Когда закончится осень - Бет Ринью

Именно мое дерьмовое детство заставило мое воображение летать. Мир фантазий стал единственным убежищем от реалий, в которых я оказался. Став чуть старше, я начал переносить картинки из своей головы на бумагу, описывая их, чем нешуточно восхищал моих преподавателей, которые желали мне не растерять талант, дарованный мне свыше.

— Писательский дар, говоришь? — смеялся подвыпивший отец, раскачивающийся в своем кресле-качалке. — Советую тебе побыстрее завязывать с этим дерьмом, парень. Этот так называемый талант ни черта не поможет оплачивать счета.

Эти слова и стали для меня мощнейшим стимулом достичь больших высот, чтобы просто доказать этому ублюдку, насколько он ошибается.

***

Некоторое время я просто сидел в своей машине, вглядываясь в темноту. Было уже довольно поздно, и, вероятно, мне следовало бы идти спать, но заметив, что в гостиной Дженны до сих пор горит свет, я не смог сдержать порыв подняться на ее крыльцо и постучаться в дверь.

— Привет! — Встретила она меня дружелюбной улыбкой, как только увидела на пороге.

Мой взгляд невольно скользнул к ее шее, и все внутри меня закипело, как только увидел фиолетовые отметины.

— Я в порядке, Итан, — прошептала она, словно прочитав мои мысли. Она распахнула дверь шире и жестом пригласила меня внутрь.

— Дженна, прости, что вмешиваюсь в твои дела, но мне просто невыносимо видеть, что этот тип позволяет себе.

— Все, правда, в порядке, Итан.

— Нет, не в порядке. Он не имеет никакого права так обращаться с тобой.

— Я согласна, поэтому между нами все кончено и ничего подобного больше не повторится.

— Дженна, ты должна понимать, что такое неприемлемо по отношению к тебе, от кого бы подобное ни исходило… Никогда не позволяй такого отношения к себе со стороны мужчин.

— Боже, это понятно, я же не совсем глупа. Я никогда больше не допущу подобного и не позволю использовать себя в качестве игрушки для битья. — Дженна взяла меня за руку, сокращая расстояние между нами. — Спасибо, что вступился за меня. Это, правда, очень ценно для меня.

Я вздохнул и отвел глаза.

— Просто все происходящее слишком напомнило мне ссоры между моими родителями.

— Мне так жаль, Итан.

— Не стоит сожалений. Ты тут не при чем.

Ее темно-карие глаза встретились с моими, и я буквально растворился в них. Мое тело инстинктивно подалось к ней, и она ответила тем же, до тех пор, пока я не ощутил ее теплые, нежные губы на своих. Поцелуй был коротким и почти невинным, но в нем было больше глубины, эмоций и страсти, чем в любом другом из тех, что мне доводилось испытывать в жизни. Руки Дженны скользнули вверх по моей спине, и что-то внутри меня загорелось. Я прижал ее к стене, вторгаясь языком ей в рот. Она не стала сопротивляться, подыгрывая моему порыву. Мои ладони проследовали под ее блузку, а затем под бюстгальтер, ощущая нежность кожи ее обнаженной груди. Пальцы Дженны лихорадочно расстегнули пуговицу на моих джинсах, как только мой язык проложил дорожку на ее шее.

Минуло уже больше года с тех пор, как у меня в последний раз был секс, и, сейчас, прижимаясь к Дженне, я осознавал, насколько же сильно мое тело истосковалось по женским прикосновениям. Как только руки Дженны оказались под резинкой моих боксеров, с моих губ сорвался вожделенный стон. Наши губы оставались неразлучными, когда мы скользнули на пол, и я стащил с нее блузку через голову, а затем освободил грудь от лифчика, тут же припадая к ней ртом. В мои планы не входило останавливаться. Я безумно хотел ее, но все же должен был сказать кое-что, прежде чем позволить нам следовать дальше.

— Дженна? — Я пристально посмотрел на нее. — Завтра я уезжаю.

Она прикусила нижнюю губу, прежде чем обхватить ладонями мое лицо.

— Ну, в таком случае, думаю, нам не стоит даром терять время, которое нам отведено.

