Дагестанская сага. Книга II - Жанна Абуева

– Как же ты мог? – сказала Айша. – Как мог ты допустить такое?! Как мог забыть о своей жене, о своих детях, о своём имени, наконец! Когда же ты повзрослеешь, скажи мне! У тебя прекрасная жена, у тебя двое сыновей, они на тебя смотрят, они тебя уважают, а ты что делаешь? Что ты делаешь?! Как жеребёнок, резвишься в поле и не думаешь ни о чём, кроме собственных удовольствий! Можно ли быть таким беспечным?! Тебе ведь уже скоро тридцать лет, а ты всё никак не повзрослеешь!

Отодвинув тарелку и опустив глаза, Имран сидел за столом и молча слушал мать, испытывая одновременно и стыд, и некоторое облегчение от того, что уже не несёт в одиночку свалившееся на него бремя.

– Мама, что мне делать? – спросил он тихо, и Айша, с болью ждавшая от сына путаных объяснений, а вовсе не этого вопроса, опустила голову.

– Не знаю, сын, – произнесла она после некоторого молчания. – Раньше надо было думать. Натворил дел, теперь сам и отвечай. Я только одно знаю: обидеть Фариду я не позволю!

– Да я и не собираюсь её обижать! – поспешно сказал Имран.

– Вот как? Не собираешься? Да ты уже её обидел! Хорошо, что она не знает ещё ни о чём! А вот когда узнает… О Аллах, что тогда будет?! Бедная моя девочка, за что ей ещё и это! Эх, сынок, сынок, как же ты мог так поступить со своей женой? Видно, мы всё-таки рано тебя женили, не созрел ты ещё для семейной жизни! Был бы твой отец жив, он больше бы тебе сейчас сказал!

Вконец расстроившись, Айша встала из-за стола и ушла в свою комнату, впервые в жизни не предложив сыну выпить после трапезы чай.

Пристыженный и растерянный, Имран продолжал сидеть, обхватив голову руками и думая о том, как ему быть дальше. Время работало против него, неумолимый рок в лице беременной Полины и её возмущённой мамаши всё ближе придвигал к нему свои щупальца, грозя сомкнуть их вокруг его шеи.

Мать права, но помочь ему она не хочет, да и не может. Друзья тоже здесь ему не помощники. Как быть? Внезапно его озарила мысль: Юсуп! Вот кто сумеет подсказать выход из положения! Он должен поехать к Юсупу и всё ему рассказать. Это была хоть какая-то надежда, и Имран, проехав перевал и подъезжая к Махачкале, почувствовал, что щупальца слегка ослабили свою хватку.

Юсуп молча выслушал сбивчивый рассказ своего деверя и, покачав головой, сказал:

– Да, ситуация, прямо скажем, не из лучших! И угораздило же тебя вляпаться в неё! Одно я знаю твёрдо: бросать семью ты не имеешь никакого права! Надеюсь, ты и сам это понимаешь!

– Я-то понимаю, – уныло произнёс Имран, – но Фарида и сама не захочет со мною жить после этого!

– Согласись, что её можно понять! – Юсуп явно не собирался щадить чувства Имрана. – Я тебе не собираюсь читать мораль, просто хочу, чтобы ты всё-таки думал о последствиях, когда идёшь на такие дела. Нет смысла сейчас сокрушаться по поводу того, что уже случилось, так что давай думать, как быть дальше. Сколько лет этой твоей… подруге?

– Кажется, двадцать два… или двадцать три, – неуверенно сказал Имран. – Точно, скоро двадцать три исполнится!

– Ну-у, не такая уж она, выходит, и молоденькая! Должна была бы тоже трижды подумать, прежде чем связываться с женатым мужчиной.

Юсуп встал, прошёлся несколько раз по комнате, потом снова сел и, вытащив из пачки две сигареты, протянул одну Имрану. Какое-то время оба молча курили, по очереди стряхивая пепел в большую хрустальную пепельницу. Потом Юсуп сказал:

– Скоро Малика придёт с дежурства. Будем ей говорить или как?

– Не знаю… Да она всё равно узнает раньше или позже!

Малика узнала раньше. Взволнованная мать позвонила днём к ней на работу и рассказала об утреннем визите. Малика, обожавшая младшего брата, была тем не менее сейчас сильно рассержена и весь остаток дня злилась и думала о том, как ему теперь выйти из сложившегося положения.

Вернувшись домой и увидев Имрана, Малика подавила в себе порыв кинуться, как обычно, к брату и только сказала:

– С приездом тебя!

Её сдержанность от Имрана не ускользнула, и он понял, что сестра уже знает, скорее всего, от матери. «В нашей семье невозможно ничего скрыть», – подумал Имран, но процесс уже было не остановить.

Пообщавшись недолго с племянниками и едва притронувшись к угощению, он распрощался со всеми, сказав, что хочет успеть вернуться домой засветло. О том, что беспокоило обоих, они с сестрой не обмолвились ни словом, но, когда Имран уехал, Малика спросила мужа:

– Ты в курсе?

– Да, – ответил Юсуп, – и мне это очень не нравится.

– Как ты думаешь, что здесь можно сделать? Ты ведь понимаешь, о разводе не может быть и речи, надо искать какой-то другой выход.

– Мы с Имраном говорили об этом. Выходом здесь может быть только аборт, если, конечно, срок ещё маленький. Он сам растерян, а девушка ничего толком не говорит, только истерики устраивает. Надо найти возможность как-то с ней договориться, другого выхода я не вижу. В конце концов она вполне взрослая и должна была думать головой!

– Может, мне с ней попробовать поговорить? – сказала Малика.

– Наверное, было бы неплохо встретиться с ней или с её матерью. Отца, как я понял, у неё нет, так что поговори-ка лучше ты с ними по-женски! Имран дал мне их адрес.

– Тогда я завтра отпрошусь с работы и сразу же поеду.

– Правильно, и маму заодно поддержишь! А думать будем все вместе!

* * *

Имран сидел перед телевизором. С экрана Леонид Утёсов пел о том, как много на свете хороших девушек и ласковых имён. Расположившаяся рядом Фарида гладила бельё, изредка переводя с него взгляд на экран и обратно. Чуть поодаль сидела в кресле Айша и, держа в руках старые чётки из жёлтого янтаря, медленно перебирала их, глядя на экран и думая о том же, о чём думал сейчас её сын.

Мысли обоих были невесёлыми, с той лишь разницей, что Айша молила Бога о том, чтобы Фарида ни о чём не узнала, а Имран в сотый уже раз прокручивал в уме предстоящий разговор с женой.

Раздавшийся телефонный звонок прервал его мысли, и он, подойдя к аппарату и сняв с рычага трубку, тотчас же почуял недоброе. С другого конца в ухо ему истерично кричала женщина:

– Это Имран? А это Полинина мама! Вы слушаете меня? Так вот, я вам говорю, что завтра и ваша жена, и весь Буйнакск узнают о том, что вы сделали с моей дочкой! Вы поняли?

В трубке уже давно раздавались короткие гудки, а Имран всё стоял, сжимая её в руке в состоянии полного опустошения.

– Кто это звонил? – спросила Фарида, и он вяло ответил:

– Не знаю… Я что-то не понял!

Удивлённая его тоном, жена недоверчиво взглянула на него, но ничего не сказала, а Айша, почувствовав в голосе сына растерянность, стиснула в руке чётки и сказала негромко:

– Наверное, неправильно номер набрали!