Лучше мне умереть - Рекс Тодхантер Стаут

– Ведь все и впрямь безнадежно, – сказала она, и это не было вопросом.

Я погладил ее по плечу, чисто профессионально, и ответил, что мы, собственно, только начали.

Когда я вернулся в кабинет, Вулф требовательно спросил:

– А кто такой Билл Лессер?

Я подробно отчитался, включая свой телефонный звонок Делии Брандт, и заметил, что надеялся увидеть хотя бы проблеск узнавания при упоминании этого имени в присутствии наших посетителей. Вулф не проявил особого энтузиазма, но согласился, что попытка не пытка, и предложил пустить по следу Фреда Даркина. Я поинтересовался, стоит ли позвонить Пэрли Стеббинсу, и Вулф сказал «нет», потому что приближалось время обеда и ему хотелось обдумать разговор с друзьями миссис Моллой.

– Проклятье! Вообще нет никакого света в конце туннеля, – пожаловался Вулф. – Ни единого нужно факта, ни единой зацепки. У меня пропал аппетит!

– Мне бы ваши проблемы! – фыркнул я.

Я так и не связался с Пэрли Стеббинсом, потому что мне не пришлось. Во время обеда позвонил Фред Даркин и сообщил, что с театром и баром через дорогу ему повезло не больше, чем с телефонами-автоматами. Я велел ему прийти к Вулфу, и, когда мы вернулись пить кофе в кабинет, он нас уже ждал. Фред абсолютно ничего не нарыл, и мне было приятно бросить ему косточку, даже с кусочком мяса. Фреду предстояло проверить Уильяма Лессера: адрес, работу и все прилагающееся, в частности, был ли он свободен в среду, в 23:48. Последнее казалось пустой тратой времени и сил, поскольку я уже установил, что Аркоффы и Ирвины в жизни о нем не слышали, но Вулфу была нужна хоть какая-то зацепка. Ведь никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. Но не успел Фред уйти, как появился Орри Кэтер.

Орри принес небольшой сверток с вещами, которые он отобрал из коробок в квартире Моллоя, и если это были сливки, тогда молоко можно считать водой, оставшейся после мытья посуды. Кэтер развернул сверток на моем столе, и мы вдвоем обследовали сокровища, так как Вулф предпочел, сидя за письменным столом, читать книгу. Среди прочего там был настольный перекидной календарь с записью второго января: «Позвонить Б.», а так больше ничего особо ценного: связка рекламных буклетов по Южной Америке; полдюжины сувенирных спичек из ресторанов; стопка вторых экземпляров писем, самым впечатляющим было адресованное «Пирсон апплайанс корпорейшн» послание, в котором Моллой высказывал свое мнение об их электробритве. Ну и все в том же духе.

– Не могу поверить, – сказал я Орри. – Ты, наверное, взял не тот сверток.

– Ей-богу, в жизни не встречал такого хлама! – поклялся он.

– И никаких корешков от чеков?!

– Ни единого.

Я повернулся к Вулфу:

– Майк Моллой, похоже, был единственным в своем роде. Пав от руки убийцы в расцвете лет, как вы изволили бы выразиться, он не оставил в офисе ничего такого, что могло бы заинтересовать хотя бы ворону, не говоря уже о детективе. Он не оставил даже номера телефона своего парикмахера. Вообще ничего.

– Я бы никогда так не выразился. Только не «в расцвете лет».

– Ну ладно. Но если он не предвидел, что его убьют…

И тут позвонили в дверь. Я прошел в прихожую, включил свет на крыльце, посмотрел через одностороннюю стеклянную панель в двери и, вернувшись в кабинет, доложил:

– Кремер. Один.

– А-а… – Вулф оторвал глаза от книги. – Орри, если не возражаешь, ступай в гостиную. И возьми все, что принес, с собой. Когда мистер Кремер пройдет мимо, можешь идти домой. Доложишь обо всем завтра утром.