В ее глазах читалось гораздо больше, чем сорвалось с ее губ, искаженных в дежурной улыбке. Она встала и взяла меня за руку, утягивая за собой в спальню. Оказавшись возле кровати, мы снова слились в поцелуе. Затем Дженна отстранилась и отступила на шаг назад, но лишь для того, что скинуть с себя остатки одежды, просто не оставляя меня возможности отвести взгляд от ее обнаженного тела. Она вновь подошла ко мне и потянула вниз ткань моих джинсов, позволяя им упасть на пол. Во мне оставалось все меньше уверенности, что я буду в состоянии погасить тот пожар, что она разжигает во мне, но мне было необходимо знать, что Дженна дает себе отчет в том, что, скорее всего, все, что произойдет между нами, не будет иметь продолжения после этой ночи.

— Дженна, я просто не хочу, чтобы…

— А может ты просто помолчишь? Мы лишь теряем столь ценное время.

Она вновь улыбнулась, но в этот раз чуть более уверенно.

Улыбнувшись в ответ, я подчинился ее просьбе, позволив себе упиваться каждой секундой, пока мы снова и снова растворяемся друг в друге.

***

— Ты весь дрожишь, — прошептала Дженна, когда мы лежали, обнаженные, в объятиях друг друга, отходя от сексуальной эйфории, в которой пребывали последние несколько часов.

— Просто… давненько я не испытывал подобного.

Она осыпала несколькими нежными поцелуями мою грудь и натянула на нас одеяло. Я же притянул ее ближе к себе и чмокнул в макушку. Теперь мне открылось нечто большее. Дженна вовсе не такая, как большинство девушек, и я был наивен, полагая, что смогу заняться с ней сексом, а на утро сделать вид, что между нами ничего не было. Но эта женщина заслуживала гораздо лучшего, чтобы с ней рядом был тот, кто сможет всецело отдать ей свое сердце, точно так же, как она отдавала свое другим. Ей никогда не будет достаточно того, что в состоянии предложить ей я, и поэтому, как только к ней придет осознание этого, она исчезнет из моей жизни, так же, как и все остальное, что когда имело для меня значение. Я закрыл глаза, ощущая необыкновенную легкость, пока нежные, теплые руки Дженны скользили по моему телу, и желая, чтобы этот блаженный момент длился как можно дольше.

— Это было просто потрясающе.

Она подняла глаза на меня и одарила меня улыбкой.

У меня же не было слов, чтобы описать, каково это — быть рядом с ней. Дженна уткнулась носом в мое плечо, и я запустил свои пальцы в ее волосы, усмехнувшись, когда она вдруг притихла посередине фразы, крепко заснув. Как бы мне не было хорошо рядом с ней, я все еще корил себя за то, что позволил всему зайти так далеко. Эта женщина не только заставила проснуться мое тело, но и пробудила во мне нечто другое, что-то на уровне эмоций, то, что на протяжении долгого времени беспробудно спало, и это пугало меня до полусмерти.

ДЖЕННА

Я не хотела задумываться о времени, хоть и давала себе отчет, что проспала слишком долго, но мне жутко не хотелось покидать умиротворяющие объятия Итана. Откинув одеяло, я сползла с кровати, стараясь не разбудить его. Бесшумно одевшись, уставилась на идеального обнаженного мужчину, очутившегося в моей постели. Итан выглядел таким безмятежным, таким счастливым, и мне очень хотелось верить, что это как-то связано со мной и с теми мгновениями, что мы пережили вместе. Но все это не имело смысла, так как я помнила, что он покинет эти края уже через несколько часов. Мне была симпатична его честность, то, что он ясно дал понять, что наша история не будет иметь продолжения. Меня это вполне устраивало. Ну… по крайней мере, я внушала себе это. Но истина крылась в том, что я буду скучать по нему, и, после всего того, что между нами было, мне будет крайне больно смотреть на то, как он уходит. Наивно было полагать, что у меня получится отнестись ко всему этому, подобно мужчинам, для которых секс на одну ночь в порядке вещей. Но Итан ничего не скрывал от меня. Я изначально знала, что его сердце неприступно, и он вряд ли готов отдать его кому-то вроде меня. Как бы ни хотелось мне видеть в нем только Итана Бэнкса, у него была другая сторона, неразрывно связанная со славой и успехом. И пусть мне было ровным счетом ничего не известно о той части его жизни, я осознавала, что его нахождение здесь продиктовано лишь потребностью в перезагрузке и, возможно, поиском свежих идей для своих романов. Как только он покинет эти места, вероятнее всего, он вновь станет Джонатаном Ридом, популярным автором бестселлеров, а Итан Бэнкс и все, что с ним связано, станет лишь никому ненужным воспоминанием.