Хроники уходящего поколения - Валерий Николаевич Стовба

и химикаты, которые я закажу.

Первым экзаменом для меня стали показательные учения дивизии в присутствии командующего Тихоокеанским флотом. Я снимал с самых выигрышных точек, порой опасных (стреляли боевыми патронами).

Вернувшись раньше других в дивизию, я сразу приступил к проявке пленок, выбору кадров для печати. За ночь напечатал свыше сотни снимков. Многие, на мой взгляд, удались. Именно ими заполнил три конверта для командира дивизии, начальника политотдела и начальника клуба.

После знакомства с моей продукцией контр-адмирал вызвал меня в свой кабинет. Поздравил с успехом. Сообщил, что я имею право снимать на территории дивизии кого и когда я считаю нужным. В результате я должен был раз в неделю оформить фотостенд о проделанной в дивизии работе, снабжать снимками «Флотскую газету».

Один из штабных офицеров по секрету сообщил мне, что у Казарина пользуются те фотографии, на которых он был в полной форме и при наградах.

За год моей службы командир дивизии лишь четыре раза обратился ко мне с персональными просьбами. Заснять его во время парада во Владивостоке в день военно-морского флота. Снять его с сыном старшим лейтенантом, прибывшим в отпуск. Подготовить фотоальбомы для членов комиссии из Москвы, проверявших дивизию. И, наконец, за проделанную работу предоставил отпуск на родину.

Я благодарен контр-адмиралу Казарину за его заботу обо мне, за оценку моей работы. Но одновременно сожалею, что на высокой должности командира дивизии находился человек, для которого главным в жизни были награды и отличия, а не простые человеческие качества. Не хватило у Казарина культуры и воспитания, чтобы оценить настоящие художественные снимки, которые я ему изредка передавал. В них было все: суровый адмирал, добрый глава семьи, заядлый рыбак и т. д. и т. п.

Когда Казарин покидал свой пост и свой кабинет для преемника, на полу валялись ненужные ему именно эти фотографии.

Замуж за матроса

В роте молодых матросов нас часто «засылали» выполнять персональные задания, чтобы лучше узнать наши способности. Я, например, выполнил три таких задания. Первое — заснял на фото день голосования в дивизии морской пехоты. Второе — изготовление необходимого количества копий карты, необходимых для учений. И последнее, самое «чудное». Оно исходило от прапорщика. Он попросил сделать чертеж на трех ватманах для диплома его племянницы, заканчивающей техникум. Меня завезли в одну из квартир во Владивостоке. Чай, печенье, и все необходимое для изготовления чертежей.

Работу я выполнил за половину дня. Когда сообщил об этом по телефону, прапор сказал, что заедет за мной только вечером, часов в восемь-десять. «А пока отдыхайте, матрос».

Отдохнуть не пришлось. В квартире появилась девушка — автор диплома, племянница прапора.

Благодарностью за выполненную работу был быстро накрытый ею стол. Среди закусок стояла бутылка местной водки на женьшене. Когда она опустела, Катя раскраснелась, расстегнула пару пуговок на коротком халатике. Ее глаза жадно оглядывали меня с головы до ног. Мне все стало ясно. Это была операция по захвату матроса, руководит которым прапор-родственник.

Если бы кто знал, сколько труда и лжи пришлось применить, чтобы улизнуть из этих хищных коготков.

Эта история имела продолжение. На танцах, организуемых по выходным в клубе, моя знакомая Катя «захомутала» старшину Тарасенко. Я часто вручал ему ключ от фотолаборатории, где они занимались сексом.

Я думал, что к моменту демобилизации Тарасенко эти чувства пройдут, но все случилось не так, как я предполагал.

Восстановившись после службы в армии в одном из московских вузов, я предложил старшине встретиться в Москве по пути домой. Мы встретились. С ним была и беременная Катя. Пара показалась мне счастливой.

Багульник

Клуб дивизии морской пехоты расположен у подножья сопки между воинской частью и жилыми домами. В мае склон сопки становится розовым от цветущего багульника.

Зная особенности этого дальневосточного растения, я приготовил сюрприз для любимой девушки. Рано утром, до подъема, забрался на сопку повыше, срезал десятка два тонких, еще не расцветших прутиков и завернул их во влажную тряпицу.

К девяти утра был уже на почте. Сдал хорошо упакованный багульник авиапочтой. Максимум через двое суток эту посылку должна раскрыть та, для кого была предназначена эта нежная дальневосточная красота.

«««

Спустя месяц, когда я вернулся из армии, то узнал, что моему багульнику были рады девушка, для которой он предназначался, и… ее новый любимый.

Киев

Оттарабанив срочную в морской пехоте, я восстановился слушателем второго курса факультета журналистики высшей комсомольской школы в Москве. Спустя несколько месяцев учебы, осенью 1975 года вылетел в Киев для прохождения практики в республиканской молодежке «Комсомольское знамя». Между собой журналисты шутя называли ее «Коза».

День прилета ушел на решение бытовых вопросов. Поселили в общежитии ЦК ЛКСМ Украины. Комната человек на восемь, конечно, оставляла желать лучшего, но имела одно большое достоинство — здание находилось в центре города. До ЦК и редакции — десять минут ходьбы.

Вечером, приняв душ, подошел к своей кровати и на соседнем лежаке с удивлением увидел одного из ветеранов криворожского комсомола. Пять лет назад, когда я работал инструктором горкома комсомола, он вымотал все мои нервы, настаивая, чтобы топорно сработанный им стенд о его комсомольской юности непременно висел на стене в кабинете первого секретаря. На все мои предложения переформатировать стенд, оформить его с помощью хороших художников и фотографов, он с презрением отвечал «нет».

«Повоевав» с ним месяца два, я ушел работать в обком комсомола, так и не узнав, чем закончилось «сражение».

Узрев меня, ветеран расплылся в саркастической улыбке:

— Давно хотел вас увидеть. Дело в том, что вы тогда оказались не правы. Я все-таки убедил бюро горкома, что место для моего стенда именно в кабинете первого секретаря.

Я чуть не подавился смехом, представив выражения лиц моих криворожских друзей, давших добро этому ветерану.

— Рад за вас, — соврал я. — Простите, устал после дороги — предельно хочу спать.

Больше я не видел моего соседа по кроватям. Будучи в Киеве, вставал раньше, приходил позже (ветеран любил поспать). А чаще всего выезжал в командировки по городам и весям Украины.

На следующее утро я был в отделе пропаганды «Козы». Отдел представляли две полногрудые хохлушки с яркой косметикой на лицах. Вместе с ними кабинет занимал симпатичный, и как в дальнейшем оказалось, талантливый журналист.

До обеда получил задание одной из матрон: по письму раскрутить судьбу девчушки, приехавшей в Киев из села работать в ткацком цехе.

Когда дамы покинули место работы, как оценил Анатолий, до завтрашнего утра, мы с ним познакомились поближе.