Магазинчик бесценных вещей - Лоренца Джентиле

class="p1">Уходя, я замечаю, что он оставил мне рядом с рюкзаком десять евро. Каждый раз одно и то же.

Я хочу объяснить ему, что это циркулярная экономика района: я приготовила цветную капусту, которую мне отдал Али, а паста – это просто остатки из «Ничто», я не потратила ни цента. Еще не хватало, чтобы я брала деньги с друзей за готовку или прочистку крана на кухне. Трофео тоже дает мне кое-что взамен: самого себя. Но все-таки, если я откажусь от этих десяти евро, он может обидеться. Он таким образом выражает мне благодарность. Я тихонько кладу их в карман его куртки, висящей в прихожей.

– Пока, Трофео, спасибо! – кричу я во весь голос, потому что он уже ушел отдыхать к себе в комнату. – И все же я думаю, что далеко не всегда побеждает сильнейший!

24

И город, и район по-настоящему раскрываются только в ранних лучах рассвета, когда день еще не установился и вещи не обрели свою определенность. Сегодня я, как обычно, проснулась рано и отправилась гулять по Навильо. Солнышко ласково щекочет своими первыми лучами булыжник мостовой, а водная гладь пестрит отблесками света, упавшими листьями, крохотными лодочками и плавающим тут и там мусором. Открываются магазины, мчатся велосипеды, разгружаются фургоны. Собаки бегают и нюхают все подряд, а люди ищут доказательства того, что живы, в экранах и наушниках.

Живы. «Да, задача у меня непростая, но никакой катастрофы еще не случилось», – говорю я себе. С другой стороны, я уже привыкла себя испытывать и, как бы ни было страшно, отступать не буду. Сегодня меня ждет то еще представление: все уже готово, остается только наслаждаться зрелищем.

Пока жду Шерсть-С-Примесью-Шелка у магазина, проверяю состояние витрины: риелторша вчера не опустила подъемную дверь. Когда я приходила ночью, то не стала ее трогать, чтобы себя не выдать. Повезло, что никто не выбил стекла, – наверное, правы те, кто советует ставить ценные вещи на самое видное место: так никто не обратит на них внимания. Витрина помутнела и в нескольких местах забрызгана. Все это легко стирается уксусом и горячей водой, но мыть ее в день просмотров я точно не собираюсь.

Вот она, Шерсть-С-Примесью-Шелка, – идет, как всегда, красивая и нарядная, в отличие от улицы, которая после знаменитого районного благоустройства почему-то так и осталась обшарпанной.

Благоустройство провели несколько лет назад в рамках масштабного проекта по реконструкции. На территории бывшего завода построили элитный жилой комплекс с лофтами, парком, уличными фонарями и ухоженными дорожками. Авторы проекта, крупная архитектурная студия, предложили переустроить часть района в качестве компенсации неудобств от строительных работ, которые несколько лет затрудняли движение и несчетное количество раз оставляли жителей без газа и электричества.

Можно было бы принять это за обычную щедрость, если бы всем, у кого есть глаза, не была очевидна настоящая цель такого поступка: приспособить район к потребностям той публики, которая теперь будет в нем жить. Для старожилов это было настоящим оскорблением. Дела в нашем районе шли вполне благополучно. Да, он не был совершенным, но назовите мне хоть одну совершенную вещь.

Каждый день я молюсь: оставьте мне «Ничто», оставьте мне хозяйственный магазин, оставьте мне торговца зеленью с его безрукавкой, оставьте мне булочную, где хозяйничает милая пожилая пара, оставьте мне травяную лавку с микстурками. Оставьте мне старые деревья, облупленные скамейки и эту сонную атмосферу старого района.

В итоге вместо качественного благоустройства просто навели марафет: поменяли асфальт на дорогах, разбили пару клумб, выровняли тротуары (но только в некоторых местах), покрасили парковочные столбики и посадили пару чахлых деревьев, которые тут же засохли. Вместе с этим мэрия заказала художникам огромное граффити на культурную тему, чтоб украсить глухую стену между площадью и детской площадкой. Или чтобы порадовать тех, кто во время воскресной прогулки хочет свернуть с тесного Навильо в какой-нибудь магазинчик или уютный бар на аперитив.

