Война - Лора Таласса

Чувствую, как взгляд Войны прожигает мне спину, но здесь, в лагере, нет трупов, которые можно поднять, чтобы остановить меня. Или, может, он сам устал меня удерживать. Как бы то ни было, Всадник позволяет мне уйти, и я убегаю, чтобы в одиночестве пережить горе и ужас.

Я замедляю шаг, заметив несколько женщин, и среди них Фатиму и Тамару. С ними девушка, которую я спасла сегодня – та, что стреляла в Войну.

Она стоит перед одной из палаток, в окружении тех, кто встречал и меня. Ее штаны заляпаны кровью, хиджаб немного съехал набок, открывая полоску черных волос. Она обхватила себя руками и выглядит абсолютно несчастной.

Я подхожу к ним, влекомая любопытством и сочувствием. Новенькая встречается со мной взглядом, и я вижу, что она меня узнала.

– Ты – та девушка, что просила пощадить меня, – говорит она.

Не знаю, благодарна она мне за это или хочет убить…

– Как ты? – осторожно спрашиваю ее.

Девушка судорожно вздыхает, отводит глаза.

Я коротко улыбаюсь.

– Меня зовут Мириам.

– Зара, – говорит она.

Я перевожу взгляд на столпившихся вокруг женщин.

– Спасибо, но теперь я и сама могу ей помочь, – уверяю я их.

Женщины только рады. Их внимание требуется и другим новичкам. Мы остаемся одни, и я вновь поворачиваюсь к Заре:

– Итак, ты принесла клятву верности.

«Она совсем не такая, как я», – понимаю я вдруг.

Раньше я видела только наше сходство, но после битвы в Иерусалиме воинственный пыл покинул меня. Если бы Война не пощадил меня, свою жену, мое тело стало бы пищей для падальщиков.

Но Зара другая. Она выступила против Всадника и, возможно, в тот момент тоже жаждала смерти, но, когда солдаты выстроили пленников в ряд и потребовали принести клятву верности, Зара принесла ее. Она хотела жить.

– Ага, – выдыхает девушка, постукивая по земле носком ботинка.

Когда она вновь поднимает на меня взгляд, я вижу в ее глазах все смерти, свидетелем которых она стала. Заре, как и мне, пришлось смотреть, как убивают ее соседей и друзей. Потом она стала пленницей и видела смерть снова и снова.

– Это твоя палатка? – спрашиваю, кивая ей за спину.

– Она не моя.

Точно. Это палатка какого-то мертвеца.

Я вопросительно поднимаю брови:

– И что тебе досталось в наследство?

– В смысле? – удивляется Зара.

Обойдя ее, отгибаю полог, заглядываю внутрь.

– Браслеты, зубная щетка, журнал и немного косметики, – перечисляю увиденное. Сложенное на тюфяке одеяло выглядит новым.

– Мне ничего не нужно! – вспыхивает Зара.

Черт возьми, как я тебя понимаю.

– Не обязательно оставлять их себе.

– Что теперь будет? – Она печально смотрит на меня.

Отпустив полог, неохотно встречаюсь с ней глазами.

– Сказать то, что ты хочешь услышать, или правду?

– Правду. – Зара сжимает челюсти.

Окидываю ее грустным взглядом.

– Вместе с остальными жителями лагеря тебе придется пойти на праздник в честь уничтожения твоего города.

Я уже слышу, как толпа собирается в центре лагеря. Барабаны еще не начали бить, но скоро начнут.

– Потом ты ляжешь спать, а утром проснешься в этой самой палатке и поймешь, что все это не страшный сон, – вздыхаю я. – Теперь это твоя жизнь. И только тебе решать, что с ней делать. Но боль не пройдет. В ближайшие дни Война и его лучшие воины уничтожат все окрестные поселения, убьют каждого их жителя, и ты ничем не сможешь им помешать.

– Ублюдки! – восклицает она.

– Затем тебе найдут работу: солдат, повар или кто-то еще… Этим ты и будешь здесь заниматься.

– А если я откажусь? – с вызовом спрашивает Зара.

Но мы обе прекрасно знаем ответ на этот вопрос.

– Тогда тебя, скорее всего, ждет смерть.

Зара зыркает в мою сторону:

– Но тебя же пока что не убили.

Зара вспоминает сегодняшний день, когда я не позволила Войне убить ее, но все, что осталось в моей памяти – это руки зомби, которые сжимали мою шею, душили меня.

Я долго смотрю на нее:

– Пока не убили.

Солнце клонится к закату, раздается бой барабанов. Мясо шипит на вертеле, люди стекаются в центр лагеря, беспечно болтая, словно это не мы только что вырезали целый город. Повсюду горят факелы, многие люди переоделись в праздничную одежду.

Идя на запах мяса, выхожу на поляну. В моей крови больше нет адреналина, желудок сводит от голода. Встаю в очередь за едой, разглядываю тех, кто рядом. Сегодня я замечаю новые детали, то, чего не видела раньше. Лица полны отчаяния. Люди улыбаются и ведут себя, как обычно, но глаза у них загнанные, пустые… Раньше я этого не видела. Как я могла считать, что эти люди не так напуганы, как я? Они в ужасе. Мы все в ужасе – я, Зара, все вокруг. И у нас есть на то причины.

Я вижу Войну. Он восседает на троне и, склонившись в сторону, разговаривает с одним из Фобосов. Утихшие чувства вновь всколыхнулись. Он вырезал целый город, поднял мертвых из могил, чтобы те уничтожили выживших. И спас меня от них.

Слушая рассказ Фобоса, Всадник потирает колено, подведенные черным глаза кажутся бездонными провалами.

Отвернувшись, я беру две тарелки с едой и две кружки, возвращаюсь в женский сектор лагеря. Свет факелов здесь более тусклый.

– Тук-тук, – я заглядываю в палатку Зары и проскальзываю внутрь, не дожидаясь ответа. Прекрасно помню, что в первый день у меня не было сил на вежливость.

Подводкой, оставшейся от предыдущей хозяйки палатки, Зара рисует что-то на грязном полу, но в тусклом свете трудно разглядеть, что именно. Я протягиваю ей тарелку. Зара прекращает рисовать и берет ее.

– Спасибо, – благодарит она меня. – Очень мило с твоей стороны.

– Я захватила и вино, но… – многозначительно киваю на ее платок, – не уверена, хочешь ли ты.

Зара берет и вино, ставит кружку рядом с тарелкой. Потом переводит взгляд на меня.

– Почему ты так добра ко мне?

Действительно, почему?

Я делаю глоток вина и сажусь рядом с ней. Даже не спрашиваю, можно ли. Я могла бы уйти, но понимаю, что тогда нам обеим будет только хуже.

– Потому что ты это заслужила. А еще тебе удалось выстрелить в Войну, и я немного завидую.

Зара несмело улыбается в ответ, но улыбка тут же исчезает, когда с улицы доносятся веселые крики.