Возгарка I - Ксения Ахметшина

Аннушка преисполнилась восторга.

— Мне никогда ничего подобного не дарили! — она лучилась счастьем.

Так ты никому раньше и не давала.

Но вслух сообщать даме подобную скабрезностью я бы не стал, а потому лишь поцеловал её ручку да отворил дверь каюты. Мы вышли на шканцы и неспешно направились к сходням. Невысокие каблучки её ботиночек цокали по палубным доскам.

— Тебя проводить? — я развернул девушку к себе за талию.

— Нет, нет, ни в коем случае… — испугалась она и тут же смущённо отвела взгляд. — Ты только не подумай, просто…

Я коснулся её губ, велев не продолжать.

— Я всё понимаю. Совершенно ни к чему, чтобы нас видели вместе, верно?

Она облегчённо кивнула и порозовела пуще прежнего. Смертный глаз не заметил бы этих изменений, да ещё в свете палубных фонарей, но я отлично вижу кровь под кожей.

— Мы ещё увидимся? — Аннушка подняла на меня глаза.

— Возможно. Пока наш груз всё ещё в трюме. Коли ничего не переменится, завтра я загляну к вам.

Одарив меня прощальной улыбкой, девушка сошла на пирс. Я ещё некоторое время смотрел ей в спину по направлению бушприта, затем вернулся в рубку. Убрал окровавленные простыни с тахты и завалился в свою излюбленную позу.

Вечер сложился удачно.

Конечно, ещё три десятилетия назад простушке вроде Аннушки не перепала бы и толика моего внимания. Ох, каким ассортиментом я пользовался в должности лорда-протектора! Лучшие женщины империи и не только: мартельские куртизанки, самахские одалиски, дочери благородных домов…

То были самые разнузданные годы моей жизни и наступили они сразу же после войны.

Гаренмарк никогда не считался полноправной частью Альхарды, правил там статхаудер Сигизмунда. Но после смерти хозяина наместнику не хватило сил, чтобы подмять вверенные ему территории под собственную власть. Он сбежал, бросив страну на растерзание более могущественных владетелей.

Тот злополучный шторм, что наполнил мои лёгкие солёной водой, стоил нашей эскадре пяти судов и всего чародейского контингента, так что на театр войны она прибыла далеко не в лучшей боеготовности. От сокрушительного разгрома нас спас Вальдемар, явивший своё могущество с драматизмом бога из машины.

Чёрные тучи воронья — он использовал их, чтобы атаковать противников. И всякий, кто был связан с ним кровью — живой или мёртвый — стал проводником его магии. Они все оказались одержимы ею, и она не просто толкала их на безумство берсеркеров, нет, она била через них в противников точно и выверено, ведь Вальдемар никогда не был склонен к безрассудству.

Сам я не имел счастья созерцать придуманные им кунштюки, однако рассказов потом ходило столько, что не поймёшь, верить всему или ничему. Однако даже чародейских ухваток герцога не хватило, чтобы перевесить чаши весов в нашу пользу — они просто уравновесились. Гаренмарк получил статус протектората и оказался во власти сразу трёх хозяев: Варнахары, Клодхарии и Альбертины.

Вскоре дядюшка лично прибыл в этот несчастный регион и прислал мне весточку с приглашением составить ему компанию. Понятное дело, от таких «приглашений» не отказываются. Я отправился из Нахтрамштейна — главной ставки фон Шнайтов — обратным путём, но уже не таясь, а в сопровождении подобающего эскорта. Всю дорогу меня терзали не самые светлые думы. Очень беспокоило, что герцог не пожелал связаться со мной посредствам магии, а велел предстать перед его очами лично.

Я прибыл в Пирену, столицу Гаренмарка.

Величественный галеон с тремя орудийными палубами — вот что увидел я в лимане, окружённом городской застройкой. Дно в районе причалов было искусственно углублено, так что даже судам с такой осадкой удавалось опускать сходни непосредственно на дощатые настилы, а не оставаться на рейде, шлюпками перевозя вельможных гостей на берег.

Транцевая корма галеона представляла собой ахтеркастль — фактически, дворец на воде. Декоративная резьба, позолота и прекрасные девы-кариатиды, поддерживающие балконы с точёными балясинами. Именно в этой высокой надстройке великий герцог с комфортом прибыл из порта Амельгарта — морских ворот Варнахары.

Реющий на грот-брам-стеньге брейд-вымпел с синими косицами подтверждал сей и без того очевидный факт. Собственно, нужно быть слепым, чтобы не распознать «Громовержца» — этот гигант по сей день устрашает своей роскошью и огневой мощью, несмотря на минувшие десятилетия.

Я с содроганием поднялся по ступеням Статхаудерского дворца, послужившего резиденцией для Вальдемара и послов, которые вынужденно пошли на примирение сторон. Обо мне доложили и проводили в кабинет с окнами, выходящими на залив.

Приветствием мне послужили тихий шум прибоя и монотонное постукивание белёсых пальцев по палисандровой столешнице. Конечно, на тёплый приём я не рассчитывал. Да и сам не испытывал радости от нашей встречи — только стыд.

Вальдемар фон Шнайт, великий герцог Варнахарский, широко известный как Брэнский Потрошитель, восседал на резном кресле, и отсветы огня светильников играли на его хмуром спокойном лице. Герцог всегда одевается дорого и исключительно мрачно. В ту ночь его фигуру облегал чёрный жюстокор, затканный серебряной нитью по бортам и обшлагам ветвистыми узорами. Ряд пуговиц того же холодного металла поднимался по камзолу до заправленного шейного платка — никаких жабо, кружавчиков и уж тем более фрез.

Мне всегда казалось странным, что он отказывается от золотых украшений в пользу серебра. Может, дело в персональном чувстве вкуса или в колдовских предубеждениях — не спрашивал. Впрочем, на поверку все эти блестяшки не редко оказываются платиной.

В остальном же внешность моего родственника следует описать в таких словах:

Длинные чёрные волосы, сходящиеся на лбу клином.

Гладкое, благородное лицо. Мертвецки бледная кожа. Высокие скулы.