"Загадка" Смерша - Николай Лузан

Подтверждения своим мыслям Виктор, однако, не получил. В расшифрованном Делле и Николаем послании Грефе содержались лишь общие указания. Они сводились к тому, что в дальнейшей работе группа «Иосиф» должна координировать свои действия с Делле, но в чем и каким образом, Грефе не конкретизировал. Это еще больше насторожило Виктора. За обтекаемыми выражениями указания он усматривал не что иное, как стремление «Цеппелина» поставить работу группы «Иосиф» под полный контроль Делле. То же самое подумал и Николай. Виктор прочел это в его глазах и незаметно сделал знак. Тот, забыв о недавнем конфликте, принялся хлопотать над столом. Но Делле не горел желанием оставаться и согласился лишь на то, чтобы согреться рюмкой коньяка и чашкой кофе, перед тем как выйти на мороз. Но и они не развязали ему язык. Виктору и Николаю буквально клещами приходилось вытаскивать из него каждое слово.

Об обстановке в «Цеппелине», планах его руководства Делле практически ничего не рассказал и свел разговор к тому, что ему поставлена задача передать «Иосифу» шифровку, а в дальнейшем обеспечить резервный канал связи через радиста резидентуры. Последнее для Виктора и Николая стало полной неожиданностью. Ранее ни в одной из своих радиограмм ни Грефе, ни Курек ничего не сообщали об организации такого канала связи. На их недоуменные вопросы Делле никаких пояснений не давал и за ответами отсылал к руководителям «Цеппелина». Касаясь будущих явок, он, ссылаясь на указание Грефе, инициативу в их проведении брал на себя. Следующую встречу Делле назначил через неделю, на том же самом месте у третьей платформы Курского вокзале в 12:30. На этом Делле закончил разговор и, оставив после себя запах папирос «Беломор», покинул квартиру.

Еще не успела захлопнуться дверь, как Виктор в горячке схватился за пальто. Он намеривался проследить за Делле. Его остановил Николай — вести слежку за таким матерым разведчиком, как Делле, тем более в Москве, было делом не только безнадежным, но и вредным. Такое было под силу только Смершу. В словах Николая имелся резон. Остыв, Виктор повесил пальто на вешалку и позвонил Утехину.

Сообщение о появлении курьера «Цеппелина» на конспиративной квартире Смерша вызвало у него секундное замешательство. Делле оказался настоящим шилом в мешке. Мало того что обвел вокруг пальца наружку на Казанском вокзале, так еще и ухитрился вычислить конспиративную квартиру. Его непредсказуемые действия создавали серьезную угрозу операции «Загадка». Утехин не стал медлить и назначил Виктору встречу на перекрестке с Сущевским валом.

Одевшись, Виктор, чтобы избежать слежки со стороны коварного Делле, через черный ход проскользнул на улицу. По лицу стегануло колючей поземкой, а крепкий мороз ужалил за нос и уши. Спрятав лицо в воротник, Виктор направился к месту встречи с Утехиным. Через несколько минут навстречу ему из снежной круговерти вынырнула черная «эмка». Он узнал знакомые номера и шагнул к обочине. Машина притормозила, дверца распахнулась, и из кабины выглянуло озабоченное лицо Утехина. Виктор проскользнул на заднее сидение.

Водитель тронул машину и в течение получаса нарезал круги по Москве. За это время Виктор, стараясь не упустить деталей, рассказал Утехину о разговоре с Делле, передал расшифровку радиограммы «Цеппелина» и флакончик с проявителем для тайнописи. Для него и Утехина со всей очевидностью стало ясно — операция «Загадка» находится на грани провала. Мало того что «Цеппелин» через Делле намеривался установить контроль за работой группы «Иосиф», так еще возникла реальная угроза расшифровки ее связи со Смершем. Все это требовало немедленных ответных действий. Первым делом Утехин запретил все личные встречи с Сафроновым и Окуневым на конспиративной квартире в Тихвинском переулке и потребовал в дальнейшем поддерживать связь только по телефону.

