Кольцо времён. Проклятие Сета - Анна Сешт

Борька протянул уже другой стакан Якобу, игнорируя вопрос про Машку.

– За встречу! Рад, что ты наконец-то вырвался из Москвы.

– Ты не представляешь, как рад я, учитывая последние события. Спасибо, что пригласил!

Под звон бокалов Картер слямзил последний кусок колбасной нарезки. Оценив ситуацию как не требующую его собачьего внимания и вмешательства, он вновь обернулся подушкой, слившись с флисовым одеяльцем такого же песочного цвета, как он сам.

– Маскировка сотого уровня! – кивнул на пса Борька. – Враг не заметит до тех пор, пока уже не будет поздно! Да, Пластик, да мой ШАбак?

Николай трепал складки бульдога и улыбался.

– Пластик? – не понял Яша. – Он же вроде бы Говард Картер.

– А то! Исторический культурный пласт! Картер он по паспорту, истинный англичанин, а для друзей Пластик. А ты сам-то как, Горлум свежеиспечённый? Показывай свою «прелесссть».

Войник помрачнел. На эти пару часов он совершенно забыл о кольце, а теперь словно заново ощутил и тяжесть амулета, и тяжесть своей судьбы заодно. Отставив стакан, Якоб достал из кармана вещицу. Он чувствовал её тепло в кулаке, который не решался разжать. Секунда, две, три. Тягостные воспоминания последних дней возвращались, вытесняя дурман виски и текилы и беззаботную лёгкость, к которой он уже успел привыкнуть и которую отпускал с превеликим сожалением.

Войник нехотя протянул кольцо другу, но стоило Борьке коснуться артефакта, как раздался треск и звучный удар сзади. Якоб инстинктивно сжал кольцо в кулаке и обернулся. Створка окна, раскрывшись, ударилась о стену. И в этот самый момент порыв жаркого ветра из черного прямоугольника ночи ударил ему в лицо. Словно поцелуй пустыни. На лбу выступили бисеринки пота, а в голове зазвучали знакомые слова: «Анх-Джесер».

– Ну Сет побери! – выругался Борька, закрывая окно. – Давно его надо починить, всё руки не доходят.

Посмотрев на друга, он озадаченно пригладил бородку:

– Яшка, ты чего? Бледный, словно мумию увидел.

Якоб вздрогнул и будто очнулся. Он мотнул головой, прогоняя наваждение, встал и, дотянувшись до бутылки, плеснул в стакан «огненной воды». Борька тем временем закончил «починку» окна.

Зловещая тишина затягивалась, и Войник, чтоб как-то вернуть ускользающее веселье, подошёл к книжному шкафу. Бегло пробежав взглядом, слегка затуманенным текилой и вискарём, по корешкам страниц, он переместился на полку с фотографиями. Борька на раскопках, на верблюде, с какими-то мудрыми учёными, судя по солидному виду их и восторженному взгляду друга. И среди всех этих трофеев немного выцветшее, с помятым уголком и маленьким сколом на зелёной рамке фото трёх подростков.

– Не знал, что ты притащил прошлое с собой в пустыню.

Якоб взял фоторамку и, вернувшись в кресло, стал рассматривать снимок.

– Подумать только, полжизни назад.

– Лучше и не скажешь. Мы были как три мушкетёра. Ты, я и Машка.

– Ты всё так же сохнешь по ней?

– Пф, – попытался отмахнуться Николай, но покрасневшие уши были лучшим ответом.

– Баба Глаша говорит, что она часто летает в Египет.

– Может, и летает, – пожал плечами Борька, – только мы словно ходим по разным берегам Нила. Вернее, я-то застрял в песках прошлого, а она предпочитает песок пляжей Красного моря.

– М-м-м. Ну а что, я б посмотрел на Машку в стрингах. Последний раз-то мы вместе загорали в классе девятом, и смотреть там было ещё особо не на что.

– Вот неправда! Было на что! – возмутился Борька, опрокидывая стакан и заедая лимоном.

– Ты поэтому весь пикник пролежал пузом в песок? – засмеялся Якоб.

– Легко тебе говорить. При твоём рамессидском носе подцепить девицу никогда проблемой не было. О, кстати, а как там твоя кукольная красотка с ласкающим мой слух именем Нил?

– Кэролин? Наверное, неплохо. Где-то там, в другой вселенной, где меня нет.

М-да, вот, видимо, потому, что мы такие умные и красивые, сейчас сидим тут, нажираемся и вспоминаем бывших?

– Ха, а кто поспорит, что умные и красивые. Хотя нет, прости, но ты просто красивый. А я всем хорош, но моё сердце отдано пустыне!

Борька подорвался и вернулся с ноутбуком.

– Ты что затеял? – удивленно вскинул брови Якоб. – Только не пьяный Мамба, я тебя умоляю!

– А вдруг у Машки фотки в бикини есть в профиле на фб?

– Нету, – протянул Якоб и вздохнул.

– Вот ты морда! А ещё друг!

– И как друг я просто обязан лайкать фотки моих друзей, особенно в бикини.

Повисла неловкая пауза.

– Крокодил дери, словно нам опять пятнадцать! Одна радость – алкоголь купить можем без проблем, – хлопнул в ладоши Борька, но, погрустнев, добавил: – Хотя тут мне тоже не особо подфартило. В Египте хороший алкоголь ещё поискать.

Друзья рассмеялись.

– И, как в пятнадцать, у тебя синяк под глазом. Что за история?

– Расскажу – не поверишь! Во всем виновато оно.

Войник положил на стол кольцо. Золото вспыхнуло, поймав свет лампы. Борька поправил очки и нагнулся, рассматривая украшение. Он что-то забормотал, видимо, читая надпись.

– Что говоришь?

– Я говорю, ван ринг ту бринг зем олл[36].

– Вот тут согласен, собрало оно всё, что могло: от кошмаров во сне до неприятностей наяву. Давай не будем о плохом сегодня… хоть один вечер расслабиться.

– Ну ладно. Хоть про драку расскажи?

Войник кратко рассказал о потасовке в «Метрополе» и о ремонтниках. Борька слушал внимательно, не перебивая, но когда Якоб закончил рассказ, то в образовавшуюся паузу самым бесцеремонным образом ворвался дуэт храпа: Пластик и его хозяин сопели в унисон в четыре дырочки.

– О’кей, гугл, и как давно он спит?

– Ой, прости, что ты сказал? – потирая глаза, очнулся Борька.

– Говорю, спать пора. Тебе ж завтра на работу?

– А? Да, – закивал египтолог. – Я с утра на работу, а потом устрою тебе эксклюзивную экскурсию, которая решит все твои проблемы.

Борька принёс комплект постельного белья, забрал Пластика вместе с одеялком и поплёлся в спальню.

– Эй, а что всё-таки на кольце-то написано?

– Сутех, Владыка Северного Неба, – зевая, ответил египтолог.

– И всё?

– Ну да… собачку ж видел с хвостом-вилочкой? Вот это он и есть. – Вздохнув, он посмотрел на Войника не совсем трезвым, но всё-таки понимающим взглядом. – Говорил я тебе, что с наследием Карнагана связана какая-то дрянь. Но ты не бойся – завтра всё закончится!