Лучи смерти - Николай Свечин

– Там вы и упустили Грилюка? – догадался коллежский советник.

– Да, – подтвердил жандарм. – Он задержался надолго. Сами понимаете, в таком месте наблюдение установить невозможно. Придут и в шею выгонят, а могут и зарезать сгоряча.

– Понятно. В номера Носовича он не вернулся, правильно?

– Увы.

– Других интересных новостей нет? Ваши анархисты, что под наблюдением, действительно только газеты женевские читают? Они не могут нас подвести к Яше Бешеному?

– Нет, с ними питерский гость не общается.

Лыков обратился к главному московскому сыщику:

– Ну а ты, Василий Иванович, чем порадуешь?

Тот ответил без запинки:

– Есть извозчик, очень для нас интересный.

– Извозчик? – удивился Лыков.

– Да. Не простой, а из заведения Ивана Лапина.

Коллежский советник крякнул. Извозопромышленник Лапин двадцать лет катал по Москве убийц и налетчиков. Если фартовым требовались блатноги[17], чтобы вывезти награбленную добычу или спрятать труп, они обращались к нему. Все служившие у Лапина возницы были не в ладах с законом.

– А почему именно он? Там в Пятом проезде их полтора десятка, и все сволочь на сволочи.

В Пятом проезде Марьиной Рощи и располагалось заведение Лапина.

– Парень проболтался, – пояснил Василий Иванович. – Гордость его распирала, вот и ляпнул по пьяни, что возит самого Андосова.

Все сразу зашумели, прося подробностей. Сыщик рассказал, что знал. Есть некий Пашка Ремешок, ловкий малый. Управляется с лошадьми лучше всех, по крайней мере из «черных» извозчиков. Его заказывают только наиболее удачливые гайменники, поскольку Пашка стоит дорого. И вот в последнее время парня выбрал Томский.

– Взять его и расколоть! – предложил Ратко.

Начальник сыскного отделения лишь покачал головой:

– Пробовали уже. Ничего, гаденыш, не боится. Знает, что улик против него нет, а фартовые не выдадут.

– Надо поймать его на гранте, – подкинул идею Лыков.

– А как? – вздернул бородку Лебедев. – Следить за ним каждую ночь? Глупо, он заметит.

– Пашка ведь не одного только Андосова возит, – начал размышлять питерец. – Тот хоть и важный клиент, но не единственный.

– Так, и что дальше?

– Ты говорил, что Пашку уже пытались прижать. На чем?

– На грабежах. Он доставлял пьяненьких гостей в «Чепуху», а там их раздевали.

«Чепухой» назывался хитрый ресторан за Крестовской заставой. Место глухое и небезопасное, населенное полууголовным элементом. Заведение работало до утра. Когда городские злачные места закрывались, те, кто не догулял, ехали в «Чепуху». И попадали в ловушку. Официанты доводили гостей почти до потери сознания и выпроваживали на улицу. А там уже поджидали громилы. Человека обирали догола, а могли и убить. Нет-нет, да и находили посетителей «Чепухи» в лесу без признаков жизни.

Власти не раз хотели прикрыть трактир, но доказать участие прислуги не могли. Ну напился человек. За всеми пьяницами не уследишь, это его голова в конце концов, он сам выбирает, куда идти. Закон нигде не нарушен. «Черные» извозчики состояли в доле и охотно подыскивали клиентов.

– Не сумели доказать, что Пашка – соучастник? – уточнил Лыков.

– Свидетели заявляли неуверенно. А Пашка отвечал: что я? Он сам, мол, велел отвезти его в это место и ногами топал! Я и отвез. Зачем нажрался как свинья?

– Понятно. Господа! Предлагаю сделать так. Мы подведем к Ремешку своего человека. Купец, при деньгах, невеликого ума. Впал в кураж, загулял и потерял осторожность. Рядовой случай, никто и не удивится. А купчика этого безмозглого сыграю я.

Так Лыков вступил в противоречие сам с собой. Только сказал, что в полковничьем чине по притонам не ходят, и тут же напросился на роль приманки. Причем задачка была опасная.

Жандармы стали возражать. Чиновник из Петербурга, выполняет личное поручение министра. Вдруг ему за Крестовской заставой дыру в боку провертят? Отвечай потом. Но Василий Иванович сразу же идею приятеля одобрил. И заявил охранникам:

– Я Лыкова знаю не один год. Он человек для такой засады самый подходящий. Нездешний, лицо не примелькалось. Опытный, в переделках бывал, какие нам с вами и не снились. Начинаем готовить операцию.

Но тут офицеры выдвинули новые возражения. Предположим, возьмет Лыков при помощи сыскных пару налетчиков в тот момент, когда они соберутся пошарить в его карманах. И что дальше? Пашка Ремешок опять отвертится. Он лишь извозчик, доставил гуляку в заведение – за что его арестовывать? А если даже и докажут причастность к грабежу, парень получит год тюрьмы. Отсидит и опять наймется к Лапину. Тот проверенного, заслуженного человека возьмет… Чем же тогда пугать Пашку, чтобы он сдал самого Андосова? Годом тюрьмы?

Лебедев выразительно посмотрел на питерского гостя: ну, что скажешь? Тот обстоятельно ответил:

– Такое было, и не раз. Все отлажено. Главное – подвести под каторгу непосредственных исполнителей налета, гайменников. И тут, конечно, для меня возникают риски. Чем больше ребята накрутят, тем больше им срок. Покушение на убийство лучше всего…

Его собеседники поежились, но сыщик продолжил как ни в чем не бывало:

– Когда деяния бандитов потянут на каторжные работы, начнем с ними торговаться. Пусть выдадут Пашку, и мы смягчим обвинение. А ему, как пособнику, вдуем по сто двадцать первой статье Уложения каторгу на тот же срок. Вот тогда он по-другому запоет.

– Получается, чтобы прижать Пашку, нам надо, чтобы гайменники тебя почти что убили, – констатировал коллежский асессор.

Лыков ответил:

– В первый раз, что ли? И потом, сколько их подойдет? Двое-трое, не больше. Я буду наготове, а они нет. Шансов у ребят немного. Ну а ты подумай, кто и как будет мне помогать.

– В полицейском резерве есть поручик Белоконь. Он чемпион по французскому боксу савату и японской борьбе джиу-джицу. Белоконь может сидеть около тебя в зале, наготове. Извозчик, что его привезет, тоже будет из наших, – стал рассуждать Лебедев. – Вот вас уже трое.

– Может, им вдвоем приехать? – предложил ротмистр Ионов. – Так безопаснее.

– Нет, к двоим бандиты не подойдут, – возразил Лыков. – Я буду один, чтобы соблазнительней. Василий Иванович, зови поручика.

Пришел молодой крепкий офицер, подвижный, как ртуть. Лебедев объяснил ему задумку. Белоконь оглядел питерца и спросил с легкой иронией:

– Господин коллежский советник, а вам сколько лет?

– Сорок шесть, а что?

– Да так. Вы, главное, секунд тридцать продержитесь. Просите пощады, ползайте в ногах. Словом, тяните время, пока я не подбегу.