Кукушата Мидвича. Чокки. Рассказы - Джон Уиндем

в количестве шестидесяти одного есть чужаки и оборотни. Точнее, просто кукушата.

Дальше. Самое важное в феномене кукушки — это не то, каким образом яйцо попадает в гнездо, и не то, почему выбрано именно это гнездо.

Настоящая проблема возникает лишь после того, как кукушонок вылупится из яйца. Она состоит в том, как кукушонок поведет себя дальше. И каковы бы ни были его действия, они будут продиктованы инстинктом борьбы за существование, инстинктом, проявления которого всегда беспощадны.

Алан задумался.

— Вы и в самом деле уверены в правильности этой аналогии? — спросил он, чувствуя нарастающее беспокойство.

— Совершенно уверен, — заверил его Зиллейби.

Некоторое время оба сидели молча, Зиллейби — откинувшись на спинку шезлонга с заложенными за голову руками, Алан — глядя невидящими глазами в голубую даль.

— Хорошо, — наконец произнес Алан. — Я думаю, большинство из нас полагало, что после рождения детей все пойдет гладко. Признаюсь, сейчас все выглядит иначе. Но что вы ожидаете в будущем?

— Я не предвижу ничего определенного, но, по моим представлениям, приятного тут ждать не приходится, — ответил Зиллейби. — Кукушка выживает потому, что она безжалостна и у нее — лишь одна цель. Вот почему я надеюсь, что ты заберешь отсюда Феррилин и будешь держать ее подальше от нас.

В лучшем случае из нынешней ситуации не получится ничего хорошего. Ты должен помочь ей забыть этого оборотня, чтобы она смогла зажить нормальной жизнью. Сначала, без сомнения, ей будет трудно, но все равно не так, как если бы это было ее родное дитя.

Алан с силой разгладил ладонью морщины на лбу.

— Это очень тяжело, — сказал он. — Несмотря на известные обстоятельства, Феррилин питает к нему материнские чувства. Одновременно и чувство физической близости, и чувство ответственности, что ли…

— О, конечно! Именно так и работает этот механизм. Потому-то несчастная пичужка и доводит себя до смерти, пытаясь прокормить прожорливого кукушонка. Это и есть тот жульнический трюк, о котором я тебе говорил, — наглая эксплуатация естественного чувства. Существование такого естественного чувства необходимо для сохранения вида, но и в цивилизованном обществе мы ведь не можем давать волю всем нашим естественным побуждениям, не так ли? В данном случае Феррилин должна воспротивиться шантажу, играющему на ее лучших чувствах.

— Если бы, — медленно заговорил Алан, — если бы дитя Анжелы оказалось одним из них, что бы вы сделали?

— То же самое, что я советую сделать тебе ради Феррилин. Забрал бы ее отсюда. Я разорвал бы связи с Мидвичем и продал бы свой дом, хотя мы оба горячо его любим. Может быть, мне еще и придется это сделать, хотя Анжела, к счастью, не связана со здешними обстоятельствами. Многое будет зависеть от развития событий. Подождем — увидим. В деталях, конечно, будущее трудно предугадать, но я не собираюсь полагаться на логические построения. Чем скорее Феррилин уедет отсюда, тем уверенней я буду чувствовать себя.

Разговаривать с ней об этом я не считаю возможным. Во-первых, это такое дело, которое вам нужно решить самим, во‐вторых, есть риск, что я, проясняя еще не вполне отчетливо видимую опасность, совершу ошибку и, например, подам ее как вызов, который следует принять. Ты же предложишь ей альтернативу. Однако если тебе трудно и ты нуждаешься в чем-то, что нужно бросить на чашу весов, мы с Анжелой готовы поддержать тебя во всем.

Алан задумчиво кивнул.

— Надеюсь, в этом не будет необходимости. Мне кажется, помощь не потребуется. Нам же обоим ясно, что долго так продолжаться не может. Теперь, когда вы меня подтолкнули, мы примем решение.

Они сидели, погруженные в глубокую задумчивость. Алан испытывал чувство освобождения благодаря тому, что его обрывочные предчувствия и подозрения были сведены в форму, требующую немедленного действия. Сильное впечатление на него произвело и то обстоятельство, что он не мог припомнить до сего дня ни одного разговора с тестем, где бы Зиллейби не смаковал одну соблазнительную гипотезу за другой, а так неуклонно придерживался бы главной темы. Такая богатая почва для множества интереснейших вопросов! Алан был уже готов задать кой-какие из них, но его остановило появление Анжелы, шедшей к ним через лужайку.

Она села в кресло рядом с мужем и попросила сигарету. Зиллейби протянул ей одну и зажег спичку. Он внимательно наблюдал, как она пускает клубы дыма.

— Какая-нибудь неприятность?

— Трудно сказать. Я только что говорила по телефону с Маргарет Хэксби. Она улизнула.

Зиллейби выгнул бровь.

— Ты хочешь сказать, что она уехала?

— Да. Позвонила мне из Лондона.

— О! — воскликнул Зиллейби и погрузился в молчание.

Алан спросил, кто такая Маргарет Хэксби.

— Ох, извините. Вы же с ней наверняка не знакомы. Это одна из молодых сотрудниц Гримма. Вернее, была ею. Из числа самых способных, как говорят. Доктор философии Маргарет Хэксби, из Лондона.

— Одна из… э-э-э… пострадавших? — спросил Алан.

— Да. И к тому же одна из самых разгневанных этим обстоятельством, — ответила Анжела. — В общем, она решила сбежать, оставив Дитя в буквальном смысле на коленях у Мидвича.

— Но откуда же ты узнала об этом, дорогая? — вмешался Зиллейби.

— Ох, она просто решила, что я наиболее подходящий объект для официального уведомления. Заявила, что звонила мистеру Гримму, но его сегодня нет. Хотела договориться насчет ребенка.

— А где ребенок сейчас?

— Там, где она квартировала. В коттедже старшей миссис Дорри.

— А она, значит, просто сбежала?

— Именно. Миссис Дорри еще ничего не знает. Придется идти и разговаривать с ней.

— Все это может повлечь большие неприятности, — сказал Зиллейби. — Предвижу панику, которая охватит женщин, приютивших этих сотрудниц. Хозяйки вышвырнут их сегодня же вечером, даже не дожидаясь повозки, чтобы забрать вещи. Как бы это оттянуть разглашение? Надо же дать время Гримму добраться до дому и что-то предпринять. В конечном счете, деревня за его девиц не отвечает, во всяком случае, непосредственно. А может, она вернется?

Анжела отрицательно покачала головой.

— Нет, эта, я думаю, никогда не вернется. Она приняла решение не под влиянием минуты, она все отлично спланировала. Ее аргументация такова: она никого не просила о переводе в Мидвич, ее сюда просто назначили. Если бы ее назначили в район, где распространена желтая лихорадка, то администрация несла бы ответственность за возможные последствия. Что ж, раз ее назначили сюда и она не по своей вине подцепила тут это, то пусть администрация и занимается этим.

— Хм, — отозвался Зиллейби, — у меня ощущение, что такая параллель вряд ли будет принята официальными кругами без возражений. Однако…

— Хэксби, во всяком случае, считает именно так. Она наотрез отказывается от ребенка. Говорит, что несет за него не бóльшую ответственность, чем за обычного подкидыша, а потому нет причин,