Соседский ребенок - Шалини Боланд

На первый взгляд в саду пусто. Я оглядываю сады соседей, но с моего места мне их плохо видно. И тут я тихо охаю, когда замечаю темную фигуру возле нашего участка. К сожалению, на таком расстоянии трудно определить, мужчина это или женщина, молодой этот человек или старый. Это просто темный силуэт на краю поля за домом. Вдруг я понимаю, что не дышу. Этот человек уже побывал в нашем доме? Уже вломился к нам? Или собирается вломиться?

Обливаясь холодным потом, принимаюсь проверять замки в детской. Дважды, трижды дергаю ручки, прежде чем убеждаюсь, что все надежно заперто. Затем я еще раз проверяю Дейзи и спускаюсь вниз. Все игрушки там, где я их вчера разложила – перед дверьми и на подоконниках. Это моя система оповещения. Все остальные двери и окна тоже заперты. Не похоже, что в доме побывал кто-то чужой. А что, если они вошли, увидели игрушки и просто переступили через них? Если на днях в радионяне я слышала голос как раз того человека с поля? А может, Мартин? Но зачем Мартину среди ночи выходить на поле? Если только… а что, если это тот самый человек, что спускался в подвал Мартина? Его сообщник?

Что делать? Подниматься наверх и будить Доминика? Я почти сразу отбрасываю эту идею. Вечером, когда он пришел с работы, напряжение между нами сохранялось. Правда, ни один из нас не упомянул об инциденте с Дейзи. Он с полчаса послонялся по дому, а потом уехал на велосипеде. Когда вернулся, уже стемнело, а я лежала в комнате Дейзи и кипела от злости. Так что нет. Я не стану будить Доминика, как бы страшно мне ни было.

В тишине кухни я слышу, как бухает в груди мое сердце. Но я понимаю, что выйти наружу придется. Надо выяснить, есть ли кто там. Дрожащей рукой я отпираю заднюю дверь, выхожу в залитый лунным светом сад и закрываю за собой дверь. Воздух влажный и холодный. Стою мгновение, прижавшись спиной к стеклу и собираясь с духом. Сделав глубокий вдох и выдохнув, я иду по террасе и спускаюсь на траву. Быстро пересекаю сад. От страха сердце едва не выпрыгивает из груди. Проверяю заднюю калитку. Она заперта, но любому человеку ничего не стоит перелезть через забор. Надо бы проверить следы на траве, но в этом я не специалист. А даже если следы и были, то я наверняка затоптала их.

Выглядываю из-за забора, и тут мне в голову приходит неожиданная мысль, что это мог быть Каллум, который вернулся за своим мячом. Такое кажется мне вполне вероятным. А может, права Лорна, может, Каллум действительно влюблен в Ханну Слейтер и надеялся хоть одним глазком увидеть ее? Она красавица, но все равно ему не следует караулить ее – тем более по ночам, – потому что он тем самым навлечет на себя массу проблем. Затаив дыхание, оглядываю темнеющие поля, но никого не вижу. Кто бы там ни был, он уже ушел. Если только… он не прячется где-нибудь… и наблюдает.

Ежусь и поворачиваюсь, уверенная в том, что за мной наблюдают. Черт побери, что я тут делаю в полном одиночестве? Я наверняка сошла с ума. Стараясь не паниковать, быстро иду назад. Взгляд устремлен на стену дома – кирпич и плитка, ничего примечательного, построен в пятидесятых, как и остальные дома на нашей улице. Но сейчас, в предрассветном сумраке, мой дом кажется мне чужим, он нависает надо мной, грозя подмять меня под себя. Я бросаюсь бежать. Мне кажется, что в любую секунду кто-то набросится на меня сзади и повалит на землю. Стоит огромных усилий не заорать во все горло.

Наконец я влетаю в кухню, спотыкаюсь об игрушки Дейзи и мокрыми от пота руками закрываю дверь. Запираю ее, потом снова и снова проверяю, заперта ли она. Мой лоб покрыт холодной испариной.

Меня так и подмывает броситься наверх и рассказать Доминику о человеке, которого я видела. Я кошусь на неоновые голубые цифры. На часах три двадцать пять. Доминик не похвалит меня за то, что я разбудила его среди ночи. Да и видела я всего лишь какую-то фигуру в поле. Это общественное место – в том, что там кто-то был, нет ничего противозаконного. А что насчет тех глухих звуков? Доминик скажет, что это была кошка или лиса. Может, это и в самом деле была кошка или лиса. Но у меня стойкое подозрение, что звуки производила та самая фигура за забором. За нашим забором.

Напряженная, я стою у задней двери, обкусываю кожу вокруг ногтя большого пальца и гадаю, что же тут творится в последнее время. Может, ничего и не творится, а я, должно быть, просто схожу с ума.

* * *

Мои глаза открываются от звука падения. Яркий солнечный свет заставляет зажмуриться.

– Какого черта, Кирсти! – вопль снизу. Потом шаги на лестнице.

Со стоном закрываю глаза, вспоминая игрушки, разложенные на полу. Планировала встать пораньше и собрать их в корзину, но проспала. Сажусь и заглядываю в кроватку Дейзи. Лежа в спальном мешке, она пытается ухватить себя за пальцы ног. Ее личико сияет, когда она видит меня, и мое сердце тает.

– Что за чертовщина там, внизу, Кирст? – спрашивает Доминик, решительным шагом входя в комнату. – Уже второе утро все игрушки Дейзи разбросаны по полу. Я едва не свернул себе шею на проклятом ксилофоне. Что происходит?

Я поворачиваюсь к нему, но не могу заставить себя пуститься в объяснения. В этой залитой солнцем комнате, в этом доме, расположенном в тихом пригороде, все мои страхи будут выглядеть беспочвенными. Он еще сильнее, чем вчера, утвердится в мысли, что я тронулась умом.

– Кирсти!

– Прости. Мне не спалось, и я решила перебрать их.

– Перебрать? Но они повсюду. Что-то не похоже, что их перебирали.

– Знаю, меня отвлекли. Вчера снаружи кто-то был. – Я левой рукой хватаюсь за кроватку Дейзи.

Доминик хмурится.

– Где снаружи?

– В полях за домом.

– Где? А ты уверена, что тебе… не приснилось?

– Да. Он смотрел на наш дом. – Я слегка преувеличиваю, чтобы Доминик не подумал, будто я свихнулась. – Доминик, я думаю, что этот человек – кто бы он ни был – побывал в нашем саду. А может, он перелез к нам из сада Мартина.

– В котором часу это было?

– Глубокой ночью. Примерно в половине четвертого.

– Господи, Кирст! Ты перебирала игрушки Дейзи после трех ночи? – Он проводит рукой по волосам и фыркает.

– Я же сказала, мне не спалось.

Он вздыхает и сутулится.

– Надо было вернуться в нашу кровать, – тихо говорит он. – Я скучаю по тебе. Неудивительно, что ты не могла заснуть на этом матрасе. Он жесткий, как деревяшка.

Я понимаю, что Доминик таким вот способом предлагает мне перемирие, но я не откликаюсь на его призыв.

– Как ты думаешь, кто это мог быть? – спрашиваю я.

– Наверное, какие-нибудь подростки. Они залезали в сад?

– Не знаю. Я просто видела человека в поле. – Я закусываю губу.

– Не волнуйся. Подросткам нравится шляться по полям, тем более в это время года.

– Вероятно.

– Ладно, я пошел.

– Извини за игрушки, – говорю я с виноватым видом. – Надеюсь, ты не причинил себе вреда.