Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской

– Сейчас молодой человек закончит истерику и займется своими прямыми обязанностями. Вы что будете пить?

– Водку, – ответила она со злой решимостью. – Просто водку.

– Вы слышали, молодой человек? «Кристалл». Литровый. И такую же бутылку минеральной.

– Кушать что-нибудь будете?

Незнакомец тихонько засмеялся, как будто услышал забавную шутку:

– Ваши позавчерашние бутерброды с разложившейся семгой? Нет, молодой человек, я пока что не доведен голодом до крайности. – Он покачал головой. – Лично я перекусил в более приличном заведении, а кормить здесь ни в чем не повинную девушку мне не позволяет совесть. Вот коробку конфет я у вас рискну приобрести, пожалуй. Выбирайте, Лилечка.

– Разве мы знакомы? – удивилась она.

– А разве у вас нет желания познакомиться?

Тут незнакомец впервые взглянул на нее, и ей показалось, что зрачки у него не просто серые, а с серебристым отливом. Так выглядел расплавленный свинец в закопченных консервных банках соседских пацанов, с которыми водилась Лиля, когда была маленькой. Только свинец был горячим, а глаза у незнакомца – абсолютно холодными, хотя тоже обжигающими. Теперь стало ясно, почему, пока он беседовал с Андрюшей, тот все время ежился, словно ему за шиворот бросили пару кубиков льда для коктейля.

– Я не люблю конфеты, – сказала Лиля после недолгого колебания. Предложенную водку она отвергать не стала.

На лице незнакомца не отразилось ни одной из известных Лиле эмоций. Он расплатился за напитки, прихватил обе бутылки за горлышки пальцами одной руки и качнул головой в направлении выхода:

– Идемте.

– Куда?

– Ко мне в номер, куда же еще? – Приподнятая бровь незнакомца выразила удивление такому глупому вопросу.

В следующий момент он уже повернулся к Лиле спиной и неспешно зашагал прочь. Она еще не успела решить, принимать ли ей столь неожиданное приглашение, когда ее повлекло следом, как на невидимом буксире. Или собачку на поводке, хотя ей такое сравнение не понравилось бы.

Имеется в виду девушка, а не собачка.

* * *

Украдкой разглядывая незнакомца в лифте, Лиля решила, что он ей чем-то даже нравится. Учитывая то обстоятельство, что она не успела оценить содержимое его бумажника, это было довольно обескураживающее открытие. Последний мужчина, который вызывал у Лили что-либо, помимо профессионального интереса, остался в далеком прошлом. Последний, он же и первый. Она давно с этим смирилась и полагала, что так и должно быть. Ее сказка оказалась чересчур короткой. А в новые Лиля не верила – прошло то время.

И все же в незнакомце было нечто такое, что заставляло Лилю опять ощутить себя маленькой наивной девочкой, надеющейся на что-то хорошее в этой жизни. Глупость, конечно. Поэтому, чтобы не давать волю непривычным чувствам, она избегала смотреть в притягательные глаза незнакомца, остановив взгляд на массивной пряжке кожаного ремня, опоясывающего его бедра. По-мальчишески узкие, они впечатляли Лилю почти так же, как несомненно мужские плечи, на которые так и подмывало доверчиво положить руки.

Голубые джинсы незнакомца, небрежно застегнутая синяя рубаха – все было очень чистым и свежим. Ни единого пятнышка. И никакого искусственного аромата. Зато полное отсутствие запаха пота, как определила Лиля, втянув ноздрями воздух. В довершение к этому – совершенно безволосая смуглая грудь. Добравшись до нее взглядом, Лиля подумала, что будет последней дурой, если не поласкает ее губами.

В этот момент лифт мелодично звякнул, оповещая пассажиров, что они добрались до нужного этажа. «Вот оно, твое седьмое небо, подруга», – сказала себе Лиля. Она уже была готова мимолетно улыбнуться своим мысли, но вспомнила, что без Милены осталась одна-одинешенька на этом свете. И ее глаза тут же переметнулись на бутылку «Кристалла», которую нес незнакомец, уверенно шагавший впереди. Он и водка – только это сулило забвение, по крайней мере на сегодняшний вечер. «Хотела бы я остаться у тебя до утра», – подумала Лиля, а вслух спросила:

– Вас как зовут?

– Подержи-ка. – Мужчина сунул ей в руки бутылки, открыл дверь, прошел в глубь номера, и уже оттуда донеслось:

– Тебя как больше устраивает? По имени-отчеству или по фамилии?

– А просто именем обойтись нельзя? – Войдя в ярко освещенный гостиничный номер, Лиля первым делом осмотрелась, хотя перевидала таких к своим двадцати годам немало. Вид у нее при этом был самоуверенный и вместе с тем слегка затравленный – как у зверька, сменившего одну клетку на другую.

Мужчина предложил ей жестом присесть за стол, сам расположился на стуле лицом к гостье и только после этого ответил:

– Староват я, чтобы ты меня звала по имени. А фамилия моя Громов.

– Пусть будет Громов, – согласилась Лиля. – Только какой же вы старый?

– Молодой? – Он засмеялся и наполнил стаканы водкой, потом свинтил пробку с бутылки минеральной воды.

– Ну, не то чтобы молодой. Но все равно вы… хороший.

Неожиданное признание, вырвавшееся у Лили, ошеломило ее саму настолько, что она опустила глаза и решила не поднимать их до тех пор, пока не пройдет возникшее чувство неловкости. Но, к ее облегчению, Громов не дал паузе затянуться.

– Ты ошибаешься, девочка, – сказал он с улыбкой, затронувшей только левую половину его лица. – Хороших людей вообще не бывает, запомни это.

– Что же, все плохие? – Она недоверчиво захлопала ресницами.

– И плохих людей не бывает. – Не предлагая Лиле последовать его примеру, Громов неспешно выпил свою порцию, вылил в рот немного минералки и наконец закончил свою мысль: – Поступая хорошо по отношению к одним людям, ты неизбежно причиняешь зло другим, вот какая штука.

Лихо махнув стакан, Лиля надолго присосалась к бутылке с водой. Когда она заговорила, ее голос звучал еще более хрипло, чем обычно:

– Как же тогда различать людей?

– А по поступкам, – просто ответил Громов. – Если человек хорошо относится к тем людям, которые нравятся тебе, держись его. И наоборот. Вот и вся философия.

Вытянув длинными ногтями сигарету из протянутой ей пачки, Лиля окунула ее кончик в пламя зажигалки, затянулась несколько раз и печально сказала:

– Мне полагаться теперь не на кого, кроме себя самой. Была лучшая подруга, а теперь ее нет… Ее Миленой звали. Мы с ней с детства дружим. Вернее, дружили. Утонула она сегодня.

– Нет, – сказал Громов, вновь наполняя стаканы. – Она не утонула.

– Что? – У Лили перехватило дыхание. – Что вы сказали?

– Твоя подруга не утонула, – повторил Громов ровным тоном.

– Значит… Значит, она жива?

– Нет, девочка. Она мертва.

– Но…

– Но она не утонула. – Громов посмотрел Лиле прямо в глаза. – Ее утопили. Как говорится в какой-то дурацкой рекламе: почувствуй разницу.