Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

Среди испытаний, которым ее подвергала миссисДженерал, была у нее одна отрада, один источник силы и бодрости; правда, натуременее преданной и нежной, и не столь привычной к борьбе и жертвам, показалосьбы безрассудным находить в этом какое-либо утешение; но так уж повелось вжизни, что натуры, подобные Крошке Доррит, не обладают рассудительностью,свойственной тем, кто ими верховодит. Благорасположение сестры — вот что давалоотраду Крошке Доррит. Нужды нет, что это благорасположение выливалось в формуснисходительного покровительства; она к тому привыкла. Нужды нет, что ейотводилось лишь скромное место где-то на запятках сверкающей колесницы, накоторой восседала Фанни, принимая почести; она не искала лучшего. Восхищаяськрасотой Фанни, ее изяществом, ее находчивостью и остроумием, она щедро дарилаей всю сестринскую нежность, заключенную в ее большом сердце, никогда незадумываясь о том, чего тут больше, заслуг сестры или ее собственных.

Изрядные количества Плюща и Пудинга, которымимиссис Дженерал уснащала семейный обиход, в сочетании с беспрерывными вылазкамимисс Фанни в общество, давали такую смесь, где лишь на дне отстаивался оченьнезначительный естественный осадок. Вот почему разговоры по душам со старшейсестрой были еще дороже для Крошки Доррит и приносили ей еще больше облегчения.

— Эми, — сказала Фанни однажды, когда ониостались вдвоем после утомительного дня, который довел Крошку Доррит до полногоизнеможения, тогда как Фанни с величайшей охотой нырнула бы в общество ещеразок. — Я хочу заронить одну мысль в твою маленькую головку. Ты, верно, и недогадываешься, о чем идет речь?

— Как же мне догадаться, милая Фанни, —сказала Крошка Доррит.

— А ты попробуй, я тебе подскажу, — возразилаФанни. — Миссис Дженерал.

Плющ и Пудинг во всевозможных комбинацияхзаполнили весь этот нескончаемый день — все было сплошной лак, и лоск, ивнешность, лишенная содержания; и Крошка Доррит, уставшая донельзя, явнонадеялась, что миссис Дженерал, уютно свернувшись в теплой постели, угомониласьна несколько часов.

— Ну что, не догадываешься? — спросила Фанни.

— Нет, милая Фанни. Может быть, я что-нибудьне так сделала? — сказала Крошка Доррит, испугавшись: вдруг где-нибудьпотрескался лак или сошел лоск по ее вине.

Фанни ее испуг показался до того забавным, чтоона схватила свой любимый веер с туалетного столика (служившего арсеналомсмертоносных орудий, из которых многие были обагрены кровью Спарклера) и сосмехом несколько раз хлопнула сестру по носу.

— Ах ты Эми, Эми! — воскликнула Фанни. —Трусишка ты моя глупенькая! Впрочем, ничего смешного тут нет. Напротив,душенька, я вне себя от злости.

— Но ведь не на меня же, Фанни, а раз так, мневсе равно, — с улыбкой сказала младшая сестра.

— Зато мне не все равно! — вскричала старшая.— И тебе тоже будет не все равно, когда ты узнаешь, в чем дело. Скажи, Эми, тыникогда не замечала, что кое-кто до безобразия любезен с миссис Дженерал?

— С миссис Дженерал все любезны, — сказалаКрошка Доррит. — Потому что…

— Потому что она примораживает всех, хочешь тысказать? — перебила Фанни. — Нет, я не об этом; тут любезность совсем другогорода. Полно, Эми! Неужто ты и в самом деле не замечала, что папа до безобразиялюбезен с миссис Дженерал?

Нерешительное «нет» Эми соответствовалорастерянному выражению ее лица. — Ну, разумеется, нет! Где тебе! А тем не менееэто так. Это именно так, Эми. И вот что я тебе скажу. Миссис Дженерал имеетвиды на папу.

— Фанни, милая, неужели тебе кажется, что миссисДженерал может иметь виды на кого бы то ни было?

— Кажется? — подхватила Фанни. — Мне некажется, я уверена. Запомни мои слова, душенька: она имеет виды на папу. Иболее того: папа считает ее таким образцом совершенства, таким чудом из чудес,таким ценным приобретением для нашей семьи, что я не удивлюсь, если в одинпрекрасный день он вовсе потеряет голову. А тогда — хорошенькая нас ждетперспектива! Представь себе меня с миссис Дженерал в качестве маменьки!

Крошка Доррит не возразила на это: «А представьсебе меня с миссис Дженерал в качестве маменьки!» Но она заметно встревожиласьи спросила сестру, что дало ей повод так думать.

— Ах бог мой, Эми! — нетерпеливо вскричалаФанни. — Ты бы еще спросила, почему я знаю, когда кто-нибудь влюблен в меня.Знаю и все. Это случается нередко, и я всегда знаю с первой же минуты. Вот итут, должно быть, то же самое. Словом, я это знаю совершенно точно.

— Папа тебе ничего такого не говорил?

— Говорил? — откликнулась Фанни. — Ах ты моезолотце бесценное, да для какой надобности ему сейчас говорить об этом?

— И миссис Дженерал тоже не говорила?

— Господи твоя воля, Эми! — воскликнула Фанни.— Что ж, она так глупа, что пустится в разговоры? Ведь младенцу ясно, каквыгоднее всего вести себя в ее положении. Ходить этакой павой, держать головуповыше и не снимать своих перчаток, от одного вида которых у меня коликиделаются! Какие тут разговоры! Если при игре в вист у нее окажется козырной тузна руках, станет она говорить об этом? Она просто пойдет с него, когда настанетвремя, дитя мое!

— Но почему ты так уверена, Фанни. Разве ты неможешь ошибаться?

— Я могу ошибаться, — сказала Фанни. — Но я неошибаюсь. Во всяком случае, рада за тебя, если ты способна строить всякиеспасительные предположения и сохранять спокойствие, несмотря на то, что ты отменя узнала. Судя по этому, можно надеяться, что ты стерпишь и само событие,если оно совершится. Ну, а я не стерплю и даже пытаться не буду. Лучше выйду заСпарклера.

— Ах нет, Фанни, что бы ни было, а этого ты несделаешь!

— Честное слово, душенька, — возразила старшаясестрица с неподражаемым хладнокровием, — не хочу зарекаться. Кто знает, какмогут сложиться обстоятельства. Тем более что это дало бы мне возможность потомрассчитываться с его маменькой ее же монетой. И будь уверена, Эми, я уж сумелабы этой возможностью воспользоваться.

На том разговор между сестрами и окончился; нодва предмета этого разговора — миссис Дженерал и мистер Спарклер — глубокозапали в память Крошке Доррит, и она то и дело возвращалась к ним мыслью.