Рижский бальзам на русскую душу - Дария Юрьева

– Он многим рискует.

– Подумаешь… Мужчина есть мужчина. Кабели одним миром мазаны. Не расстреляют же его. Ну, отстранят от должности или отправят на пенсию. Всегда появится кто-то другой. Я достаточно богатая женщина и подумываю над тем, чтобы содержать молодого шофера и не таскать самой коробки. Как модно сейчас говорить, я представляю работу и создаю рабочие места. Общество должно быть мне благодарно. Пусть мальчик развозит товар по точкам в парикмахерские и рестораны. В свободное от работы время, он может свозить меня на нудистский пляж или в престижное заведение. В скором времени я намереваюсь переехать в Германию, которая надругалась над моей нацией. Пусть искупит вину за совершенные злодеяния. Говорят, что в Германии можно жить безбедно на пособие.

Михаил слышал о массовом переселении евреев из Латвии в Германию и не плохом их обеспечении на новом месте.

– Если не будете работать, то можете получать пособие, которое достаточно для пропитания и житья,– сказал он.

– Я не собираюсь работать.

– В Германии почетен труд и там не уважают бездельников. Немцы любят порядочных и трудолюбивых граждан.

– Мужская половина немцев любит молодых женщин,– сказала Ника. Ее высказывание

прозвучало как возражение. – Я не исключаю появления в моих апартаментах гостей. Надеюсь первой увидеть племянницу Альвину,которая будет счастлива,что в Германии живут одни иностранцы. Пусть сидит с достойным господином в моей квартире и воркует. Да я и сама готова пройти вечером перед гостиницей интуриста в белоснежных одеждах. С оставляемой квартирой в Риге я не вижу хлопот. В одну из комнат сгружу вещи, а две оставшиеся, сдам постояльцам и стану два раза в год приезжать за выручкой.

Михаилу вспомнилась французская кинокомедия, в которой, в начале второй мировой войны, молодые француженки, во время прогулки, попали под бомбежку. Улица разрывалась от снарядов, сбрасываемых пикирующими «мессершмитами». Кто-то, объятый ужасом, непроизвольно закричал:– Ложись! Тут же последовала команда властной наставницы, давшая указание ложиться только за деньги. Кинофильм искрился юмором, а Ника, в противоположность юмору кинокартины, воспринимала жизненные ситуации всерьез. Интересно, видела ли она этот фильм? Если бы она снималась в кино, то, будучи бандершей, закричала бы, что ложиться следует только за деньги с твердой валютой.

Беседа с Никой для Михаила превращалась в испытание. Он не хотел ее видеть и слышать, и перестал реагировать на речевой поток. Вскоре слова женщины иссякли.

На горизонте появилась Катерина в бежевой облегающей кремовой юбке, такого же цвета кофточке и с тонированным платочком, повязанным на шее. Михаил представил её в длинным роскошном бежевом платье, греческого стиля, с оголенными плечами, идущей с драгоценностями к старьевщику. Она и в прежней жизни, определил он, легко расставалась с нажитым. Ему захотелось уберечь её от получения денег, кажущихся легкими. Продефилировав между столиками, Катерина опустилась на стул. Ника, дождавшись ее прихода, удалилась. Михаил попытался предупредить любимую о надвигающейся опасности, и попросил не брать денег взаймы у ростовщицы.

– Ника с местной официанткой,– сказал он, стараясь выглядеть небрежным,– сделала гешефт и у неё появилась валюта, которую необходимо сбыть, чтобы возвращаясь домой, без осложнений пересечь границу. Если она будет предлагать в долг доллары, не бери их.

– Я уже взяла в долг необходимую сумму с 10 процентной надбавкой в месяц, необходимую для подарков родственникам и друзьям. Сумма небольшая и я сумею возвратить долг первый же месяц после возвращения в Ригу.

– Больше денег у неё не бери. Лучше потерпеть неудобства, чем попасть в зависимость к особе, занимающейся ростовщичеством.

В программе организаторов развлечений числилось мероприятие, касающееся посещения приезжей группой острова Робинзона, добраться до которого можно было исключительно морским транспортом. После завтрака, прогулочный катер, рассчитанный на 20 человек, стоял на пристани и ждал отдыхающих.

Михаил, отправившийся в гостиницу за забытыми плавками, при возвращении спешил к пристани. Шагая по пляжу, он увидел обнаженную Нику c распущенными рыжими волосами, которая развернулась и пошла в его сторону. Она. как судно с выставленными грудями, напоминавшими орудия, приготовилось к бою. Михаил дал крен, чтобы не столкнуться с препятствием, и ушел в сторону до того, как Ника увидела его.

Катерина встретила мужа у трапа и, повертевшись перед ним в знакомом белом платье, выглаженным накануне, спросила:

– Я тебе нравлюсь?

– Нравишься, как всегда,– ответил он.– Я без ума от тебя!

Еще бы она не нравилась! Взяв за руку, он шагнул с ней на судно. По сигналу капитана были отданы швартовы.

Началось приключение. Скорость не превышала пять узлов. Держась за борт, отъезжающие прощались с берегом. Их было не много. Всего одиннадцать человек из группы, численность которой была близкой к двадцати. Альвина и Ника остались загорать на пляже. Для них поездка кроме лишних хлопот ничего не сулила, поскольку на диком острове отсутствовали иностранцы. Присутствующие не заметили их отсутствия. Без них было даже лучше. На катере стало больше свободных мест. Свежий морской воздух обдувал тела Робинзонов, навивая несбыточные грезы о морских путешествиях. В чистой воде моря на глубине просматривались большие белые медузы со зловещими синими вкраплениями в середине тела, напоминающие белую шапочку с болтающимися щупальцами. Все одноклеточные гиганты двигались в одном направлении по своим законам. Насмотревшись на воду, путешественники расползались по палубе. Катерина, облокотившись на мужа, села рядом, беспечно наблюдая, что творится за бортом. Её волосы коснулись головы Михаила. Он нагнулся, вдохнул воздух и понюхал волосы

– Чем пахнут?– спросила она.

– Лесом,– определил Михаил.– Твои волосы пахнут знойным лесом.

Катерина прижалась к нему.

– Ты знаешь, как меня называли в детстве?– спросила она.

– Знаю,– ответил Михаил.

– Как?

Она повернулась к нему и заглянула в глаза.

Михаил стал лихорадочно думать, представив худенькую девочку, подающую большие надежды. Ее звали Катериной, Катей, а могли обозвать Катькой, что несовместимо с ее обликом. Сверстники должны были уважать молодую особу. Вряд ли кто осмелился назвать ее Катькой, позволив непростительную вольность или фамильярность. Оставалось заострить внимание на прозвище котик. Котик с хитренькими глазками и большими тяжёлыми лапами, которые могут сильно стукнуть. Скорее она походила на большую кошку, на подрастающего тигра, только черного. В ней видели пантеру, черную пантеру, которую в мультфильме «Маугли» звали Багирой.

Михаил удивился скорости мысли. Прошли доли секунды, а мысли проделали большой путь. Утверждают, что вначале было слово. На самом деле не слово, а мысль. Слово, сказанное без смысла, похоже на бессмыслицу. И если первым было слово, то оно появилось от божьей мысли.