Темница тихого ангела - Екатерина Островская

– Сегодня на нашем вечере присутствует почетный гость, – объявила Алиса, – лауреат премии «Оскар», популярный во всем мире писатель Николай Торганов. Поприветствуем его!

Все начали аплодировать. Коля поднялся и раскланялся. А приятельница Алисы, сидевшая рядом, невзирая на присутствие собственного кавалера, придвинулась к нему еще ближе, чтобы лучи славы попали и на нее.

Кто все эти люди?

Видели они хоть раз закат на далеком озере, а на фоне багрового неба черный силуэт мрачного монастыря, превращенного в самую страшную тюрьму, из которой нет выхода?

– Мне нужен Алексей Романович Шамин, – сказал Николай.

– Это я, – отозвался голос в трубке.

– Моя фамилия Торганов. Я – новый член Комиссии по помилованию при президенте России. Мне попало в руки прошение, которое…

– Я понял, – оборвал его адвокат. – Ни слова больше по телефону. У Белорусского вокзала есть кафе. Давайте встретимся у входа через два часа. Вам хватит времени, чтобы добраться?

– Хватит, – согласился Николай, – но почему…

Адвокат Татьяны Рощиной уже прервал разговор. Торганов набрал его номер еще раз, однако услышал лишь голос оператора, сообщивший, что абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети.

Мчаться к вокзалу не входило, конечно, в планы Николая, но, во-первых, он уже находился в Москве, а во-вторых, с адвокатом Рощиной все равно пришлось бы встретиться. Жаль только, что этот Шамин оказался таким странным человеком. Проклиная себя за мягкотелость, Торганов направился к станции метро, спустился вниз, дождался поезда, хотел уже зайти в вагон, как снова зазвонил мобильник. Номер вызывающего был скрыт, но Николай все же решил ответить. Это оказался Шамин.

– Господин Торганов, – спросил он, – где вы сейчас находитесь?

– В метро.

– Очень хорошо. Тогда отправляйтесь на станцию «Ботанический сад». Через полчаса жду вас в вестибюле станции.

– А почему я? – возмутился Николай.

Но странный человек опять ушел от ответа.

На станции «Ботанический сад» Торганов был уже через двадцать минут. Предполагая, что у него в запасе есть какое-то время, решил выйти на воздух, когда кто-то взял его за локоть. Николай обернулся и увидел незнакомого мужчину лет сорока пяти в костюме и с щегольским шейным платком.

– Привет! – обрадовался незнакомец и широко улыбнулся. – Сколько лет не виделись! Надо же, какая встреча.

Он обнял Николая и полез с поцелуями.

– Простите, но вы обознались, – попытался отстраниться Торганов.

– Я – Шамин, – шепнул ему в ухо мужик.

Он совершенно по-дружески обхватил Николая за талию и потащил его к выходу.

Они вышли из метро, быстрым шагом проследовали по тропинке между деревьями, оказались у края дороги, где стоял припаркованный автомобиль. Адвокат с брелока отключил сигнализацию и поспешил к водительской двери.

Торганов подумал немного и тоже сел в автомобиль.

– Послушайте, Алексей Романович, – попробовал возмутиться Николай.

– Сначала вы меня выслушаете, а потом говорите сколько угодно.

Это было крайне невежливо, Николай решил даже выйти из машины, но не успел взяться за ручку двери, как автомобиль рванул с места.

– Что за игры в шпионов! – покачал головой Торганов. – И вообще, как вы меня узнали в вестибюле станции?

– Включаю иногда телевизор, а вы там частый гость. Впрочем, неважно, где вы любите проводить свое время, главное то, что наконец прошение попало к человеку, который поможет изменить ситуацию.

– Куда мы направляемся?

– Никуда, – покачал головой Шамин.

Произнеся это, адвокат слегка притормозил, но только для того, чтобы, почти не сбрасывая скорость, свернуть с дороги и влететь на огороженную металлической решеткой парковочную стоянку гостиницы «Турист».

– Выходим! – приказал он.

Оба быстро вышли из автомобиля и направились к зданию отеля. Торганов едва поспевал за адвокатом. Теперь он уже абсолютно не сомневался в том, что имеет дело с помешанным. Они вошли в узкую дверь запасного выхода из отеля, оказались в коридоре, миновали его, вышли в холл, проследовали мимо стойки регистрации и выскочили на парадное крыльцо, спустились по ступенькам, подошли к стоящей недалеко серой «девятке», которая откликнулась на сигнал брелока всхлипом и коротким миганием фар.

Шамин сел за руль, и Торганов, снова злясь на себя, полез в машину. И опять адвокат резко стартанул с места.

– Сейчас найдем тихое местечко, встанем и побеседуем без посторонних глаз и ушей.

– Отвезите меня домой, – попросил Николай, которому эта игра в шпионов надоела.

На самом деле и работа в комиссии стала надоедать: он дал согласие, потому что его попросили. Он может и не заниматься делами. Об этом ему не намекали, а прямо заявили. Тем более, что он – писатель, и у него есть дела поважнее. Уж если Бог наградил талантом, то зарывать его в землю и заниматься всякой ерундой – преступление.

Адвокат вез его домой. Ехали молча. Николай даже глаза закрыл, чтобы Шамин не докучал своими разговорами. Почему-то вспомнилось, как они с матерью отдыхали в Юрмале и как изменилась после этого отдыха их жизнь.

В разгар перестройки Торганов-старший неожиданно получил от Союза журналистов семейную путевку в дом отдыха на Рижское взморье. Латвия тогда казалась почти заграницей, советские люди, побывавшие там, восхищались чистотой улиц и качеством обслуживания. Ирина Витальевна удивилась неожиданному подарку судьбы и начала готовиться к отпуску. Александр Михайлович готовился тоже – купил себе новые кроссовки и соломенную шляпу с большими полями. Но тут как назло заболела бабушка – мать Александра Михайловича. Ее положили в больницу на обследование, и диагноз мог оказаться самым страшным.

В Юрмалу Коля отправился вдвоем с Ириной Витальевной, которая, опечаленная болезнью свекрови, при прощании на вокзале сказала мужу:

– Отпуск без тебя – не отдых. Я буду скучать.

Но на Рижском взморье сияло солнце, вода в заливе была теплой, люди вокруг радовались жизни. За окнами номера росли высокие сосны, сквозь их темные кроны блестела бескрайняя вода. Ирина Витальевна сразу же познакомилась с сорокалетней журналисткой из Москвы, у которой никогда не было мужа. Та отдыхала вдвоем с дочкой. Дочке исполнилось семь лет, девочка была очень смуглой, с темными курчавыми волосами, выдававшими тайну ее происхождения. Московскую журналистку звали Мариной, ее дочку Жанной, и жили обе в соседнем номере – точно таком же, в каком Ирина Витальевна с сыном. В столовой вчетвером сидели за одним столом и на пляж ходили вместе.

В доме отдыха проводила свои сборы команда Латвии по настольному теннису. Теннисные столы располагались под навесом неподалеку от пляжа, и Коля ходил смотреть, как мужчины в коротких спортивных трусах резкими ударами перебрасывают друг другу маленький звонкий шарик. Побеждал всегда один – крепкий мускулистый блондин.