Рубины для пяти сестер - Марина Болдова

– Много сегодня у тебя народу?

– Четверо. И все впервые. С такими всегда сложно. Устала я, Галь! От Сашки и устала. И от карт этих. Иной раз с человеком просидишь час-полтора и в результате понимаешь, что впустую распиналась. Выйдет от меня – и снова на те же грабли.

– Может быть, вам съездить куда вместе?

– Не уверена, что это что-то изменит! Вернемся – и каждый за свой «станок». Нужна какая-то встряска, кардинальная.

– Ага, давно проблем не было! – Галина улыбнулась.

– И слава богу! Проблемы мне не нужны. Ладно, еще немного времени есть, я тебе сейчас кое-что покажу. – Ляля поставила чашку на стол и вышла из кухни.

Через минуту она вернулась с толстым альбомом в руках.

– Вот, смотри! Мне одна девушка из Оренбурга подарила. Выпущен к юбилею города. Открывай, где закладка. Портрет. Никого не напоминает?

Галина осторожно раскрыла альбом. С портрета на нее смотрела красивая женщина в старинном платье.

– Твоя матушка? – удивилась она. – Где Оренбург и где тетя Аня? Даже близко их не было. Или она ездила туда?

– Может быть, и ездила. Но ты прочти подпись!

– «Анна Владимировна Печенкина». Это что же, наша прабабушка?

– Она! А теперь внимательно посмотри на ее украшения.

– Лялька, с ума сойти! Это же наши… Вот мамины серьги, а вот кольцо и заколка.

– Точно. И колье и браслет.

– А еще что-нибудь написано?

– Очень мало. Так, общие сведения, то, что и нам известно.

– А про украшения?

– Ни строчки. Портрет этот сейчас в городском музее.

– Что делать будем? Нужно же что-то делать!

– Конечно! Моя мать всегда была уверена, что эти украшения имеют отношение к завещанию ее деда.

– И моя тоже в этом абсолютно уверена! Но самого завещания никто не видел!

– Вот именно. Нужно ехать в Оренбург. Не может быть, чтобы историк, кто составлял этот альбом, ничего не знал.

– Давайте все обсудим. – Галина бросила взгляд на часы на стене. – Соколова бери, тетю Аню и приезжайте в пятницу на дачу, там и поговорим все вместе. О! Я побежала!

– Хорошо, обещаю. Мясо привезем, остальное за вами. Не знаю, матушка сподобится ли, но попробую уломать, ты же знаешь ее характер!

* * *

Ляля вертела телефон в руках и прикидывала, вовремя она позвонит матери или опять промахнется. Необходимо было застать ту в хорошем расположении духа, чтобы она согласилась поехать на дачу к Головановым. Анне Андреевне нельзя было звонить: во-первых, когда шла программа «Вести», во-вторых, сериалы, в-третьих, когда она «занималась собой». Можно нарваться на такую отповедь, после чего будешь считать себя последней негодяйкой, мешающей ей жить.

Ляля вздохнула, так и не сообразив, очередная ли серия сейчас, перерыв или сеанс релаксации, и набрала ее номер. «Ну трубку бросит, в первый раз, что ли!» – решила она, успокаивая себя. После третьего гудка раздался моложавый голос матушки.

– Мама, здравствуй, как ты себя чувствуешь? – задала Елена дежурный вопрос.

– Жива пока, если ты об этом. Что ты хотела?

– Галина приглашает на дачу в пятницу, поедешь с нами?

– Это с кем – с вами? С твоим Соколовым? Могла бы не спрашивать, к нему в машину не сяду! Он способен так организовать аварию, что пострадаю я одна, а вы останетесь невредимы.

Ляля всегда удивлялась абсурдности таких заявлений. Зачем, скажите, ее мужу, как бы он ни относился к теще, подвергать опасности и себя, и жену? Проще, с Сашкиными-то деньгами, нанять киллера и прихлопнуть надоевшую старушку. Этот разговор происходил каждый раз, когда они собирались выехать за город. По сценарию в ответ Ляля должна начать уговаривать мать. Но в этот раз ей не хотелось разыгрывать привычный спектакль.