Завершив встречу с Виктором, он вернулся на Лубянку и созвал срочное совещание. Появление курьера «Цеппелина» на квартире в Тихвинском переулке прозвучало для контрразведчиков, как гром среди ясного неба. Характеристика, которую Виктор дал Делле, исключала всякую возможность его перевербовки и использования в операции. Выход из ситуации Утехин и Барышников видели в том, чтобы нейтрализовать Делле, но так, чтобы не вызвать подозрений в немецкой разведке. В том, что у них другого пути не оставалось, убеждала очередная радиограмма «Цеппелина». Она поступила на следующие сутки после появления Делле на квартире в Тихвинском. В ней Грефе требовал от Попова и Волкова установить тесный контакт с Делле и с его помощью осуществить вербовку Лещенко. Это был беспроигрышный ход «Цеппелина», превращавший гитлеровского курьера в ключевую фигуру операции.

Такого в Смерше допустить не могли. Разрешить возникшую проблему можно было только одним путем, создав у «Цеппелина» впечатление, что провал Делле связан с расшифровкой агентуры его резидентуры. В том, что она существует, у Барышникова и Утехина не оставалось сомнений. Обширная география поездок Делле по Подмосковью наводила на эту мысль. Ее поддержал Абакумов, и на оперативную разработку пронырливого резидента были брошены дополнительные силы.

Свою роль в компрометации Делле предстояло сыграть и «Иосифу». Во внеочередной радиограмме «Цеппелину» Николай и Виктор не пожалели черной краски, чтобы измазать курьера. В ней они, сообщая о явке Попова с Делле, не преминули пожаловаться на самоуправство курьера и допущенные им грубые нарушения в конспирации. В ответ «Цеппелин» успокаивал своих агентов, обещал разобраться и принять меры.

В Смерше этими обещаниями Курека не обольщались и делали все, чтобы поскорее нейтрализовать Делле. Удача пришла 24 декабря. После завершения явки на Курском вокзале разведчики наружного наблюдения сели ему на хвост, довели до Малоярославца и там вышли на конспиративную квартиру Кайзера. Но Абакумов не давал команды на захват, рассчитывая раскрыть всю агентурную сеть Делле, чтобы потом одним махом накрыть ее. А тот, уверовав в свою неуязвимость, когда сам, когда вместе с Кемпке, мотался по Подмосковью, встречался с агентами, а по ночам отправлял радиограммы в «Цеппелин». В Берлине были довольны — резидентура все шире распускала свои щупальца — и не подозревали, что она доживала последние дни. В Смерше ждали подходящего случая.

Дезинформация по Могилеву

День 10 января 1944 года выдался ясным и солнечным. Бушевавшая всю ночь метель к рассвету стихла, небо прояснилось, и сквозь морозную дымку проглянуло блеклое зимнее солнце. Со стороны озера набежал ветерок, и занесенный снегом лес встрепенулся. Мохнатые лапы елей дрогнули, и снежные водопады с тихим шорохом схлынули вниз. Прошла минута, другая, и на поляне снова воцарилась звенящая тишина, в которой только чуткое ухо могло уловить комариный писк морзянки. Агентурная группа Делле выходила на связь с разведцентром в Берлине.

Накрывшись плащ-палаткой, Дериглаз с бешеной скоростью давил на ключ передачи. Неподалеку в подлеске затаился Делле. Сжимая в руке пистолет, следил за тропкой, ведущей к железнодорожной станции, Кемпке. Слившись со стволом сосны, он ловил каждый подозрительный звук и на чем свет стоит костерил в душе Делле за его упрямство. Несмотря на стужу и настойчивые уговоры Дериглаза выйти на связь с «Цеппелином» из Малоярославца, Делле настоял на своем и погнал их к черту на кулички в Детчино.