Виндзорский узел - Си Джей Беннет

— А мистер Робертсон? Удалось о нем что-то выяснить?

— Пока нет, мэм. Ничего конкретного. Часть платежей, которые вызвали вопросы, удалось объяснить, но расследование продолжается.

— Понятно. Это все? С кем еще вы общались?

Комиссар сверился с записями.

— В отделе по связям с общественностью проводили небольшое совещание, мэм, из дворца присутствовало пятеро, плюс те, кто уже работает здесь. Ну и те сотрудники, которые здесь всегда. А также гости управляющего.

— И мои гости этажом ниже.

— Их можно не брать в расчет, мэм. Чтобы попасть из покоев гостей в комнаты слуг, нужно пройти два поста охранников, а те ничего не видели.

Королева одарила его улыбкой, которую Сингх назвал бы игривой, если бы речь шла не о Ее величестве.

— Ах, комиссар, тут бывали удивительные истории. Не далее как сегодня утром Филип напомнил мне известный случай, когда французский посол на пари ухитрился провести к себе артистку кабаре, переодев ее служанкой.

— Теперь такого быть не может, — заверил ее Сингх, решив непременно рассказать об этом парням из Скотленд-Ярда.

— Что ж, тем лучше.

Королева понимала: следовало бы сообщить ему обо всем, что Рози узнала от Мередит Гостелоу и Маши Перовской, но ведь Рози обеим поклялась молчать. Не самое мудрое решение. Никогда не знаешь, что нужно будет сказать или сделать. Но если сейчас рассказать обо всем мистеру Сингху, придется упомянуть и о Рози — а значит, и о себе самой — чего, разумеется, никак нельзя допустить. Возможно, комиссар сам все выяснит — хватит с него намека на шашни гостей и слуг. Пока же она решила довольствоваться его уверением в том, что такого никак не могло быть.

— Есть ли новости из посольства?

— Мэм?

— О семье Бродского? Тело уже забрали?

Сингх примолк. Пока что его никто об этом не спрашивал.

— Нет, мэм. Думаю, оно все еще в морге. Если угодно, я уточню.

— Да, пожалуйста. Будьте так добры. И скажите мне вот что: как вам новые защитные жилеты?

Синг моментально сменил тему и принялся рассказывать о новой форме, которую выдали его сотрудникам, о чем королева была на удивление хорошо информирована. Она вникает абсолютно во все, подумал он. Точь-в-точь как его прабабушка Нани Сада, которую Сингх боялся пуще миссис Уинклес с ее обшитым панелями кабинетом. Но, по крайней мере, теперь он доложит Гэвину, что королева очень довольна ходом расследования.

Дом был длинный, не очень высокий — четыре этажа, бурый кирпич, такого же цвета балконы, современные окна с листовыми стеклами. Наверное, построили в шестидесятые, предположила Рози, хотя и не разбиралась в архитектуре. Взгляд притягивало не здание, а вид, который открывался отсюда: дом стоял неподалеку от Темзы, и за деревьями маячила громада электростанции “Баттерси”.

Рози приехала в Пимлико, где обитали многие члены парламента: роскошные особняки соседствовали здесь с послевоенной застройкой — вот как этот жилой дом. Отсюда до Букингемского дворца около получаса пешком, прикинула Рози. Неплохая прогулка, тем более солнечным утром. Да и возвращаться сюда приятно, учитывая, какой тут вид.

Она вытащила с заднего сиденья плетеную корзину с крышкой, на которой чернели буквы F&M, Fortnum & Mason, и наконец перевела дух: пока добралась сюда с Пикадилли по утренним пробкам, зная, что сегодня нужно успеть в два места и к трем часам вернуться на работу, вся испереживалась. “Выходной день” в личной канцелярии королевы длится всего полдня, и опаздывать недопустимо. Рози закрыла дверь “мини” коленом, заперла на ключ, висевший на брелоке, и направилась с корзиной к ближайшему подъезду.

Дверь пятой квартиры открыл небритый мужчина: волосы с проседью, мешковатые спортивные шорты, потная футболка, на шее полотенце. Рози позвонила трижды, прежде чем он услышал ее. До чего же быстро он опустился, ужаснулась Рози, но потом сообразила, что он всего-навсего занимался спортом. И это радовало.

— Мистер Робертсон?

— Да. — Он не сводил глаз с корзины, такой огромной, что еле влезла на заднее сиденье “мини”; здесь, в узком общем коридоре с лампами дневного света, лупящейся краской и отсутствующими кое-где фрагментами ковровой плитки она выглядела неуместно.

— Я из личной канцелярии. — Он поймет, чьей именно. — Это вам.

— Что? — Он вытер щеку полотенцем. — Заходите.

Она проследовала за ним по маленькому коридору — неожиданно аккуратному, несмотря на два шоссейных велосипеда, вешалку, полку с беговыми кроссовками и фотографии в рамке. Коридорчик привел на кухню — вполовину меньше той, что у Мередит Гостелоу на Вестбурн-гроув, зато из окна можно было без помех любоваться легендарными трубами недействующей электростанции. Повсюду на кухне блестели белые и стальные поверхности.

— Будете что-нибудь? — спросил он.

— Нет, спасибо. Я на минутку.

Она поставила корзину на стол у раковины и улыбнулась слуге королевы.

— Меня зовут Рози. Я… канцелярия передала вам эту корзину в знак того, что мы понимаем, каково вам сейчас. Еще я обязана подчеркнуть, что это от канцелярии. Не от Ее величества лично.

Леди Кэролайн, передавая ей поручение королевы, отдельно упомянула об этом. И предупредила, что ни в коем случае нельзя извиняться. Неправильно просить прощения за то, что государственные органы, в данном случае служба безопасности, выполняют свою работу. Это лицемерие.

Сэнди Робертсон снова озадаченно потер щеку.

— Вот как, обязаны подчеркнуть? — повторил он. Голос у него был грудной, с жестким шотландским выговором, очень приятный. Рози представила, как Робертсон подает боссу коктейль, выдвигает перед ней кресло, заботится о том, чтобы у нее было все, чего она пожелает. С таким, как он, наверняка чувствуешь себя легко. — Что ж, давайте посмотрим.

Он расстегнул ремешки и поднял крышку. Внутри лежали бутылки вина и виски, банки апельсинового джема, бледно-салатовые жестянки с песочным печеньем, чай, имбирное печенье. И открытка с акварельной белой камелией, без текста и подписи.

Сэнди пристально посмотрел на Рози, но та молчала; он перевел взгляд на корзину с провизией.

Дотронулся до баночки джема, взял жестянку с печеньем, рассмотрел и положил обратно. Прикоснулся указательным пальцем к открытке и вновь поглядел на Рози.

— Белая камелия — любимый цветок королевы-матери. Вы знали об этом?

Рози показалось, что в глазах его стоят слезы.

— Нет, не знала.

— Моя жена их тоже любила. Я обмолвился ей об этом один лишь раз семь лет назад, когда Мэри не стало.

— Ох… — Рози подсчитала в уме: королева-мать умерла в 2002-м; значит, Сэнди разговаривал не с ней.