Призрак неонацизма. Сделано в Новой Европе - Сергей Дрожжин

После этого все осужденные за преступления нацисты в ФРГ, за исключением Р. Гесса, оказались на свободе. Мы можем сказать, что нацистские преступники стали союзниками американских и британских властей. Это было, конечно же, очень сомнительное решение, что не могли не понимать в самих этих странах.

Многие исследователи называют 50-е годы в Западной Германии «инерционным нацистским временем» и торжеством тезиса «коллективной безответственности» (Giordano, 122). Признавая этот факт, тем не менее, следует иметь в виду, что этот подлог действовал только на территории США, Англии, Германии и других их союзников.

Излишне даже говорить о том, что «примирение» с нацистскими преступниками нарушало многие нормы международного права, под которыми стояла подпись новых западногерманских властей. Речь идет в первую очередь о «Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод». Некоторые положения этой Конвенции имели так называемую «обратную силу», то есть по ней можно и нужно было привлечь к ответу нацистских преступников. Однако этого не произошло.

Более того, правительство ФРГ пошло на беспрецедентный шаг – не признало действие 7 статьи этой Конвенции!

В 1952 году ФРГ подписала соглашение ООН о предотвращении геноцида и наказании за такого рода преступления. На основе этого соглашения следовало властям привлекать к ответственности преступников, виновных в геноциде, развязанном ими в первую очередь на территории Советского Союза. Однако статья 103 Конституции ФРГ не предусматривала наказание задним числом. В такого рода юридическом противоречии в демократических странах приоритетными являются нормы международного права. Еще одной юридической уловкой, освобождавшей нацистских палачей от ответственности, была та, что некоторые виды преступлений не были зафиксированы в международном праве и, следовательно, якобы вообще не имели места.

Немецкий историк Й. Фридрих в этой связи сравнивает действия судьи в «третьем рейхе», который приговаривал к смертной казни людей, с охранником одного из лагерей смерти, собиравшим золотые коронки сожженных накануне невинных жертв.

Эти западногерманские юридические псевдоколлизии доходили до абсурда. Так, все понимали, что, к примеру, нацистский палач Адольф Эйхман, бывший руководитель «еврейского отдела» Имперской службы безопасности, совершил чудовищные преступления против человечности, но тип его преступлений не фигурирует в законодательстве.

В связи с этим следует признать, что действия израильских спецслужб против нацистских преступников были вызваны осознанием того факта, что последние в противном случае не понесут никакой ответственности.

Как уже отмечалось, в 1948 году в ФРГ начались так называемые процессы «второй волны», в ходе которых к судебной ответственности были привлечены некоторые нацистские преступники. Но это были по большей части «мелкие рыбешки», исполнители самого низкого уровня. Небольшие сроки заключения получили Густав Зорге и Карл Шуберт из концентрационного лагеря Заксенхаузен-Ораниенбург, располагавшегося недалеко от Берлина. Вскоре был осужден также Мартин Зоммер, работавший в Бухенвальде.

Но это были только лишь непосредственные исполнители, выполнявшие преступные приказы более высокого начальства.

В это же время к судебной ответственности пытались привлечь членов так называемого спецподразделения «Тильзит», которые проводили зачистки на оккупированной территории Литвы и за короткий период уничтожили 4 тыс. евреев, включая женщин, детей и грудных младенцев. Однако в судах сидели такие же, а возможно, и большие нацисты, чем на скамье обвиняемых. Именно поэтому был выдвинут весьма сомнительный тезис, что лицо, исполняющее преступный приказ, не может нести за это никакой юридической ответственности. Из такого подхода западногерманская юстиция пыталась создать впечатление, что ответственность могут нести только «главные преступники».

В ходе этих процессов «второй волны» было установлено, что отказ от участия в расстрелах и других преступных действиях не имел для конкретных лиц, как правило, никаких последствий. Однако таких отказов было настолько мало, что их можно было бы вообще не принимать в расчет.

Один из бывших нацистов был обвинен в одном из процессов «второй волны» в убийстве 526 человек. За это его приговорили всего лишь к трем годам тюремного заключения. В качестве «смягчающего» обстоятельства судьи учли, что он при расстрелах «сохранял приличную форму»! Другой обвиняемый, лишивший жизни 423 человек, был приговорен к четырем годам лишения свободы, так как у него, по мнению судей, уже в детские годы был «неустойчивый», лабильный характер.

Судьбу обвиняемых тогда решали суды присяжных, никто из которых не собирался, как представляется, наказывать «своих». Эти нацистские преступники были «своими», а их жертвы – «чужими». Часто в оправдание преступников высказывался тезис о безграничной «вере немцев во власть», что являлось якобы результатом многовекового воспитания в подобном духе. Даже если такого рода рассуждения облегчали участь обвиняемых, то одновременно это покрывало еще большим позором немцев как нацию.

Когда знакомишься с историей всех этих процессов «второй волны», то невольно приходится напоминать себе, что речь идет о современном государстве, которое к тому же причисляет себя к демократическим, хотя эта демократия, как смирительная рубашка, была накинута на эту страну сверху западными союзниками.

В ходе этих процессов выработалась определенная практика, в соответствии с которой те преступники, которые участвовали в преступлениях, не проявляя никакой особой инициативы, то есть просто «нормально» выполняли «ненормальные» приказы, как правило, получали незначительные сроки лишения свободы. К более длительному заключению приговаривали тех, кто проявлял при этом что-то «свое», личную ненависть к жертвам или собственные патологические инстинкты. Но как эти судьи, или присяжные, отличали «нормальное» выполнение приказов от чрезмерного рвения при их исполнении – понять достаточно сложно. Однако главное состоит в том, что, по мнению большинства немцев, простые рабочие этого страшного конвейера уничтожения были не преступниками, а лишь «невинными» исполнителями преступных приказов.

Поражают воображение и результаты этих процессов «второй волны», которые имели место в Федеративной Республике Германии. 90 тыс. заведенных дел были прекращены. До суда были доведены только около 200 дел. Соотношение между оправданием и обвинением составляло 99 к 1!

Известный немецкий ученый-юрист из Тюбингена сказал по этому поводу: «Один преступник и шестьдесят миллионов пособников – немецкий народ, народ пособников!» (Giordano, 136).

Ни один из нацистских прокуроров и ни один судья не получили в демократической ФРГ никакого наказания. Те немногие дела, которые были возбуждены против судей «третьего рейха», окончились полным оправданием обвиняемых.

Во второй половине 1950-х годов в ФРГ получил хождение список бывших нацистских прокуроров и судей, которые спокойно продолжали работать в Федеративной Республике Германии. По слухам, этот список был составлен в ГДР. В 1960 году министерство юстиции ФРГ заявило о том, что оно не будет проводить расследование по этому вопросу, поскольку это косвенным образом означало бы признание ГДР (!).