Рыцарь на главную роль - Ронда Бэйс

Камилла вздохнула, втайне радуясь, что дочь поддержала ее игру и не стала продолжать расспросы. Да и что бы она смогла поведать ей? Ведь это была не ее тайна, а Аарона. И только он мог открыть Доминик на все глаза, но почему-то до сих пор так и не сделал этого.

Послышались голоса, и в кухню вошли мужчины.

Камилла и Доминик напряженно уставились на них, пытаясь по выражению их лиц понять, что же заставило их уединиться в кабинете, какие вопросы они там решали.

— Отужинаете с нами? — любезно предложил Аарон гостю.

— Нет, спасибо. Мне надо спешить в аэропорт. Спасибо за приглашение, — поблагодарил Мэтт.

— Тогда пойдемте, я провожу вас.

Доминик, будто ее подстегивал в спину ветер, последовала за ними, а за ней увязался и Крепыш.

— Всего доброго, мистер Бейкер. — Аарон на прощание пожал гостю руку. — Увидимся в ближайшее время.

— Да, — кивнул Мэтт. — Я очень рад, что мы пришли к соглашению.

— Я ничего не обещаю, — поспешно сказал Аарон.

— Честно говоря, я на это и не рассчитывал, — улыбнувшись, сказал Мэтт.

— Тогда всего доброго.

Мэтт попрощался с Доминик. Ей показалось или она увидела грусть в его карих глазах? Девушка вздрогнула, моргнула, снова посмотрела на него. Но Мэтт уже выходил из дома. Уверенным шагом он подошел к такси, которое, видимо, вызвал из кабинета.

Доминик неожиданно ощутила в сердце пустоту, и ей показалось, что она потеряла что-то очень важное.

Вздохнув, она перевела задумчивый взгляд на отца.

— Ты мне сейчас все расскажешь или после ужина?

— А как ты сама хочешь? — Аарон внимательно оглядел дочь, понимая, что уже не сможет, как это было раньше, огородить ее от всего того, что ей предстояло узнать.

— Мне кажется, что я не смогу проглотить и кусочка, пока не узнаю, в чем дело.

— Тогда пойдем, — кивнул отец.

Они вошли в его кабинет. Камилла замерла на пороге кухни, провожая их напряженным взглядом.

Крепыш поспешил было следом, но чуть не получил удар по носу, так как дверь закрылась прямо перед его любопытной мордочкой.

— Что? — Камилла невесело усмехнулась, поглядывая на обескураженного шенка. — Тебя тоже не взяли?

Он повернулся и вопросительно посмотрел на нее, ожидая, что она может предложить ему взамен. Камилла поняла его взгляд.

— Пойдем, малыш. Я знаю, что тебе нужно.

Обрадовавшись, что на этот раз он все же получит то, о чем мечтал, Крепыш бодро потрусил за ней в кухню.

Доминик лежала в кровати. Сон не шел. Слишком много она узнала, и полученная информация просто распирала ее мозг, заставляя прокручивать в памяти ее детство момент за моментом.

Теперь она поняла, почему бабушка приходила ненадолго. Почему она всегда торопилась и никогда не брала внучку к себе. Бабушка…

Девушка раскрыла медальон, который носила не снимая. В спальне было темно, но за все эти годы она хорошо изучила фотографию, которая была внутри, поэтому ей не требовался свет.

Бабушка… Как же она любила ее! И теперь Доминик знала, кто был виноват в том, что она не смогла провести с ней больше времени, чем хотела. Сможет ли она простить этого человека? Сможет ли простить своих родителей, которые тщательно скрывали от нее тайну ее рождения?

Доминик пока не могла ответить на этот вопрос.

Она вспомнила сегодняшний разговор с отцом. Доминик видела, что ему было тяжело начинать его, но ничего не могла с собой поделать — она считала, что настало время все узнать. Да и отец, похоже, тоже так думал, ведь не зря же он пригласил ее к себе в кабинет для серьезного разговора.

Она богатая наследница. Представительница одной из состоятельных фамилий.

Все оказалось просто.

Аарон полюбил Камиллу, они решили пожениться. Однако его семья не давала на это согласия. Глава рода Макларен считал, что Камилла недостойна носить столь громкую фамилию. Какая-то секретарша и его сын, наследник солидного состояния — разве можно придумать худший мезальянс?

Но Аарон не собирался сдаваться и на все попытки отца познакомить его с более состоятельными девушками, чьи родители просто мечтали породниться с его семьей, отвечал равнодушным пренебрежением. В конце концов, не выдержав, Аарон поставил отца перед выбором: или тот принимает Камиллу и дает свое согласие на брак с ней, или Аарон порывает с семьей. В ответ отец пригрозил ему, что если он уйдет, то не получит ни цента.

Он не предполагал, что его сын сможет отказаться от огромного состояния ради любви. Но именно так и вышло. Возненавидев отца, Аарон уехал. И ненависть его была так велика, что, вступив в брак, он взял фамилию жены, стал Уэйном. Вскоре у молодой пары родилась Доминик. Однако отец Аарона так и не узнал, что стал дедушкой. Он был очень деспотичным человеком и, если принимал решение, никогда не отступал от него. Вычеркнув сына из своей жизни, он забыл о его существовании. Во всяком случае, внушил себе, что забыл.

Однако мать Аарона не смогла смириться с тем, что ее единственный сын живет неизвестно где. Наняв частного детектива, она выяснила, что родилась внучка, и сразу же примчалась к молодым родителям с кучей подарков для крохи. Узнав, что девочку назвали в честь нее Доминик, бабушка растрогалась.

Она часто навещала внучку. Любила ее до безумия. Баловала, если ей это удавалось и рядом не было Камиллы или Аарона. У них завязались дружеские отношения, и Доминик никогда не чувствовала возраст своей бабушки, потому что та всегда беседовала с ней, как со взрослой, что девочке очень нравилось.

А потом бабушка умерла.

Судя по всему, до самой своей смерти она не рассказала мужу о том, что навещала внучку. Потому что только сейчас, узнав о том, что серьезно болен, Роджер Макларен вспомнил о единственном сыне и решил разыскать его. Он хотел встретиться с Аароном, поговорить…

Доминик, слушавшая неторопливый рассказ отца, воскликнула:

— Неужели ты согласишься на это?! — Ее глаза метали молнии. — Папа! Твой отец забыл про нас еще в тот день, когда ты ушел из дому! Разве теперь мы можем простить его? Ты вспомни, как мы жили. Ведь это все, — она обвела рукой просторное помещение, заставленное стеллажами с книгами, имея в виду весь дом, — досталось нам не сразу. А он даже не позвонил. Не поинтересовался, вдруг ты болен или у нас что-то случилось.

Аарон молчал, слушая эмоциональную речь дочери. Да и что он мог сказать? Доминик рассуждала с присущим ее возрасту максимализмом. В ее годы и он так думал. Но теперь…

Нет, он не собирался так сразу простить отца, однако не хотел и отталкивать его, не выслушав, что он хочет сказать.

— Когда-нибудь ты поймешь меня, — сказал Аарон, с укором глядя на дочь.

— Никогда! — яростно заверила она. — Никогда я не смогу тебя понять! Как и его, того, кто вычеркнул нас из своей жизни!