Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии - Василий Олегович Авченко

тысячью нитей, порой невидимых, но очень прочных. Она перекликается множественными эхами. Озеру Ханке отзывается полуостров Ханко, адыгейцам – удэгейцы, Приморью – Поморье, Владивостоку – Владикавказ…

ХХ век отобрал у европейских держав азиатские колонии. Дальний Восток колонией России никогда не был. Непонимание этого приводит к популярности и у нас, и за рубежом мнения о неизбежности потери Россией Дальнего Востока. Последний сравнивают с Британской Индией или Французским Индокитаем, но дело именно в том, что здесь «сделали Россию», и ещё в том, что Приамурье и Приморье, в отличие от Порт-Артура или Гонконга, никогда не входили в состав китайского государства. Оспорить российскую принадлежность Приморья могли бы разве что бохайцы или чжурчжэни, жившие здесь когда-то народы с развитой государственностью[21], промышленностью, культурой. При чжурчжэнях населения в Приморье было больше, чем сейчас. Но бохайцев ещё в Х веке сокрушили кидане, чжурчжэней в веке XIII – монголы.

Россия куда более однородна и монолитна, чем представляется, невзирая на все региональные и национальные экзотики, расстояния, тарифы. Это выглядит удивительным, даже невозможным, но это так. Разорванная, казалось бы, страна крепко спаяна неведомо чем, как атомы в молекуле. Это единый организм – как планетная система с её строгостью орбит, как океан с его приливными циклами. Все мы в России куда более схожи между собой, чем итальянцы с разных краёв Италии или китайцы из разных пределов Поднебесной. Эти китайцы или итальянцы могут в прямом смысле слова не понимать друг друга; мы – понимаем. Людей в России можно переселять целыми областями – ничего не изменится: приморцы станут рязанцами, а рязанцы – приморцами, почти не заметив этого. Центры и окраины, несмотря на все «островные синдромы», говорят на одном языке. Работают какие-то сложнопостижимые связи, таинственный русский вайфай.

Когда русские пришли в Приморье и Приамурье, здесь жили нанайцы, эвенки, удэгейцы – но без государственности. Китайцев было немного – кто-то искал женьшень, кто-то скрывался от властей.

Миф о «жёлтой угрозе» для Сибири и Дальнего Востока, как и миф о сибирском и дальневосточном сепаратизме, не имеет сколько-нибудь реальной почвы. Дальневосточная Россия отличается от Москвы не более, чем Уральская, Кубанская, Поморская. Тем более теперь, когда пространство связали не только телеграф и Транссиб.

Определённая часть западной интеллигенции думает о России примерно так: всё-таки этот медведь с нагайкой хочет завоевать мир. Сколько бы мы ни сочиняли песен вроде «Хотят ли русские войны» – нам не верят. Примерно так же в России многие воспринимают Китай, считая, что он намерен завоевать или мирно заселить Россию примерно до Урала. О том, что Дальний Восток «неизбежно» отойдёт Китаю, говорят представители и консервативного, и либерального лагерей. Многие убеждены, что Китай мечтает о нашей территории и вот-вот всё отнимет – или Москва сама отдаст; что Дальний Восток уже «наполовину китайский». Скептикам кажутся лукавством уверения в «стратегическом партнёрстве» Китая и России, они верят в секретные протоколы пекинских мудрецов.

Откуда взялся этот иррациональный страх перед Китаем? Может, его внушает Америка, опасаясь союза дракона с медведем? Или китайскую карту разыгрывают дальневосточные губернаторы, выторговывая преференции у Кремля? Или наша синофобия имеет чисто антропологические корни – китайцы в силу внешних отличий воспринимаются как чужие?

Чисто европейское ханжество: сначала десятилетиями грабить Китай, а потом создать миф о «жёлтой угрозе», перевалив с больной головы на здоровую. Китай вправе предъявить счёт Западу: не Китай подавлял Европу, всё было ровно наоборот. Но боимся мы почему-то Китая. Казалось бы, у России куда больше оснований опасаться Запада, откуда к нам столько раз приходили чужие армии. Терроризм, НАТО, США – что угодно, но почему Китай? Из-за Даманского? С турками, шведами, французами, немцами Россия воевала куда чаще и страшнее. Но мы же не боимся, что турки заберут Крым, а финны – Выборг. Кто вообще решил, что китайцам нужен наш Дальний Восток? Почему не Вьетнам? Не Монголия? В конце концов (в начале начал) – не их же, китайский, Тайвань?

За последний век с небольшим Россия несколько раз вводила в Китай войска – не наоборот. Подавление Боксёрского восстания, Русско-японская, конфликт на КВЖД, помощь Китаю в войне против Японии, Советско-японская… Штурм Пекина русскими – не фантастика, не альтернативная история, а факт. Нет ли оснований у Китая подозревать, что Россия вслед за Крымом вспомнит о Порт-Артуре и КВЖД?[22] Чем мнение о «неизбежном» возвращении Аляски в Россию абсурднее мифа о «жёлтой угрозе»? У кого более раскосые и жадные очи?

Это раньше во Владивостоке было много китайцев, корейцев, японцев. Потом их не стало совсем – одни уехали, других выслали. С конца 1930-х во Владивостоке сколько-нибудь заметного числа китайцев не было (да и когда было, никто Приморье не отобрал). В 1990-х они появились вновь – торговцы, парикмахеры, рестораторы – но в очень небольшом числе: пара-тройка рынков, гроздь кафе-«чифанек»… Завязавшиеся контакты с китайским приграничьем помогли Приморью и Приамурью выжить после краха СССР. Кажется, в миф о китайской угрозе верят в основном в Москве и её окрестностях. Чем дальше от Китая находится автор очередной алармистской статьи, тем истовее он верит в миллионы китайцев, скрытно рассредоточившихся по Дальнему Востоку и мечтающих аннексировать Зауралье. Хотя китайцев на Дальнем Востоке нет как сколько-нибудь значимой статистической величины и нет совсем как категории политической, многие аналитики убеждены: если провести в Приморье референдум, миллионы китайцев (которых я не вижу, но они где-то есть и даже обладают правом голоса) выступят за включение Приморья в состав провинции Хэйлунцзян. Хорошо бы напомнить этим аналитикам приписываемую Андропову фразу: «Мы не знаем страны, в которой живём».

Популярна мантра о том, что китайцы «мыслят тысячелетиями», и вот, когда мы вымрем…

Давайте не вымирать.

Сам Китай, вопреки расхожим представлениям, отнюдь не перенаселён. Это на самом деле полупустая страна, подавляющее большинство населения которой сосредоточено на юге и востоке (даже если не рассматривать конспирологическую версию, согласно которой китайцев на самом деле куда меньше, чем декларирует Пекин; это, мол, уловка: нас тьмы, и тьмы, и тьмы…). Китайцы не хотят обживать даже свои «севера». И тем более не хотят отбирать у России Приморье с Приамурьем, даже если бы это было технически легко.

Рассветы и закаты

Чего не отнять у советской власти – она умела дать человеку дело. Даже так: Дело.

Мечта, которую норовят списать за экономической неэффективностью, не всегда выживает в столкновении с реальностью. Значит ли это, что нужно перестать мечтать?

Пик населённости Дальнего Востока пришёлся на 1991 год. Потом