– Хорошо, как хочешь, мама, – сказала она спокойно.

– Как это – как хочешь? А Кирилл не может меня отвезти?

– Они с Катей уехали к ее родителям в деревню.

– С этой профурсеткой? Как ты могла отпустить мальчика?

– Мальчик давно бреет бороду, мама! Я не могу ему запрещать самостоятельно принимать решения.

– Смотри, Елена, такое отношение к воспитанию сына выйдет тебе боком. Будешь нянчить чужого ребенка!

– Почему чужого?! – опешила Ляля.

– Потому что принесет в подоле. От этой деревенской девицы, с какой он связался, всего можно ожидать!

– Какой подол, мама, он же парень! – не удержалась от смеха Ляля.

– Не цепляйся к словам, ты меня прекрасно поняла, я уверена!

– Да, я учту все, что ты мне сказала. Так ты поедешь? – вернулась она к цели своего звонка.

– Глупый вопрос, – ответила Анна Андреевна и отключилась.

«Можно было и не звонить. Только время потеряла!» – подумала Ляля.

До прихода первого посетителя оставалось несколько минут. Ляля постелила красную скатерть на маленький столик, поставила три свечи в керамические подсвечники и открыла небольшую шкатулку. Карты Золотого Таро лежали в ней аккуратной колодой. Вытащив три карты, она положила их перед собой картинкой вверх. Сердце тревожно забилось. «Вот тебе и крутой поворот! Только не потери! Нет, не надо нам никаких потерь!» – со страхом подумала Ляля, убирая карты обратно.

Оренбург. Леон

«И что этот хмырь за мной увязался? Нужно как-то от него уйти». Прошел уже месяц, а Леон так и не придумал, где взять денег, чтобы расплатиться с Дохлым. Со вчерашнего дня он заметил, что за ним ходит какой-то парнишка. Видимо, Дохлый приставил к нему охрану, чтобы он не сбежал. А куда ему бежать? Здесь у него какая-никакая работа, да и мать одну не бросишь, старенькая уже.

Леон шел по улице, подняв воротник куртки. Лето не баловало хорошей погодой. Дул северный ветер, и Леон промерз до костей. Зайти погреться в кафе не мог, денег не было даже на сигареты.

Остановившись у городского музея, он посмотрел на выходивших из него подростков. «Дожил, в кармане десятка, только на билет в музей и хватит». Леон потянул на себя тяжелую дверь. В этом старинном особняке, некогда принадлежавшем одному из самых богатых жителей города, он не был с детства.

Когда-то в младших классах их водила сюда его первая учительница. Леону этот поход запомнился тем, что Пашка Дохлов, сунув руку в открытую пасть чучела бурого медведя, не смог вынуть ее обратно. Экскурсия была сорвана, а Пашке потом пришлось вести мать к директору школы…

Леон купил билет и прошел в зал. Молодая девушка, по виду сама еще школьница, что-то рассказывала группе старшеклассников. Как ни странно, все ее внимательно слушали. Леон подошел ближе. Девушка стояла перед портретом красивой женщины в старинном бархатном платье. Леону показалось, что красавица на портрете кого-то ему напоминает. «Нет, не помню. Скорее всего, здесь и видел портрет. Наверное, он здесь уже много лет», – подумал он. Оторвав взгляд от лица красавицы, вдруг заметил на ее шее колье изумительной работы. Пять рубинов каплями свисали с золотого обруча. Однако украшение было не единственным. Такого же размера рубины были вправлены в перстень, серьги и заколку в волосах. А тонкое запястье обхватывал браслет, украшенный камнями немного меньшего размера. Браслет он узнал сразу. Всю жизнь тот лежал у матери в шкатулке. И только на прошлой неделе, когда стало стопроцентно ясно, что денег взять негде, Леон заложил его в ломбард. Пришла пора отдавать проценты Дохлому.