. К концу сна Алиса чудесным образом превратилась в моего лечащего доктора и выдала:

— Антибиотики нужно принимать весь срок без перерыва. Семь дней!

В этот момент я проснулся. огляделся по сторонам и рухнул обратно в подушки.

Настенные часы показывали полвосьмого утра, а мой мозг осознал, что лекарства вчера я забыл у нимфы дома.

Точно придурок!

Я даже новые не мог в аптеке купить, потому что не помнил названий, а все рецепты забрала девушка.

— Ворошилов, ты круглый идиот, — вслух произнес я и принялся собираться. — Если повезет, то успеешь поймать Алису до того, как она уйдет на работу и запрет домик на все замки.

Выбежав из гостиницы и поймав бомбилу, я назвал адрес, и меня тут же постигло еще одно запоздалое осознание: номера телефона нимфы у меня не было. Я даже позвонить ей не мог Водитель домчал с ветерком и взял недорого. Поблагодарил его, я поспешил к перекошенному старенькому забору и калитке, с облегчением замечая, что открылась она сразу и легко.

Значит, дома еще мое солнце.

— Алиса, — позвал я, уже стоя на пороге и стуча в дверь. — Открой, пожалуйста.

Тишина.

— Я только за лекарствами, не обижайся. Знаю, что обещал исчезнуть, но я даже названий не помню. Отопри. кромешная тишина.

На удачу толкнув дверь, лишь убедился, что она закрыта.

— Блин, может, в туалет ушла? — подумал вслух и обернулся к двери задом и соседнему сараю передом.

Из трубы сарая шел дым.

— О-о-о, — протянул я, догадавшись, что косое и кривое строение ни что иное, как баня. — А чего утром?!

Решив, что реактивная девушка просто устраивает профилактическую топку печи, я решительно двинулся к бане.