Выбор королевского дознавателя - Ульяна Муратова

день. Оттого и к вам не пришёл. Не мог. Вот, целитель только что заходил, лечил. Говорит, ещё два дня покоя необходимо соблюдать. Вы уж простите старика за такое дело. Целители эти — им лишь бы денег содрать, не помогает уже лечение так, как раньше.

— Бывает. Я бы хотел обсудить с вами ваши отчёты о ревизиях приюта «Утешение» за последние пять лет. Их копии мне передали из канцелярии гражданского министерства. Знаете, что меня удивило? Ваш предшественник очень много замечаний сделал руководству приюта и дал один лаурдебат на их устранение. Но вот незадача, через две пятидневки он скончался, хотя мужчина был совсем не старый. Вы приняли его дела и подали рапорт о том, что все замечания устранены. Вот только я лично говорил с воспитанницами того приюта, зайтан Соловов, и абсолютно уверен: нарушения не просто не устранили, напротив, их стало больше. Мы здесь смотрим на должностное преступление, зайтан Соловов.

— Как вы могли такое подумать! Да я… разве я бы отнёсся халатно к своей работе? Это же дети, зайтан Эррагер. Сироты малые! Разве я бы смог сподличать?

— Вы понимаете, что все ваши отчёты уже смотрит отдел дознания? Я посадил своих лучших людей проверять каждую букву, сличать каждый дорожно-путевой лист, повторно ревизовать каждый подведомственный вам приют. И они уже нашли много всего интересного, зайтан Соловов.

— Особенно Хазарел! — добавила я и сделала большие глаза. — Он просто в бешенстве, ходит злой который день. Он как узнал, что вы скоро на допрос приедете, стал нож точить!

Чиновник побледнел, на лице проступил испуг, свечение немного усилилось.

Аршес странно на меня посмотрел, хотя сам же просил ему подыграть, вот я и старалась.

— Да, особенно зайтан Хазарел, — сверкнул глазами дознаватель. — Но я готов пойти вам навстречу и рыться в ваших делах не столько досконально, если вы сейчас добровольно расскажете о ситуации в приюте «Утешение».

Его голос рокотал в гостиной. Мне стало не по себе. Зайтан Соловов затрясся от страха, засиял ещё ярче и принялся причитать:

— Да я бы никогда! Помилуйте, это же сироты! Я всегда со всей строгостью…

— Вы не понимаете, зайтан Соловов. Мне уже многое известно. Вы уже попались на подлоге и ненадлежащем исполнении должностных обязанностей. У вас уже нет выхода. Выбор только один: сотрудничать со следствием или получить максимальное наказание, — голос Аршеса пробирал до самого позвоночника.

Сейчас гайрон выглядел совсем иначе: жёстким и непримиримым. Даже жестоким.

— Ой, боже, — выдохнула я, картинно прижав руку к груди. — Только не максимальное наказание! Не надо, Аршес!

Анастас Соловов выпучил глаза и часто задышал. Достал из кармана платок и вытер покрытый испариной лоб. Свет от толстяка уже стал неприятен для глаз, настолько сильным он был.

— Зайтан Эррагер, ну что вы… я же… просто больной человек, с трудом хожу. Зайта Наррасти, такая приятная особа, заверила, что у них всё прекрасно и нет никакой необходимости ехать… А у меня колени… — зайтан Соловов оттянул ворот рубашки и вытер ладони о шальвары. По его лицу катились крупные капли пота.

— То есть вы даже не были в инспектируемом приюте? — прорычал Аршес.

Вокруг дознавателя вдруг начала звенеть сила, а предплечья и кисти покрылись чешуёй.

— Я просто старый, больной… — затрясся чиновник, хватаясь за грудь.

— Сколько вам заплатила Наррасти? — рявкнул дознаватель.

— Да сущую ерунду. За беспокойство, — захлебнулся ужасом зайтан Соловов.

— Отвечайте, иначе я… — угрожающе начал гайрон, и я снова подыграла.

— Только не убивай его, пожалуйста! Прошу, Аршес. Ради святой Амы Истас, не убивай! — воскликнула я.

Свечение вдруг словно вспыхнуло вокруг громадного тела Анастаса Соловова, а затем сжалось в одну точку и сосредоточилось у него в районе солнечного сплетения. Глаза толстяка выражали дикий ужас, а руки раздирали рубашку на груди. Аршес нахмурился.

Чиновник захрипел, выкатил глаза, несколько раз дёрнулся и затих, обмякнув.

— Он что, умер? — изумлённо спросил Аршес, подходя к распластавшемуся по дивану телу.

— Не знаю, но он больше не светится, — шокированно ответила я.

— А что, светился? — ещё сильнее удивился дознаватель.

— Ну да, с самого начала.

Дознаватель отошёл от тела, распахнул дверь в гостиную и громко приказал:

— Вызовете целителя, что пользовал зайтана Соловова!

Из недр особняка раздался согласный отклик, а потом Аршес повернулся ко мне.

— Почему ты не сказала, что он светился?

— Побоялась, что он подумает, что я не в себе. Хотела потом тебе сказать. А ты ещё просил подыгрывать, вот я и…

— Да, об этом. Виола, пожалуйста, больше не подыгрывай. У тебя очень достоверно получилось. Слишком достоверно.

— Мы что… мы что, до смерти его довели? — схватилась я за голову.

— Он светился до того, как мы начали его допрашивать?

— Да!

— Выдвигаю предположение, что ты способна видеть скорую смерть. Это мы ещё проверим. Если я прав, то его смерть была предопределена. Сердце не выдержало, когда он понял, что его махинации раскрыты, и придётся ответить за свои действия.

Закусила губу и отступила на несколько шагов назад. Боже, неужели я до смерти запугала человека?

— Соберись, Ви. Ты ни в чём не виновата. Старший по званию я, допрос проводил я, ответственность на мне.

Аршес шагнул ко мне и приобнял. Благодарно уткнулась лицом ему в грудь и спросила:

— Я что, правда вижу смерть? Но почему сказали, что этот дар общественно опасен? Он же может быть полезен… если бы я только знала, что можно предупредить Хильцена. Или даже этого… Он же нам толком ничего не сказал!

— Ерунда, дух допросим. Зато духи не лгут. А опасен дар, вероятно, потому, что ты бы увидела, что с пропавшими девочками происходит что-то нехорошее. Если предположить, что их убивали, тогда логично, что никто не хотел, чтобы ты отследила закономерности и начала задавать вопросы.

— Я ничего не понимаю! Убивали?..

— Пока это только предположение. А ведь у тебя очень интересная способность, Ви. Не самый приятный, но, безусловно, очень полезный дар, особенно когда работаешь в дознании, — успокаивающе погладил меня по волосам Аршес. — И уникальный. Я о таком даже не слышал.

— Арш, но я же с ума сойду…

— Рано. Мы пока очень мало знаем, строим предположения. Так что с ума сходить рано.

Потрясённая, я замолчала. Аршес, не переставая меня обнимать, достал блокнот и написал записку, а затем отправил её почтовым порталом. Лекарь пришёл очень быстро, и пятнадцати минут не прошло.

— Хм. А для чего вызывали? — спросил худощавый гайрон с синеватой узкой бородкой, бросив короткий взгляд на тело зайтана Анастаса Соловова. — Разве у дознания нет своих специалистов для констатирования