Я подождал, пока Орри, собрав найденные сокровища, не направится в гостиную, после чего вернулся в прихожую и открыл входную дверь. Когда я вижу на крыльце упитанную фигуру и круглое лицо инспектора Кремера из убойного отдела, то нередко накидываю дверную цепочку и разговариваю с ним через щель, но сейчас решил впустить его в дом.

– Добрый вечер, – любезно поздоровался я.

– Привет, Гудвин. Вулф дома?

Шутка. Кремер отлично знал, что Вулф дома, так как Вулф вообще никогда его не покидал. Если бы я был расположен к обмену любезностями, то непременно ответил бы, что Вулф отправился на каток у Рокфеллеровского центра, однако трофеи, раздобытые Орри, напрочь лишили меня чувства юмора, поэтому я просто впустил Кремера в дом и взял у него пальто. Он не стал ждать, пока я проведу его в кабинет. Когда я вернулся, Кремер уже сидел в красном кожаном кресле, обмениваясь с Вулфом гневными взглядами. Сила привычки – страшная вещь. В зависимости от ситуации они обычно переходили от злобных взглядов к дружескому обмену информацией или яростному обмену оскорблениями. На этот раз Кремер провел подачу довольно сдержанно. Он просто заметил, что Гудвин обещал перезвонить сержанту Стеббинсу, но не перезвонил. Вулф в ответ пробурчал, что мистер Гудвин мог сообщить мистеру Стеббинсу всю информацию по телефону и Кремеру совершенно необязательно было приходить за ней лично.

– Но он же не сообщил, – прорычал Кремер.

– Он готов сделать это прямо сейчас, – прорычал в ответ Вулф. – Ну что, нам позвонить Стеббинсу?

– Нет. – Кремер устроился в кресле поудобнее. – Ведь я уже здесь. У меня есть кое-что еще, помимо Джонни Кимса, но давайте начнем с него. Какое задание вы дали ему прошлым вечером?

– Он расследовал кое-какой аспект убийства Майкла М. Моллоя третьего января.

– Черта с два! По-моему, расследование убийства завершилось, когда убийцу повязали и осудили.

– Все верно. Но только не тогда, когда повязали и осудили невинного человека.

Похоже, еще немного – и они перейдут к обмену оскорблениями. Но пока Кремер подыскивал подходящую колкость, Вулф продолжил:

– Вы наверняка спросите, имеются ли у меня доказательства невиновности Питера Хейса. Нет, не имеются. Мои собственные резоны считать его невиновным нельзя рассматривать в качестве доказательств, и для вас они будут недостаточно вескими. Однако я непременно найду доказательства, если, конечно, они существует. Прошлым вечером Джонни Кимс именно это и пытался сделать.

Острые серые глазки в сеточке морщин Кремера впились в карие глаза Вулфа. Инспектору было явно не до смеха. Во время предварительных расследований Вулф всегда был для Кремера занозой в заднице, но сейчас впервые это произошло после оглашения вердикта жюри присяжных.

– Я знаком с доказательствами вины Хейса. Ведь все улики были собраны мной или моими людьми.

– Пф! Вы явно не перетрудились. Все лежало на поверхности.

– Но улики все-таки собрали мы. Так какой аспект убийства Моллоя расследовал Кимс?

– Приглашение в театр, полученное миссис Моллой. А именно то, что ее специально пригласили, чтобы выманить из дома. Я поручил Кимсу встретиться с Аркоффами и Ирвинами, а затем отчитаться, если у него возникнет хотя бы малейшее подозрение. Он не отчитался – впрочем, это было характерно для него, – за что и поплатился. Тем не менее я в курсе, что Кимс успел повидаться со всеми четверыми. Они были здесь сегодня днем, и наша беседа продолжалась более часа. Итак, Джонни Кимс встречался с миссис Аркофф у нее дома вскоре после восьми вечера, а затем вернулся через два часа, чтобы поговорить с ней и ее мужем. Вам интересно узнать, что они, по их словам, сказали Кимсу?