Дальний Восток: иероглиф пространства. Уроки географии и демографии - Василий Олегович Авченко

невозвратному прошлому. Эпохи слиняли, кончились, как двухсерийное кино о любви и смерти. Островной посёлок остался, но, кажется, лишился сюжета существования. Новое время ещё не создало здесь того, от чего могут остаться хотя бы руины. Их роль играют ржавые остовы старых «королл» и «паджериков», ввезённых в 1990-х из Японии.

Полтора столетия назад Пржевальский осматривал в Приморье остатки средневековых построек. Писал: «В глубоком раздумье бродил я по валам укреплений, поросших кустарником и густой травой, по которой спокойно паслись крестьянские коровы. Невольно тогда пришла мне на память известная арабская сказка, как некий человек посещал через каждые пятьсот лет одно и то же место, где встречал попеременно то город, то море, то леса и горы и всякий раз на свой вопрос получал один и тот же ответ, что так было от начала веков».

Интересно, что напишут о нас археологи будущего.

Акватория: человеки и пароходы

Тихий океан – Средиземное море будущего.

Александр Герцен

Океан един. Континент раздроблен.

Пётр Савицкий

Я упиваюсь твоей синевой,

Я улыбаюсь чаще,

И уж не нужно мне ничего —

Ни гор, ни степей, ни чащи.

Недаром храню я, житель земли,

Морскую волну в артериях

С тех пор, как предки мои взошли

Ящерами на берег.

Илья Сельвинский

После того как отзвучит последний выстрел и последний военный взрыв, в мире ещё останутся шовинисты. Это люди с морских побережий…

Это будет чисто географический шовинизм, который приобретается вместе с ордером на квартиру в прибрежном посёлке.

Олег Куваев

Громкий океан

Слова, вынесенные в первый эпиграф, Герцен в «Былом и думах» снабдил примечанием: «С большой радостью видел я, что нью-йоркские журналы несколько раз повторили это». В старом и новом Йорках значение океана вообще и Тихого в частности поняли куда раньше нас.

Англию звали «владычицей морей». В «Острове Сокровищ» посетители трактира «Адмирал Бенбоу» восхищаются пиратом, пьяницей и дебоширом Билли Бонсом: «Именно такие люди, как наш капитан, сделали Англию грозой морей». Даже благовоспитанный сквайр Трелони говорит о пирате Флинте: «Испанцы так боялись его, что, признаюсь вам, сэр, я порой гордился, что он англичанин». Британские подлодки обеих мировых войн, возвращаясь из удачного похода, поднимали над рубкой «Весёлого Роджера» с черепом и костями.

Русские долго считались нацией сухопутной.

Только выход в Ледовитый и Тихий океаны превратил европейскую, речную, континентальную Россию в страну океанскую и глобальную. Ни Маркизова лужа, ни Черноморье не давали нужного простора. Если малёк симы не выйдет на океанский простор, он не вырастет в полноценного красивого лосося, оставшись на всю жизнь мелкой речной пеструшкой. Именно на востоке и севере Россия распахнулась на весь мир, хотя, кажется, до сих пор не вполне осознала себя в качестве морской державы[23]. И всё-таки это Россия обживала полюса, открывала Антарктиду (экспедиция Беллинсгаузена и Лазарева на деревянных парусных шлюпах, без современных средств навигации, обнаружила самый южный материк в 1820 году, опровергнув мнение Кука о нерешаемости этой задачи, – последнее географическое открытие, достойное именоваться по-настоящему великим)[24], держала в далёких морях крупнейшие в мире китобойные флотилии, строила лучший – вернее, единственный в мире – ледокольный флот, рассылала подводных «стратегов» по всей планете, создавала свою школу океанологии и управляла орбитой прямо с просторов Тихого. Всё это позволяло нам выживать, восстанавливаться, расти.

Началом русского мореплавания на Тихом океане считается выход казаков Ивана Москвитина в Охотское море 1 октября 1639 года. Москвитинская «лодья» по современным меркам кажется судёнышком смешным, но великим был день: русские – и вообще европейцы – впервые вышли к Тихому океану в его северо-западной части. Географический облик России обрёл эстетическую завершённость, западные моря уравновесились восточными. Пусть это был всего лишь эскиз, пусть у России тогда ещё не было ни Приморья, ни Приамурья – всё это уже предполагалось, прямо следовало из открытий Москвитина, предопределивших появление и капитана Невельского, и дипломата Муравьёва. Ещё не было Петербурга и «окна в Европу», а русские уже шли тихоокеанскими водами. Эта дата могла бы стать национальным праздником – Тихоокеанским днём России.

Здесь же, на охотоморском побережье, в устье Ульи, москвитинцы зимой 1639–1640 годов соорудили «плотбище» – первую тихоокеанскую верфь, где построили два семнадцатиметровых коча; так начиналась история дальневосточного судостроения и Тихоокеанского флота. Именно Москвитин открыл для русских Охотское (Ламское) море, привёз первые сведения о Шантарах, Амуре, Сахалине. К сожалению, о Москвитине мы мало что знаем, хотя он – из тех, кого Ломоносов называл «колумбы росские». Россия не сама «прирастала» (если вспомнить известные слова того же Ломоносова) Сибирью – это был итог долгой работы поколений.

В 1716 году Козьма Соколов построил в Охотске ладью «Восток» и достиг на ней Камчатки.

В 1731 году Анна Иоанновна подписала указ об учреждении Охотской военной флотилии.

В 1740-м в Охотске построили пакетботы «Святой Пётр» и «Святой Павел» для похода Беринга и Чирикова к берегам Америки (имена судов впоследствии переплавились в название Петропавловска-Камчатского).

В 1741-м открылась Якутская навигацкая школа – первая за Уралом.

Название «Тихий океан» никуда не годится. Тихим его окрестил европеец Магеллан.

Тихий называли Восточным и Великим. Последнее – лучше всего.

Тихоокеанский флот по-английски – Pacific Fleet, то есть миролюбивый, пацифистский. Вежливые люди в тельниках. Символом ТОФ мог бы стать значок-«пацифик»: мы мирные люди, но наш броненосец.

Тихоокеанским огненным кольцом называют область, в которой находится большинство действующих вулканов планеты и чаще всего случаются землетрясения. Здесь Земля дышит, колеблется. Здесь всё ещё длится живая, созидательная стадия геологической истории.

Приезжие спрашивают, глядя на жидкую оправу Владивостока:

– Это океан или море?

– Это Амурский залив, – отвечаю я и слышу разочарованное:

– А, залив…

Никогда не понимал условности проведённых человеком границ – что между Европой и Азией, что между морями и океанами. Каждая капля солёной воды – океан, зовём ли мы его отдельные органы морями, заливами, бухтами, проливами, лиманами, шарами или губами.

Более того, вода в некотором смысле тоже земля, «голубой континент».

Споры о геологической природе арктического шельфа имеют прямое политическое значение: мир готовится к переделу Арктики, долго казавшейся никому не нужной. Соглашение Шеварднадзе – Бейкера 1990 года, по которому американцам досталась часть советского шельфа Берингова моря, – наша территориальная потеря. Решение ООН 2014 года, признавшее Охотское внутренним морем России, – наше территориальное