(не) просто сосед - Стася Андриевская

— Да какой обычный, какой обычны-ы-ый… — не разжимая челюсть, прошипела соседка: — Зэк он самый настоящий! Шесть лет отсидел! Шесть!

Полина открыла рот, что бы что-то сказать, да так и застыла.

— Ага! Съела? Вот тебе и неопасный, вот тебе и Севера́, на которых он работал! А я сразу тебе говорила, нечисто тут! Но самое главное — за что он сидел. Вот ты знаешь, за что?

Полина молчала.

— Ага! А вот я знаю! Мне Наталка всё-всё рассказала! Нет, ну мне, конечно, пришлось подмазать её немного, чтобы поразговорчивее стала-то… Я ей это, слышь, конфеток коробочку за двести пять взяла, колбаски кусочек по триста за кило, ну и бутылочку беленькой, само собой. Нет ну а как, ну не с пустыми же руками, ну правда? Там всего на восемьсот рублей вышло, но ты это, Полин, если сейчас нету, то можешь на будущей неделе отдать… Так, это я к чему вела-то? — Замолчала, потеряв нить разговора. — А! Так вот, знаешь, за что он сидел-то? За изнасилование! Да ещё и с извращением каким-то! Наталка говорит, сам вину признал! Сам! Хотел, видать, чтобы срок скостили, но всё равно по полной отмотал, ему даже досрочно выйти не разрешили! — Упёрла руки в бока. — То-то мать его так не любила о нём рассказывать, вот прям клещами не вытащишь… На заработках, говорит, и хоть ты тресни! А я же чуяла, я сразу чуяла, что нечисто тут! Всё грозила мне, слышь: «Вот Русланчик придёт и покажет тебе кто тут хозяин». Ну? Ты подумай только, это мне-то, вот этот-то зэк, прости, господи! Уголовник проклятый!

Полина заторможено, наощупь открыла дверь. Выходя на ватных ногах, споткнулась об порог, чуть не упала.

— Так что ты, Полин, заяви уже куда следует! — перейдя на шёпот, не унималась соседка. — Сделал он там с тобой чего, не сделал — это уже второй вопрос. Но такие, как он, никогда не исправляются! Один раз изнасиловал, значит, и второй раз захочет, только дай срок! А то, может, и уже — да просто не поймали ещё!

Ночью так и не смог уснуть. Курил у открытого окна, смотрел на всё ещё обесточенный тёмный город и окончательно понимал, что если думать головой, а не яйцами — то не так уж всё и просто.

Она совсем не такая, какими были все его прежние, случайные проходящие. Те могли сожрать с потрохами и от Руслана ожидали того же, поэтому он с ними особо и не церемонился. А Полина другая. По статусу — замужняя женщина и мать уже, а по сути, оказалось, — совсем ещё девочка. Доверчивая и недолюбленная. Израненная.

Вот только не ему её долюбливать и не ему исцелять. Не ему!

К утру, едва просветлело небо, уехал. Запретил себе думать о ней, перестал приезжать на хату. В качестве контрмеры в ближайшее же воскресенье согласился-таки на Мансуровскую баньку, со всеми вытекающими. Ещё глубже погрузился в работу.

Теперь вся территория сервиса была перманентно заставлена очередными. Пришлось всеми правдами и неправдами возвращать мастеров, которые слились при виде Мансуровских хлопцев, давать всей бригаде надбавку, обновлять оборудование. Даже наконец-то начал расчистку дальнего угла территории, там, где ещё с советских времён сохранились развалины здания управления оптовыми складами. Расширяться, так расширяться.

Мансур наведывался почти каждый день, ревностно следил за тем, как собирается его игрушечка. Вместе с ним частенько приезжала и эта его кукла Марина. Хлопала ресницами и сюсюкала, изображая дурочку. А может, и не изображала. Вообще, Руслану не было до неё дела, но осложнялось всё тем, что она откровенно строила глазки ему. И ей даже не хватало мозга не делать это при Валихане. А тот не дурак, всё видел, злился, приказывал ей идти в машину. Она на прощание маслила Руслана взглядом и уковыливала, проваливаясь каблучищами в свеженасыпанный гравий. Мансур смотрел ей вслед, вздыхал и наконец изрекал что-нибудь вроде: «Нормальные женщины исчезли как вид. Остались красивые дурочки и лишь одна достойная, но, увы, уже старая — моя жена»

Вообще Мансуров оказался интересным типом. Уважаемый, авторитетный Валихан Айратович, местный царёк, которого весь город знал как великого дельца и комбинатора, на деле был довольно-таки простым мужичком со своими тараканами, один из которых — прямо-таки пацанячья мечта об идеальной бабе. Идея фикс. И Мансур, как человек, привыкший добиваться своего, методично, словно болванки на прилавке, перебирал кандидаток, выбирал самую перспективную, улучшал её, затачивал под себя, вкладывая в это кучу бабла, создавая свой идеал почти с нуля…

Но в итоге они всё равно оказывались не тем, чего бы ему хотелось. Мансуров с изрядной самоиронией рассказывал об этом Руслану, и совершенно не унывал — строил очередные планы по завоеванию очередной красотки, и по-свойски зазывал Руслана в очередную баньку. Но Руслану было недосуг. Он пахал.

В последних числах июня прораб сообщил, что ремонт закончен. Теперь Руслану осталось только принять работу и завязывать уже с этой квартирной эпопеей. Поэтому не стал тянуть, сразу поехал на хату, по пути позвонив знакомому риелтору и дав отмашку на старт продажи.

Войдя в лифт, вспомнил Полину. Вернее, не вспомнил — для этого сначала надо забыть — но словно наяву почувствовал её: хрупкую, доверчиво льнущую к нему. Её мягкие, тонко пахнущие цветами волосы, мокрые от слёз щеки и жаркие, пьянящие губы… В груди тоскливо потянуло. Ну надо же! А ведь он думал, что уже отпустило. Тут же промелькнула шальная мыслишка — вот бы встретить её сейчас на этаже, ну так, мимоходом. Просто увидеть ещё хоть разок. Напоследок.

Но, выходя из лифта, столкнулся не с Полиной, а с её напарницей, этой шустрой девицей, которая своего не упустит — Светкой. Увидев его, она вдруг стушевалась, буркнула:

— Привет, — и суетливо заскочив в лифт, больше даже не обернулась, хотя обычно только что на шею не вешается.

Открывая свою дверь, не удержался, замер на мгновенье, глядя на Полинину, и тут уже не просто защемило — всё нутро скрутило. Нахмурился и, стиснув зубы, резко отвернулся.

Не дури, Подольский! Всё же уже решил для себя!

Но чё-ё-ёрт… Как же он всё-таки по ней стосковался!

А вечером того же дня приехал снова.

Парконулся, посидел, задумчиво наблюдая за окнами парикмахерской.

Ну ладно, допустим, припёрся, но дальше-то что? И главное — зачем?

Как пацан, ей богу.

Достал монетку, загадал: орёл — прямо сейчас пойдёт к ней и будь, что будет, решка — уедет и больше никогда не вернётся. На этот раз точно.

Подкинул, поймал не глядя, на мгновенье замешкался… но всё-таки открыл ладонь — решка. Решка, мать её! Рассмеялся. Решка? Серьёзно?

На хер!

Не вошёл — ворвался в салон. Колокольчики над входом испуганно зазвенели, Руслан машинально придержал их и так и замер — вокруг Полининого кресла кружила какая-то другая девчонка. Вообще другая, но вела себя по-хозяйски: на форменном переднике, как патронташ — ножницы в ассортименте, заколки всякие, расчёски…