Вендетта. День первый - Антон Леонтьев

Получается, что Княгиня спасла ее. Вернее, собственная Настина страсть к чтению...

– Вы помните, кто сделал вам инъекцию? – поинтересовался начальник колонии.

Настя слабо качнула головой:

– Медсестра...

– Ага! – обрадовался полковник. – Вы сможете установить, какая именно? Вы запомнили ее лицо? Отлично!

– Что будет со мной? – спросила Настя.

Начальник колонии пригладил чуб и сказал:

– Буду откровенен. Когда мне доложили об этом происшествии во вверенной мне колонии, я мог бы замять дело. Ну, умерла одна из заключенных... Разве такого не бывает? Но я придерживаюсь мнения, что никто не может быть наказан более того, чем установлено законом. Поэтому я связался с Нерьяновском, и вас доставили к профессору Сипливому, нашему прославленному кардиологу.

– Но почему? – спросила Настя. – Медсестра ошиблась с медикаментами или с дозой?

Начальник колонии помрачнел:

– Раньше бы это дело замяли, но сейчас ведь в стране гласность и перестройка! Хлористый кальций внутривенно на фоне лечения сердечными гликозидами – не халатность и не глупость, а попытка убийства. Происшествием уже заинтересовалась прокуратура, но я не хочу раздувать дело. Ведь получается, что в итоге виноват я, начальник! Поэтому, Анастасия Всеволодовна, советую вам держать язык за зубами, ведь вы после пребывания в больнице вернетесь в колонию. Если будете вести себя как надо, вам будут созданы благоприятные условия, и я лично позабочусь о том, чтобы с вами больше ничего подобного не случилось. Да и не забывайте, именно я могу помочь и с амнистией, и с условно-досрочным освобождением...

* * *

Насте в те дни было не до расследования причин покушения, поэтому, когда ее навестил следователь (все тот же самый Андрей Олегович Воскобойников!), она заявила, что ничего не помнит и ничего не знает. Воскобойников, как ей показалось, не поверил, но настаивать не стал.

Почти месяц спустя Анастасию выписали из больницы и препроводили обратно в колонию. Вместо «уазика» с зарешеченными окнами ее забрала черная «Волга», на заднем сиденье которой расположился начальник колонии.

– Анастасия Всеволодовна, вы меня не разочаровали, – сказал он. – Поэтому обещаю, что помогу вам покинуть подвластное мне заведение. Законным, конечно же, путем! В этом году не получится, а вот в следующем, не исключаю, вы сможете выйти на свободу.

– А что дало внутреннее расследование? – спросила Настя.

– Медсестра, опознанная вами, призналась в том, что сделала инъекцию хлористого кальция, но уверяла, что исключительно по невнимательности. Ей грозило судебное разбирательство, но, к счастью, все разрешилось само собой – эта особа покончила с собой. Наглоталась снотворного, вот как. Оно и к лучшему. Инцидент с поножовщиной тоже благополучно разрешен: тетя Женя, она же Евгения Михайловна Лебедева, созналась в нападении на вас. Лебедева получит довесок и будет переведена в другую колонию.

– Но медсестра... – начала Настя и споткнулась. Затем все же продолжила: – Я помню – она точно знала, что делает. Она даже наблюдала за моей реакцией, хотела убедиться, что смертельная инъекция действует. Не было там ни халатности, ни невнимательности!

На что начальник ледяным тоном заявил:

– Анастасия Всеволодовна, результаты внутреннего расследования обсуждению и критике не подлежат. Я и так сделал вам чрезвычайно большие поблажки! Не забывайте, я бы мог запретить вывозить вас в город, а тюремный медицинский персонал не спас бы вас. Свое слово я сдержу и помогу вам с амнистией. Но и вы должны пообещать мне, что никакого шума устраивать не будете. Не хватало мне еще комиссии из Москвы и контролеров из министерства!

Настя поняла, что лучше согласиться с доводами начальника.

В колонии Княгиня и Зина устроили девушке небывалую встречу. Елена Павловна, прижав к себе Настю и расцеловав ее в обе щеки, воскликнула:

– Вот и наша покойница вернулась! Добро пожаловать домой!

А ночью Княгиня разбудила Настю и, оттащив в угол, заговорила:

– Не все так просто, как кажется. Я имела продолжительную беседу с тетей Женей, и мне удалось убедить эту тварь в том, что в ее же интересах рассказать правду. Пришлось, конечно, задействовать силу, но зато она до конца жизни запомнит, что значит на тебя с ножом нападать. Я ей немного разукрасила личико...

– Елена Павловна, но зачем же! – прошептала Настя.

– Она же тебя чуть не зарезала, ты что, забыла? – заявила Княгиня. – Вот я ей на лбу и вырезала слово из пяти букв, точно характеризующее ее суть.

Настя не сдержала смешок, а Елена Павловна продолжила:

– В общем, как я и предполагала, действовала она не по своему почину, а получила задание. Ей передали «маляву» с воли, в которой потребовали напасть на тебя, нанести увечья, но не сильные, и сделать так, чтобы тебя поместили в больничку.

– Но зачем? – удивилась Настя.

– Вся соль в том, что медсестра Нина Евсеевна Смирнова была в одной связке с тетей Женей. Кстати, Смирнова вроде с собой покончила, но кое-кто похвалялся, что помог ей отправиться на тот свет. Таблетки-то медсестра проглотила, но не по своей воле. Сечешь, студентка? Ясно тебе, студентка, какой расклад выходит? Тетя Женя по указу своей «подружки», которой, кстати, две штуки заплатили, делает так, чтобы тебя определили в больничку, а потом продажная медсестра ввела тебе ту дрянь, чтобы ты померла. И ведь могло им все с рук сойти! Никто бы ничего и не заподозрил, и расследования никакого не было бы! А вот теперь скажи мне следующее, студентка: что такого ты сделала, что большие люди хотят тебя замочить?

Настя в ужасе уставилась на Княгиню.

– Не знаю! Но с чего вы взяли, что некие большие люди...

– Люди вполне определенные, – перебила ее Елена Павловна. – Те, что называются криминальными авторитетами. Действовали через наших, нерьяновских, но приказ был отдан в Москве. Причем там, в Москве, такие крутые личности, что лучше о них даже и не думать. Кто-то готов на все, лишь бы убить тебя, студентка. И так как я тоже вляпалась в эту историю, то должна знать, кто и почему.

Настя колебалась недолго – он не хотела обманывать Елену Павловну, а кроме того, ее уже давно беспокоил тот факт, что Глеб Романович никак не приводит в исполнение свое обещание. Поэтому девушка поведала Княгине все – начиная от назначения отца прокурором Болотовска и их переезда из Ленинграда в провинцию и заканчивая собственным проникновением в квартиру патологоанатома Степана Игнатьевича Хрипунова в поисках подлинного протокола вскрытия тела отца.

По мере того как Настя рассказывала, Княгиня все больше мрачнела и кряхтела. А когда девушка завершила повествование, произнесла:

– Ну ты, студентка, и влипла!

– Что вы имеете в виду, Елена Павловна? Ведь дядя Глеб обещал мне помочь, но, скорее всего, очень сложно выйти на след мафии...