После этого урбанистического вмешательства цены на аренду и стоимость жизни в районе улетели в космос. Заведений открылось множество. На площади, прямо рядом с «Ничто», появилось кафе одной крупной сети в американском стиле, и Анджелина потеряла все шансы привлечь новых посетителей. Прямо подо мной открылась джелатерия с мороженым на основе сырого молока – я до сих пор не поняла, что они подразумевают под сырым молоком. Меня вполне устраивает мороженое Лучиллы из «Мороженого мечты», старинной джелатерии по соседству, которая теперь еле сводит концы с концами и рискует закрыться. Я ем гораздо больше мороженого, чем стоило бы, чтобы хоть как-то помочь ей оставаться на плаву.

Пару лет назад одна скромная девушка, вся сплошь татуировки и нервы, и ее общительный молодой человек, весь сплошь татуировки и мускулы, открыли «концепт-стор» с книгами о путешествиях и велосипедами. Хоть они и могли, на мой взгляд, называть его просто магазином, у них получилось очень мило. К тому же помещение долгое время пустовало, так что да здравствует молодая пара.

Несколько месяцев назад недалеко от меня открылись еще два азиатских ресторана с поке навынос. Владельцев никто ни разу не видел – работники приходят, механически выполняют заказы, раскладывают по коробочкам и пластиковым контейнерам выуженную из стальных лотков еду и совершенно не заботятся ни о покупателях, ни о судьбе ресторана. А три года назад на улице, параллельной нашей, открылся супермаркет «Сити-Экспресс», в котором все втридорога: видимо, «сити» и «экспресс» входят в цену. Закупаются в нем только жители лофтов, а мы ходим на рынок, который работает утром по субботам, в булочную или в продуктовый магазинчик Этторе, бодрого восьмидесятилетнего дедушки, которому помогает его внук.

Наши магазинчики – это их хозяева. Рыбная лавка – это Франко, ныне вдовец; хозяйственный магазин – Джузеппе, или просто Джеппо, с женой и двумя дочками-близняшками; бар «Ничто» – Анджелина, ее муж и Эудженио; травяная лавка – Пенелопа, с ее круглыми очками и Паркинсоном; книжный магазинчик – Алида и Энрика, женщины язвительные, но с добрым сердцем; даже табачник, который считает, что живет в вестерне. «Новый мир» был бы Маргарет, Аделаидой и, может, даже немного мной. Это нечто настолько большое и необъятное, что не умещается у меня в голове.

– Торговый зал прекрасно освещается с улицы. Прошу обратить внимание на эти старинные рамы – то что нужно для модного магазина. Кроме того, уже обустроено пространство для кассы. – Шерсть-С-Примесью-Шелка указывает туда изящным жестом.

Дама, которая пришла на просмотр, – объемная укладка, густой макияж и такое количество браслетов и ожерелий, что кажется, будто она ограбила ювелирный магазин, – с интересом осматривается. Наверное, пытается представить здесь свой бутик.

– Не обращайте внимания на эту девушку, – продолжает Шерсть-С-Примесью-Шелка, кивая в мою сторону подбородком. – Она из академии изящных искусств.

– А проблем из-за этого случайно не будет? Они всегда лезут куда не надо.

– Нет, что вы, она просто реставрирует кое-какие ценные вещи.

– Как знать… – отвечает дама, не доверяя ее словам.

Я улыбаюсь, держа в руке голову и туловище китайской статуэтки. Не понимаю, зачем Шерсть-С-Примесью-Шелка придумала эту историю. Но мне же лучше. Я смахнула со статуэток пыль, помыла их, тщательно вытерла, а теперь настала очередь цианакрилатного клея. Я наношу его тонким слоем на одну из частей, прижимаю ее к другой и держу так двадцать секунд.

– Магазин очень светлый, выходит на тихую, но проходную улицу, которая граничит с недавно построенными элитными жилыми комплексами. Район растет и развивается, традиции в нем сочетаются с инновациями. Кроме того, в двух шагах отсюда течет Навильо, водное сердце города. Все бумаги в порядке, можете быть уверены, это будет отличное вложение. – Шерсть-С-Примесью-Шелка делает паузу, чтобы клиентка могла переварить всю эту положительную информацию. – Пройдемте, покажу вам подсобное помещение.

Как только они скрываются за дверью, я ставлю статуэтку на подставку из пластилина, которая будет держать ее, пока сохнет клей, наклоняюсь и распахиваю дверцу стоящей на полу клетки, которую я накрыла ковриком.

– Пришло твое время! – шепчу я.

– Как вы можете заметить, подсобное помещение