Как много знают женщины. Повести, рассказы, сказки, пьесы - Людмила Петрушевская

ЛИКА. Что я могу тебе сказать. Я твоих проблем не решу. Живите здесь.

САША. Это невозможно.

ЛЮБА (страстно). Да!!!

САША. Хотя живут же дальние родственники… Могут и родные дети хозяина пожить…

ЛИКА. И вы живите… (Сидит понурившись.) Все. (Вытирает слезы.)

ЛЮБА. Бытовые разложенцы, перерожденцы и нездоровые элементы не должны заявлять о своих правах в таких условиях, когда старые партийки в пару, в газе и скандалах!!!

В середине этой захлебывающейся реплики Любу перебивает Нета.

НЕТА. Шамол бучи! Шаза буткнись! Шапо буго шанят! Да! Выгонят!

ЛИКА. Переезжай… Что делать… Больные почки… Это серьезно в пожилом возрасте, да еще перед родами. Я буду на кухне, вы тут. Все дети при тебе… и все жены. Дедушка женился семь раз, часть жен отсудила себе по комнате, все жили вместе… К умирающему никто не подошел. Скрюченного положили в гроб. Глаза не закрыли, фурии.

САША. Молоко у Раи пропало, теперь за молоком двенадцать верст…

ЛИКА. А конечно, молоко у беременных синее, дети плюются.

САША. Короче, мне нужен развод.

ЛИКА. Я тебе должна дать развод? Я? Мать с сыном не разведут!

ЛЮБА. Да!

ЛИКА. Ты замолчишь когда-нибудь? А?

Входит ЛЁНЯ.

ЛЁНЯ. Извините, там было открыто…

ЛИКА (еще не остыла). И что? И что, я спрашиваю?

ЛЁНЯ (сбит с толку). Но там было распахнуто…

ЛИКА. Так и что, что распахнуто? Надо входить?

ЛЁНЯ. А Олю можно позвать?

ЛИКА. Олю ему. Олю? Вам Олю, но ее нет сейчас… (Начинает волноваться.) О-ля!

САША. Я сбегаю, позову.

ЛИКА. Да, Александр. Да, Александр. Смотайся.

Саша выходит. Нета садится и с любопытством смотрит на Лёню.

Оля со своим сыном гуляла, а теперь пошла в булочную. Она у нас везет на себе весь дом. Знаете, такая работящая. Я слепа совсем… У Оли прекрасный мальчик, знаете, Олег. А вас как зовут?

ЛЁНЯ (откашлявшись, слабо отвечает). Лёня.

ЛИКА. Не слышу! Повторите!

ЛЁНЯ. Леонид.

ЛИКА. Прекрасное имя. У нас Олег тоже Леонидович.

Нета что-то шепчет Любе на ухо.

ЛИКА. Ты Виноградов, что ли?

ЛЁНЯ (так же слабо). Да.

ЛИКА. Ну и что ты поделываешь?

ЛЁНЯ (пискнув). Учусь.

ЛИКА. В каком классе?

ЛЁНЯ (откашлявшись). В МВТУ имени Баумана.

ЛИКА. А вот Оля не поступила… Не могла. Родила.

ЛЮБА. Это не ее вина!!!

НЕТА. Шамол буши. Шане буме шашай.

ЛИКА (с нажимом). У нас гости, Лёня. Они немного больные.

ЛЮБА (подходит, подает руку). Любовь Васильевна.

НЕТА (протягивает с дивана, невидимая, руку). Анна Петровна.

Лёня пожимает им руки, предварительно вытерев ладонь о штаны.

ЛИКА. Не обращайте внимания, они много вынесли. (Прислушивается.) Кажется, Лялька плачет. Ему же есть пора, что она думает?

Слышен плач ребенка.

Где же она? Я стара, я слепа… Я перевернуть не смогу…

Плачет дитя. Лёня окаменел. Медленно приподнимается голова Неты.

НЕТА. Лика, не ломай комедию. Ребенку там страшно и одиноко.

ЛИКА (Лёне). Они тоже не приспособлены к жизни, не смогут перепеленать.

НЕТА. Я не в силах, но я схожу. Когда-то у меня были две девочки. Я не могу слышать плач детей.

ЛИКА (с силой). Это было у тебя до Первой мировой войны. А сейчас ты аб-со-лютно не приспособлена.

НЕТА. Ты мегера. (Шумно падает на подушки.)

ЛЁНЯ. Может быть…

ЛИКА. Да, да. Да, да. Будь добр.

ЛЁНЯ. Может, я приду в другой раз?

ЛИКА (разочарованно). Как сам знаешь.

Лёня устремляется к выходу, исчезает. Лика со вздохом поднимается, чтобы идти к младенцу. Успевает дойти до дверей, и в это время входят Оля и Саша.

ЛИКА. Ребенок уже надорвался, где ты шлёндраешь?

ОЛЯ. Мы с папочкой беседовали.

ЛИКА. Тут к тебе приходил некто Лёня.

ОЛЯ. А, из нашего класса. Винограшка, что ли? Делать ему нечего. (Убегает к ребенку.)

ЛИКА (обращаясь к Саше). У нее, имей в виду, большие актерские способности. Она будет гореть на костре и изображать, что ей скучно.

САША. Я прошу выделить мне комнату.

ЛИКА. Снова он несет свое. Слушай! Зачем тебе эти дрова? Зачем бараки? Зачем палатки и керосинки? Какие такие у тебя дети? У тебя Оля, Сережка и Маша, у тебя внук Ляля, того гляди, Оля приведет мужа. Я же вижу, я не слепая! Что это за Лёня? Ты понимаешь? (В восторге.) Ты соображаешь, какой это Лёня?

САША. Это же мой дом, имею я право…

ЛИКА (перебивая). Имеешь полное право, Оле с мужем мы отдадим мою комнату, я переселюсь на кухню, поставим мой топчан, ты с Эрой, она многое поняла и живет тихо. Она тля, Саша! Эта тля слова не скажет больше.

ЛЮБА. А нас куда? Куда нас? Нас погонят, что ли?

ЛИКА. Молчи, несчастье проклятое!

САША. Ты даже не спросила, есть ли у меня фотография твоего внука.

ЛИКА. А ты спросил, как Сережа и Машенька? У нас тоже есть их фотографии, Сережа играл на Новый год в детсаду старшего зайчика, а Машка, мы ей сшили снежинку.

Оля, пятясь, вывозит коляску.

Куда, куда! Ты покормила?

Оля, неопределенно махнув рукой, убегает с коляской.

САША. Мама, там тоже ребенок, и это твой внук то же самое. Понимаешь?

ЛИКА. То ли я ослепла окончательно, то ли она сменила шапку на берет, менингитку надела, что ли. А мой ли внук, я не знаю. И ты. И ты знаешь, что ничего не знаешь. Как сказал Сократ.

САША. Мама, у меня нервы доведены до предела.

ЛИКА. Я не знала, что из Оли выйдет такая самоотверженная мать. Стирает ночами.

ЛЮБА. Специально. Чтобы доказать нам, кто хозяин.

ЛИКА. Видишь, как я живу?

САША. Все-таки надо решать.

ЛИКА. По-моему, она повезла показывать Ляльку этому Лёне. Слава богу, хоть кто-нибудь кому-нибудь в этом доме улыбнется, кроме Ляльки. В доме всегда должен быть малыш! И он нам один и улыбается, а мы ему. А то все время то мы ножницы и бритвы прячем, то веревки массово выкидываем, то валерьяновку на всю квартиру варим. Эрка ночами все ходит под предлогом помощи ребенку.