Чернила под кожей - Марина Комарова

– Ну так что? – уточняю я, обхватывая бокал с пивом и к своему удовольствию отмечая, что оно не успело нагреться до неприемлемого состояния.

Тая чуть прищуривается. И от этого взгляда вдруг подирает морозом посреди знойного лета.

Я играю с огнем. И ясно осознаю: не та тема, чтобы шутить. Мы разные. Не знаем ничего друг о друге. Познакомились благодаря нелепой случайности. Все это может закончиться колкими словами и единственным поцелуем в фонтане.

Но в ту же секунду что-то во мне бунтует, вспыхивает ослепительным огнем, который несется по венам, смешиваясь с кровью. Нет, так не случится. Мне нужно продолжение. И оно будет.

– Не страшно-то? – вкрадчиво интересуется Тая.

Сталь ножа тускло поблескивает в полумраке кафе.

Страшно ли вам, когда женщина так смотрит и сжимает нож? Не очень. А если женщина, которая вам нравится? Или очень нравится?

Осознание этого лишает меня способности двигаться. Конечно, не гром среди ясного неба, но…

– Почему мне должно быть страшно? – мягко уточняю я.

Тая немного теряется, инициатива снова в моих руках. И так мне нравится намного больше.

Мысленно отмечаю, что такая она меня тоже привлекает. Когда сбрасывает маску уверенности и не играет в равнодушную практичную самку. Сейчас в ней видно что-то человеческое, хорошее, даже немного ранимое.

Телефон Таи тихонько звякает. Она бегло просматривает сообщение, стучит ногтями по крышке стола.

Повисает тишина. Хотя за соседними столиками громко разговаривают; какая-то светловолосая девушка заливается хохотом, а молодой человек, сидящий рядом с ней, то и дело пытается положить руку ей на талию или обнять так, чтобы накрыть грудь. В общем-то неплохое занятие, но явно не для этого места.

– Может быть, ты любишь женщин и с ними?.. – интересуюсь я без задней мысли.

– Знаешь, Янг, ты все же нахальный тип, с которым невыносимо находиться рядом, – мрачно замечает она. А потом вдруг открывает кошелек, оставляет несколько купюр и подхватывает сумку.

– Хорошего вечера, Макс. И вот что: не твое дело, кто и с кем спит.

С этими словами Тая быстро уходит из кафе.

Здравствуйте, Тая!

Пишет вам Надежда Владимировна Сухина. Я уже пишу много лет, больше вас. С каждым годом развиваюсь и набираюсь опыта в литературном мастерстве. Наблюдаю за складывающейся ситуацией в современном книгоиздании и вынуждена вам сказать, что все очень плохо. В издательства поступают нечитабельные рукописи, которые по неопытности и халатности публикуются и поступают в продажу. Издательства совершенно не дорожат своей репутацией. И приходится долго искать среди золы хоть блеклое подобие бриллианта.

Поэтому я поняла, что надо менять ситуацию. Дайте почтовый адрес издательства N, чтобы я могла направить рукописи на рассмотрение.

Прошу вас не отказываться и помочь нынешней литературе шагнуть на новый уровень, вырвавшись из оков серости и бездарности.

В ожидании ответа, Сухина Н. В., г. Кяхта

Здравствуйте, Надежда Влади…

(Фраза стерта, письмо Сухиной Н. В. отправлено в корзину, страница почты закрыта.)

Вывод: Если вас просят о помощи, но при этом дают понять, что считают ниже себя, подумайте: нужно ли помогать таким людям?

День выдался что надо, ничего не скажешь.

Я иду по тротуару вдоль дороги и летних площадок с кучей народу. Внутри ворочается черная ядовитая змея. Ей мало места, она хочет вырваться наружу и впивается зубами в клетку ребер. Только что ребрам-то? Ничего.

Порой мне кажется, что библейская Ева – это сам змей, а яблоко – человеческое сердце. И, однажды испробовав его на вкус, змей никогда не остановится. За то ему и запретили вход в райские поля. А человек… человек – жертва, которая тогда не была способна хоть что-либо сделать, но будет страдать до конца своих дней, искупая несуществующую вину.

Так и сейчас. Змей – не Макс. Змей – я сама.

Сейчас уже прекрасно понимаю: он не имел в виду ничего такого. В конце концов на Западе взгляды отличаются от наших. Потому вопрос мог быть задан скорее из интереса, нежели в попытке уколоть.

А я, находясь рядом с Максом, почему-то сразу бешусь и неадекватно реагирую. Что это со мной? Успокоительное пропить, что ли? Или играй-гормон начинается на неделю раньше? Надо будет свериться с календарем.

На улице уже потемнело. Ярко горит освещение, город приобретает таинственность.

Беру кофе в первой попавшейся кофеенке. Черный, без сахара. Именно это сейчас нужно, чтобы поставить на место мозги, которые резко отказались работать в нормальном режиме.

Кофе чересчур горячий, обжигает все внутри. Горечь и правда отрезвляет.

Возле французской кондитерской нахожу какую-то нелепую скамейку в белый цветочек. Сажусь и смотрю в одну точку перед собой.

Мне немного не по себе. И противно от самой себя. Я прекрасно понимаю, почему вспылила и ушла, – не переношу шутки, касающиеся отношений. Когда шутят над одиноким человеком, получается как-то… злобно.

Я сделаю тебе предложение, чтобы позлить подружку, которая мне и самому-то не очень нравится. А потом потеряю чувство меры до всех краев и граней, продолжив шутить.

У каждого есть свое больное место, ахиллесова пята.

Шутки про замужество мне были неприятны еще с детства. Достаточно много девушек и женщин испытывают это с весьма юного возраста. Ну, знаете, когда стол, родня, по телевизору поздравления с каким-нибудь праздником и… Те, кто постарше, обязательно заводят песенку: «Вот когда ты выйдешь замуж…» А спустя энное количество лет: «Когда же ты наконец-то выйдешь замуж…»

Вроде бы ничего плохого не хотят, но настроение портят основательно. И комплексы насаживают, словно жемчуг на дорогое одеяние.

В итоге шутки о браке далеко не у всех вызывают позитивную реакцию.

Снова делаю глоток кофе. Беру телефон, бездумно проверяю почту, соцсети, Инстаграм. Нахожу письмо от редактора, который напоминает, что до дедлайна осталось всего ничего. Сообщение от Аленки, которая пишет, что купила шоколад, а хлеб забыла. И… от Веры.

«У вас что, серьезно??? Почему ты молчала?! Он твой жених? Вы меня проверяли? Тая, если так, то не знаю, что сказать. Я тебе верила и сочувствовала…»

Ага, но сдала Максу при первой возможности. И опять пытаешься сделать меня виноватой.

Я не хочу дочитывать сообщение. Уже неинтересно.

Кофе заканчивается, а сил встать нет.

Дурацкий день, дурацкая недоссора в кафе, дурацкий поцелуй.