Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани

– Конечно, нет! – Вера опять встала на защиту своей родни. – Это же не просто вилла – здесь все живут, поклоняясь богине Софье.

Софи-младшая не смогла сдержать ироничной и довольной улыбки.

– Вот и хорошо, давайте распределим, кто какой персонажи эпизод будет делать у себя в компьютере. А потом скинет в общий котел.

– Боже, что за людоедские формулировки! – фыркнула Вера. – Я, естественно, буду снимать тут комнаты, расспрашивать моих. И с их участием сделаем сцены. На вас – австралийские родственники и дома. А кто в Москве…Может, дядю попросить.

– Нет, он пресечет поползновения на корню. Они же считают насневинными детьми! Будто в школе не преподают анатомию и взаимодействие полов как предмет! – возразил Фред.

– Что вы все о делах да о делах – пойдемте на море, – позвала всех Софья. Она всегда стремилась к морю. Ей казалось, что оно – это лимфатическая система для всего сущего на Земле. И обрадовалась, когда услышала от ученого, сделавшего фильм о составе морской воды и ее свойствах. Она оказалась идентичной по составу человеческой лимфе. – Завтра займусь серфингом, – мечтательно протянул вслух Фред.

– И мы с тобой, – за всех опять порадела Вера.

– Ей бы лидером профсоюза стать, – Ангел не был доволен своей подопечной. Все норовит поперек сказать и всех опередить. Но… человек и правда такой, каким его сделали по велению Абсолюта. Лишь некоторым из миллиардов людей дано изменить свою судьбу хоть на йоту, не навредив общему замыслу развития событий бытовых и исторических. Именно поэтому нежелательно, чтобы люди в массе своей составляли гороскопы. Ведь из них можно узнать о предначертанных событиях и попытаться их изменить. Ведь они наивно полагают, что на том свете хуже. И поэтому стремятся избежать смерти часто такими путями, которые обрекают их души на вечные скитания или уничтожение. Египтяне, которые с рождения мечталио смерти, поскольку загробный мир приносил облегчение участи, были единственным народом, который полагался на судьбу. А индийцы, наоборот, делают гороскопы рождения, свадеб, войн, праздников. Поэтому у них теперь больше миллиарда человек, и большинству из них плохо живется именно в бытовом отношении, потому что они убереглись без гарантий пропитания и процветания на будущее. Зато они знают, что существует переселение душ. И, в отличие от души Софьи-старшей, не ныряют в детей контрабандой, чтобы не отягощать карму.

На следующий день, опять же, на пляже, вся молодая поросль, загорая, «заседала», привалившись спинамикподножию скалы.

– Сегодня вечером уже начнем расспрашивать каждый своих предков, кто что может рассказать о том годе, что прошел с момента знакомства до смерти, – предложил Леон.

– А если мои будут рассказывать плохое? Рассказывать вам? – с неохотой уточнила Вера.

– Они не будут рассказывать плохое, – Софи улыбнулась, лукаво блеснув глазами.

– Они что, с ней спали?! – голос девчонки стал ревнивым и стервозным.

Все переглянулись и посмотрели на Софью.

– Папа твой всегда помогал бескорыстно. А Илларион – один раз. В качестве мести за то, что первого мужа мамы полюбила его женщина.

– Мне он такого не рассказывал.

– Еще бы, – ухмыльнулся Леон.

– Так рассказывать вам плохое? – не сдавалась Вера.

– Не думаю, что твой папа или дядя имеют что-то против Клода и Софьи-старшей, – поддержал свою сестру-маму Фред. – Ее нельзя было не любить. Мужчинам во всяком случае.

Леон поднялся, отряхивая со скульптурной попы мелкие камешки:

– Давайте заплывать на скорость.

– И так ясно, что победит чемпион по гимнастике, – хмыкнула Вера, – а чувство поражения – это не то, что хочется испытывать на отдыхе.

– Какая ты мудрая не по годам, – улыбнулась девчонке Софи. – Но он – джентльмен. И хотя бы меня вперед пропустит, – дразня всех своими чудесными формами, нимфетка побежала к воде. – Мы будем лучше соревноваться, кто дольше не вылезет из воды. Ибо это будет тот, кто больше других любит купаться! – И все помчались, обгоняя друг друга, и с воплями бросились в море, подняв сонмы брызг в воздух. А отплыв чуть-чуть, улеглись на спину на воде. Вилла снизу выглядела романтическим замком. По прошествии лет даже кабина подъемника стала выглядеть антикварной. Медные части ее позеленели, латунные – потемнели, будто бронза.

– Думаю, Вера, тебе нужно попросить папу твоего, чтобы он пригласил в гости сюда на виллу художника Ряскина – автора портретов. Он посоветует нам, как сделать так, чтобы кадры выглядели документальными. А то обычно в чисто цифровых фильмах все немного не так естественно, как в реально снимаемых на камеру. Заодно возьмем пару уроков живописи. Все надо уметь делать самим. Только это дает свободу.

– Даже если сам себя удовлетворяешь, – Леон захотел сбить невольно прозвучавшее в словах сестры наставление. Это с ней случалось.

– Да, и это – тоже. Тогда голову не снесет от кого попало.

– В кого попало, чтобы не опало, – съязвила Вера. Все понимали, что эта маленькая девочка с мальчиковой фигурой более других далека от получения полового удовлетворения с партнером. И ее цинизм – не более чем выученная роль. Или только такой можно вырасти в роду криминального авторитета? Хоть этот волк и рядится в овечью шубу нынче.

Остальные восседавшие у скалы были больше похожи на юных греческих богов. Но никто из них так о себе не думал – не было рядом никого для контраста. Но они все были развиты не по годам. Но никто Вере не ляпнул, мол, молчи дитя. Что-то в ней выдавало натуру мстительную. И когда дети Клода и Софьи читали вечером подаренную книгу, то увидели, что интуитивно почувствовали то, что обусловлено «звездами».

Взрослые собрались в саду. Молдаване раздували самовар кирзовым сапогом – Иван недавно купил старинный медный предмет антиквариата по заданию Гии в Стамбуле. Захотелось тому организовать чаепитие в старорусском стиле, тем более странное, что русской из всех была только Настя. Но все, похихикивая, разлитый по чашечкам чай выливали в блюдца и втягивали с громким звуком, закусывая кусковым сахаром (его тоже сделали в ресторанчике молдаване, сформировав кубики из сахара-песка). Сушки и вовсе из Москвы выписали. Потому что их друг с маленьким супермаркетом распрощался, продал его тем, кто на его месте построил нечто наподобие западного магазина-города, снеся старый отель, который раньше стоял рядом. С ним прежде граничила вилла Клода и Сони. Теперь пляж расширился в их сторону намного. И пока его никто не прибрал к рукам.

Все сожалели, что рядом не стало русских продуктов, особенно «Докторской» колбасы. Мужчины приуныли, невольно вспомнив трапезы с Соней. И ее разваренные макароны, которые они ели все, кроме Лари, с любовью. Иначе блюдо проглотить было невозможно.

– Да, критиковал рацион только Миша. Как он, кстати? –