Ричард Третий и Генрих Восьмой глазами Шекспира - Александра Маринина

Герцогиня уходит, Елизавета собирается идти следом за ней и бросает Ричарду:

– Мне и добавить нечего, уже все сказано.

– Подождите, мне нужно с вами поговорить, – останавливает ее король.

– О чем? Моих принцев ты уже убил, остались только дочери, они тебе не угроза.

– У вас есть дочь Елизавета, она такая красавица…

– И что? За это ты собрался и ее тоже убить? Да я готова лицо ей изуродовать, только бы ты ее не трогал. Или хочешь – скажем, что я изменила Эдуарду и родила Елизавету не от него, а? Пусть позор, только не лишай ее жизни.

– Зачем же ее позорить? В ней течет королевская кровь.

– Я готова отречься от этого, чтобы спасти девочку.

– Да глупости какие! – успокаивает королеву Ричард. – Королевская кровь – лучшая защита для принцессы.

– Так я и поверила! Ее маленькие братья как раз за эту кровь и погибли.

– Ну, им просто не повезло, так звезды встали.

– Не звезды так распорядились, а враги, – упорствует Елизавета.

– Против судьбы не попрешь, – замечает Ричард. – А вы все намекаете, будто бы это я их убил.

– А кто же, если не ты? Конечно, не сам, ты нанял людей, но за убийцами стоял именно ты, твое намерение, твое приказание.

– Неправда, я вашей семье желаю только добра.

– Да? И какого же еще добра ты нам желаешь?

– Разве вы не хотите возвышения своих детей? Не хотите им величия, счастья, славы?

– Откуда они возьмутся, хотела бы я знать… – сердито огрызается Елизавета.

– Я люблю твою дочь, – начинает излагать свой план король Ричард.

– Ага, любишь, так же, как любил ее маленьких братьев. Вот уж спасибо тебе большое!

– Не передергивай. Повторяю: я люблю твою дочь и собираюсь дать ей корону.

– Да неужто? И женой какого короля она станет?

– Того, кто даст ей корону.

– То есть ты? – уточняет Елизавета.

– То есть я, – подтверждает Ричард. – Что скажете?

– Ты собираешься к ней посвататься?

– Собираюсь. И очень надеюсь, что вы мне посоветуете, как лучше это сделать, чтобы она не отказала. Все-таки вы – мать, вы лучше знаете ее характер.

– И ты готов выслушать мои советы?

– Готов. И буду благодарен.

– Тогда слушай. Пошли к ней того, кто убил ее братьев, и пусть он прихватит с собой два их сердца, на одном пусть вырежет имя «Эдуард», на другом – «Йорк». Она, конечно, расплачется, тогда протяни ей платок. Помнишь, как Маргарита Анжуйская дала твоему отцу платок, смоченный в крови вашего брата Эдмунда? Вот и ты так же сделай. И не забудь сказать, что платок пропитан кровью ее братьев. Пусть она этим платком вытрет глаза. А уж если и это не поможет – ну, тогда пошли ей список своих прекрасных подвигов: мол, убил твоего дядю Кларенса, убил твоего дядю Риверса и исключительно из страстной любви к ней убил ее добрую тетушку Анну.

– Издеваетесь надо мной, да?

– А что еще остается? Ты – Ричард, все эти грехи на тебе, девочка об этом знает, и изменить это невозможно.

– Скажи дочери, что я все это сделал из любви к ней.

Да уж, Ричард Третий явно не страдает избыточной изобретательностью. Эту формулу «да, я убил, но из любви к тебе» он уже использовал, когда соблазнял леди Анну, и не считает нужным придумать что-нибудь новенькое. Типичный англичанин, для которого слово «прецедент» свято: один раз сработало – будет работать всегда.

– Без толку. Человека, который покупает любовь такой кровавой ценой, можно только ненавидеть.

Тут Ричард разражается монологом, используя систему аргументов первого порядка:

Что сделано, того уж не исправить.

Ошибки люди часто совершают. —

Приходится в них каяться потом.

Он, дескать, раскаивается в том, что отнял корону у принцев и убил их, но зато готов надеть корону на голову их сестре.

– Вы будете матерью королевы, бабушкой наших с ней детей, которые унаследуют трон. Конечно, я не смогу вернуть вам все, что отнял, но примите хотя бы то, что я могу вам дать. Например, вашего сына, маркиза Дорсета. Сейчас он мается на чужбине, одинокий и неприкаянный, а ведь он может вернуться, стать братом королевы, воссоединиться с вами. И я, король, буду называть его любимым братом. Разве это плохо? Многое разрушено, это правда, но у нас с вами есть возможность хоть что-то восстановить. Поговорите с дочерью, Елизавета, обрисуйте ей всю картину, объясните, что если она согласится выйти за меня – так будет лучше для всех.

Но Елизавета продолжает сопротивляться и ехидничать:

– Что ты предлагаешь ей сказать? Что на ней хочет жениться родной брат ее отца? Или лучше назвать тебя дядей? Или жестоким убийцей ее родных? Под каким именем тебя представить, чтобы склонить девочку в твою пользу?

– Скажите ей, что в этом союзе – мир для всей Англии. Скажите, что она станет великой королевой и я буду любить ее всю жизнь. Я король, я мог бы просто приказать, но я смиренно умоляю. Я – властитель для всей страны, но для вашей дочери я – покорный подданный.

Все эти аргументы выдвигаются Ричардом по очереди, и на каждый у Елизаветы есть ответ, уничтожающий их убедительность.

– Ей противна эта власть, – сухо отрезает королева, – и она не хочет твоей любви и твоих упрашиваний.

– Ну, уговорите ее, – требует Ричард. – Проявите красноречие.

– Честные простые слова дают лучший эффект.

– Ладно, тогда просто расскажите ей о моей любви.

– Если просто – то получится грубо.

– Слушайте, вы меня совсем запутали, – сердится Ричард. – У вас на все есть ответ, но в ваших словах ни капли смысла.

– О нет, смысл есть, только он спрятан так глубоко, как ты закопал моих сыновей.

Ричард недоволен.

– Опять вы об этом! Мы же договорились не трогать эту тему.

– Я не забуду об этом, пока жива.

С этой системой аргументов не вышло, и Ричард переходит к аргументам второго порядка: он начинает клясться всем по очереди, и снова у Елизаветы на каждую клятву находится опровержение. Он клянется Святым Георгом, орденом Подвязки, короной, могилой отца, самим собой и своей жизнью, Богом, своим будущим – на все у Елизаветы находится язвительный ответ, делающий клятву ничтожной. Тогда в ход идут аргументы третьего порядка: судьбы страны.

– Без брака с принцессой Елизаветой всю нашу страну ждут беда, разрушение и смерть! Предотвратить катастрофу может только мой союз с вашей дочерью. Я хочу иметь право называть вас матерью и надеюсь, что вы объясните ей насчет